Окончание публикации детектива Сергея КУЛАКОВА. Начало в N 151.Андрей переглянулся с журналисткой - она кивнула, давая понять, что все поняла. Шнырев ждал их у другой приоткрытой двери. Сомов последовал за ним, по пути ощупав дверь, сделанную из цельной бетонной плиты и окованную стальными углами. Узкие ступени круто вели наверх. Настороженно глядя в спину дворника, Андрей карабкался по ступеням. Калинина держалась за его руку, она сильно ослабела, порой ему приходилось тащить ее за собой волоком.
Поднявшись наверх, они вслед за Шныревым протиснулись в узкую вертикальную щель и оказались в помещении, заставленном стеллажами с постельным бельем. Сомов сразу понял, где они находятся. Это был бельевой склад Натальи Петровны, расположенный на первом этаже главного корпуса. Они вчера ходили здесь с обыском, но никому и в голову не пришло, что за обычным стеллажом скрыт потайной ход в подземелье.
Шнырев, не задерживаясь, вел их дальше. Они вышли из подсобки и поднялись на второй этаж. За несколько шагов до кабинета Ганина Сомов замедлил шаг. Дверь кабинета была приоткрыта. Дворник первым вошел в кабинет, широко открыв дверь. Приглашенный этим красноречивым жестом, Андрей вздохнул и, нагнув голову, ринулся за Шныревым, чтобы схватить злодея...
Никого хватать уже не требовалось. Доктор Ганин с неестественно вывернутой шеей навзничь лежал на полу возле перевернутого стола. Повсюду были разбросаны цветные фотографии с изображением зверски порубленных тел, у окна валялась смятая черная роба. Калинина, затаив дыхание, встала за спиной Сомова. С одного взгляда они поняли, что здесь произошло. Шнырев нашел фотографии и окровавленную одежду и потребовал у Ганина объяснения. Когда тот понял, что пойман с поличным и ему не удастся уйти от ответа, он попытался, будучи физически сильным человеком, отбиться от дворника. Схватка была ожесточенной, о чем свидетельствовали поломанная мебель, разбитый компьютер и разорванная на груди рубашка Шнырева. Скорее всего, тот не желал убивать своего хозяина, но, разозленный его сопротивлением, не рассчитал сил и сломал ему шею...
- Он обманывал меня, - глухо сказал Шнырев, глядя на Андрея.
Сомов шагнул вперед, присел у тела Ганина, приложил пальцы к шее, покачал головой, медленно отнял руку и выпрямился.
- Он обманывал меня... - тоскливо повторил дворник.
- Вы ни в чем не виноваты, - ответил Сомов. - Вы сделали то, что должны были сделать.
- Вы спасли нас и еще многих людей от мучительной смерти, - добавила Калинина. - Мы вам очень благодарны.
От пронзительного визга у них заложило уши. В кабинет неслышно заглянула Наталья Петровна, завизжала и с необычайной быстротой бросилась на Сомова. Он не успел увернуться от ее громадных рук и рухнул на пол, задыхаясь под чудовищным весом. Взбешенная толстуха, чье перекошенное лицо с разинутым в диком крике ртом было способно напугать кого угодно, придавила его животом и чугунной грудью, схватила за уши и принялась со страшной силой бить затылком о пол. Ошеломленный неожиданным нападением, Андрей не успел даже поднять руки для защиты. От тяжелых ударов у него помутилось в голове, он уже начал терять сознание, когда чудовищная туша вдруг слетела с него, словно под порывом ветра.
- Андрей Андреевич, вы целы? - бросилась к нему Калинина.
Сомов встал на четвереньки и ощупал затылок. Крови не было - спас толстый ковер, но до черепа нельзя было дотронуться. Он поднял голову. Шнырев крепко держал хрипящую сестру вытянутыми руками и вопросительно смотрел на него.
- Спасибо, Иван Петрович... - кивнул Сомов, вставая на ноги. - Отведите ее куда-нибудь и заприте покрепче...
Шнырев молча выволок разъяренную толстуху из кабинета.
- Пока ничего здесь не трогайте, Надежда Сергеевна, - попросил Сомов, отыскивая телефон среди разбросанной мебели.
- Я знаю, Андрей Андреевич, - отозвалась Калинина. - Телефон вон там, под книгой...
- Нашел... - он набрал номер и присел на угол поваленного стола. - Виктор Иванович, добрый день, это Сомов. Я звоню из психиатрической больницы.
- Сомов, вы что, издеваетесь надо мной? - закричал Ющенко.
- Нет, Виктор Иванович, ни в коем случае... Я... мы все-таки нашли Мясника. Срочно выезжайте...
Он положил трубку и посмотрел на Калинину. Улыбнувшись, она подошла к распахнутому окну и выглянула во двор.
- Чудесный день сегодня, Андрей Андреевич...
- Да... - согласился он, пряча в ладонях некстати задрожавшее лицо.
Эпилог
Следствие установило, что "яма" была некогда частью обширного подвала, расположенного под главным корпусом. Кому первому пришла в голову идея отгородить небольшой "аппендикс" для проведения опытов - доктору Прусу или Ганину, - теперь сказать трудно. По словам Шнырева, "яму", в которой была лаборатория и тюрьма на четыре камеры, строили по ночам, втайне от персонала, набранные Ганиным бродяги. Впоследствии они были использованы им для опытов.
Дворник указал своеобразное кладбище за свинарником, где по приказу Ганина он зарывал тела умерших. Были обнаружены скелеты и полуразложившиеся останки более чем сорока человек. Ганин лично разыскивал "человеческий материал" среди многочисленных бродяг, наводнивших вокзалы и большие города, и готовых за стакан вина ехать куда угодно. Лишь одному из них удалось выйти оттуда живым, но разум его был неизлечимо поврежден и он ничего не смог рассказать о себе и о своем заточении.
Бушелев скончался от опытов - Сомов и Калинина видели его уже мертвым. Его мать умерла в ту же ночь - говорили, что она так закричала перед смертью, что разбудила всех соседей.
Принцип работы аппарата Ганина не был раскрыт. Изувер вел свои записи от руки, не доверяя компьютеру, и почти все материалы были зашифрованы. Аппарат вместе с тетрадями отослали в институт Сербского для расшифровки и изучения.
Шнырева после долгих допросов в конце концов оставили в покое, и он продолжает работать в своей больнице, исправно исполняя обязанности дворника и свинаря по совместительству.
Наталья Петровна, по некоторым признакам, была подвергнута обработке на аппарате Ганина, вызывающем необратимые изменения в головном мозге, хотя сама она этого не подтверждала. Экспертно-психиатрическая комиссия признала ее душевнобольной и отправила на лечение в соседнюю область. Она быстро поправилась, но после выписки из больницы вышла на пенсию по состоянию здоровья.
Сомов получил денежную премию от городских властей и съездил-таки с женой в Одессу. Его переманивали в столицу, сулили хорошее место в прокуратуре. Он обещал подумать, но в глубине души знал, что никуда из родного города не поедет, - не те годы, чтобы начинать все сначала на новом месте.
Калинина статью о Мяснике не написала. Андрей догадывался, почему. Она столько пережила за ночь, проведенную в яме, что так и не нашла в себе сил вернуться к этой теме.
Однажды она позвонила ему, интересовалась работой... У него как раз сидел посетитель, и он отвечал вяло и односложно, хотя был очень рад ее звонку. Разговора не получилось - их обоих охватило смущение, она неловко попрощалась и больше о себе не напоминала.
