Двадцать лет назад, весной 1993 года, врачи сообщили Владимиру Познеру, что у него рак. Что было потом, телеведущий рассказал только сейчас, согласившись стать послом международной программы "Вместе против рака" (Stand Up to Cancer).
"И медицина не бесполезна, и рак - не наказание"
- Рак - очень непростая тема. В обществе его настолько боятся, что стараются вообще не поминать всуе. Почему вы решились говорить о своей болезни открыто?
- Это очень российская черта - скрывать от других проблемы, которые у вас были. Почему это нужно делать, мне непонятно. Участие в движении "Вместе против рака" ничем не отличается от моего участия в борьбе с ВИЧ и СПИДом, которым я не болел. Человек публичный, имеющий определенную репутацию, вызывающий у людей доверие, реально может повлиять на ситуацию. Когда мне предложили участвовать в программе "Вместе против рака", я сразу сказал: конечно же, да! Тот факт, что у меня был рак, позволяет мне говорить: посмотрите на меня, я болел 20 лет назад и являюсь примером того, что эту болезнь можно преодолеть, если вовремя поймать ее и сделать все необходимое.
- Находятся такие, кто считает болезни, в том числе рак, наказанием за прошлые грехи...
- Это мерзко. Если бы Бог наказывал такими вещами преступников, это еще можно было бы понять, но они зачастую живут долго и в здравии. А если ребенок в 3 года заболел раком, это кому наказание? Родителям? Надо прочищать людям мозги, нельзя оставлять их с такими взглядами. Если считать, что рак - что-то посланное сверху, тогда с этим ничего нельзя сделать и медицина бесполезна? Это неправильно. И медицина не бесполезна, и рак - не наказание.
"Это был нокаут"
- Вы когда-нибудь до болезни думали о том, что такое может с вами случиться?
- Применительно к себе - никогда. Больше думал о том, как бы не ослепнуть - слепота всегда пугала - или как бы не сойти с ума. Я помню момент, когда мне сказали, что у меня рак. Было ощущение, что я на полном ходу влетел в кирпичную стену. Меня отбросило, я был в нокауте. Это было всего 20 лет назад в Америке - там в то время уже сообщали об онкологическом диагнозе больному. И правильно делали! Это вообще странный подход - не говорить человеку, что у него рак. Раньше врачи могли сказать, что не в порядке сердце, что плохо с сосудами, но рак... Это воспринималось как смертный приговор. У нас в России до сих пор еще не всегда озвучивают такой диагноз, считая, что человека надо жалеть. Не жалеть его надо, а настраивать на борьбу. Мы ведь можем бороться!
- Вы сразу были настроены на это?
- Да! Я по характеру человек сопротивляющийся. Первая реакция была связана с тем, что мне было всего 59 лет, еще хотелось пожить. Я тогда относился к большинству, которое считает: если рак, то все. Но потом я стал разговаривать об этом с друзьями, а они удивлялись: ты что вообще? Ты соображаешь, что говоришь? Во-первых, проверь диагноз - пойди к другому врачу. Если подтвердится, иди дальше. Что я и сделал.
- Когда прошел первый шок, что вы сказали врачу?
- Я спросил, как мне быть.
- И что он ответил?
- Что есть несколько разных вариантов лечения. Есть операция. Есть новые методы - менее травматичные, но экспериментальные. Например, вокруг опухоли можно всадить такие радиоактивные пули, которые ее убивают. Я был за пули, операции не хотелось. Дело было в Америке, я в то время работал с Филом Донахью, который стал мне близким другом. Мы выяснили, кто "номер один" в этой области в США, нашли доктора Патрика Уолша. (Профессор Патрик Уолш, директор Johns Hopkins Brady Urological Institute. - Ред.) Фил, который в то время был очень известен, ему позвонил, попросил меня проконсультировать. Я приехал со слайдами и с надеждой, что это ошибка. Доктор говорит: "Нет, не ошибка". - "Ну и что дальше?" - "Безусловно, операция. Вы поймали болезнь очень рано, и я вам гарантирую, что все будет хорошо". Я удивился: как можно что-то гарантировать, это же рак. Доктор говорит: "Я в этой области работаю всю жизнь и даю вам гарантию. Но оперироваться нужно как можно быстрее". 13 апреля было ровно 20 лет, как меня прооперировали.
- И что было дальше?
- Дальше было трудно.
- Было еще какое-то лечение?
- Нет, не было ни химии, ни облучения. Сама операция была непростая. Когда я вышел из больницы, силы на какое-то время меня оставили. Это длилось недолго, около недели, потом я как-то сумел настроиться. Не сам, конечно.
- Кто вам помогал?
- Фил, его жена, моя жена. Я не ходил по улицам с плакатом "У меня рак" и не считал нужным всем об этом рассказывать. И с близкими было мало разговоров на эту тему. Они помогали мне очень обыкновенным отношением к происходящему. Я все время прислушивался, нет ли чего-то фальшивого в их голосах. Но никто меня не жалел, никто не смотрел на меня исподтишка полными слез глазами. Не знаю, как это удавалось жене, но она стала очень большой опорой для меня. Потому что сам я иногда плакал.
"Скажите болезни: не дождешься!"
- Вас никогда не пугала возможность снова пройти через это?
- Конечно. Особенно первое время. Надо все время проверяться: сначала каждый месяц, потом раз в три месяца, потом раз в полгода, а потом до конца жизни ежегодно.
- С каждым разом становится все легче?
- Нет, я бы не сказал. Каждый раз, когда я прохожу обследование, мне немного страшно: вдруг там что-то есть? Но, с другой стороны, я получил 20 лет нормальной, прекрасной, полной жизни. Мне все-таки 79 лет, не все доживают до этого возраста и без рака. Если бы я не проверился тогда, отложил бы это на 2-3 года, все могло бы сложиться совсем по-другому. Кто его знает.
- Что изменилось в вашем отношении к этой болезни и к себе?
- Появилось понимание, что это на самом деле такое. И еще дополнительное чувство - уважение к себе. Скромность - прекрасная вещь, но все мы гордимся определенными своими поступками. Я, например, горжусь, что не стал биологом - хватило ума отказаться от этого после пяти лет учебы, получения диплома, предложения идти в аспирантуру, давления со стороны родителей. Я понимал, что это не мое, что я буду несчастным человеком, если буду этим заниматься. То, как я справился с собой, когда столкнулся с раком, еще одна вещь, которой я горжусь.
- Что же все-таки делать человеку, который узнал, что у него рак?
- Получать второе и третье врачебное мнение. Если диагноз подтверждается, не терять силы духа. Это не конец. Жизнь бросает вызов, и многое зависит от готовности бороться. Нужно относиться к случившемуся как к задаче, которую нужно решить. Но при этом понимать, что все мы смертны и несем ответственность перед близкими. Нужно больше думать о них, чем о себе, и привести в порядок дела. Но самое главное - не бояться. Это очень важно. Надо внутренне сказать себе и своей болезни: а вот нет! Не дождешься!
Записала Ирина Проровская.
Советская Белоруссия №82 (24219). Суббота, 4 мая 2013 года.
