Продолжаем публикацию детектива Сергея КУЛАКОВА. Начало в N 151.Она налила полный стакан и медленно, с наслаждением выпила. Сомов не знал, что ему делать: негодовать или запастись терпением. В самом деле, не пришла же она к нему только ради того, чтобы попросить стакан для минералки.
- Я только что из столицы... - начала она и замолчала.
- И что из этого следует? - не скрывая вражды, спросил он.
- Андрей Андреевич, вы можете выслушать меня внимательно?
- Ну допустим... Только я не понимаю, зачем мне это нужно...
- Сейчас поймете.
Она достала из сумки знакомый Сомову блокнот и открыла его на заложенной странице. Андрей занервничал: к чему эти приготовления? Там его хорошо знают еще со времен Союза... Сомов не выдержал и вскочил с места
: - Оставьте меня в покое! Идите к Ющенко и рассказывайте ему все, что вам удалось узнать. Меня это не интересует. Там сидят люди, которые выслушают вас с удовольствием. Мне через неделю в отпуск, и я хочу уйти без приключений...
- Не кричите на меня! - выпалила, покраснев, Калинина. - Никуда я не пойду. Только вы сможете меня понять - и вы это прекрасно знаете. К тому же, - она усмехнулась, - я потеряла кредит доверия у вашего прокурора...
- А если я не хочу понимать? - упав на стул, спросил Сомов.
- Но кто-то же должен остановить Мясника, - возразила она.
- Я уже пытался. Что из этого вышло - вам известно.
- Вы пошли неверным путем.
- А вы знаете верный? - окрысился он.
- Выслушайте меня и потом делайте выводы.
Ее нерешительности как не бывало: перед ним сидела прежняя волевая, целеустремленная женщина, красивая до изумления, и требовательно сверкала насупленными глазищами. Сомову вдруг показалось, что он стремительно летит в пропасть. Сдаваясь, он откинулся на спинку стула и махнул рукой, мол, делай что хочешь.
- Я нашла человека, который три последних года учебы в институте жил в одной комнате общежития с Ганиным, - перешла к делу Калинина. - Его зовут Дмитрий Барсуков. Считалось, что они - лучшие друзья на курсе.
- Почему - считалось? - невольно удивился Андрей.
- Потому что, по словам Дмитрия, Ганин патологически ни с кем не мог дружить. Он мог только главенствовать, доминировать, но никак не дружить. Он был самым блестящим студентом на курсе. Его способности были просто феноменальны. Например, он за полгода самостоятельно выучил немецкий язык, и это, помимо основных предметов, где он неизменно показывал лучший результат. На семинарах он просто подавлял всех своей эрудицией, нередко ставя в тупик маститых профессоров. Его увлеченность психиатрией была фанатичной, он просто бредил этой профессией. При этом он не терпел чужого мнения и даже открытия ученых с мировым именем всегда подвергал критическому разбору. По словам Дмитрия, уже на пятом курсе он разрабатывал свою методу излечения особо тяжелых психических заболеваний. Естественно, ему прочили грандиозное будущее. Место на кафедре ему было обеспечено. Но он, неожиданно для всех, оставил столицу и уехал в провинциальную больницу ассистентом к доктору Прусу. К слову, доктор Прус был довольно известный ученый и практик. Но все же поступок Ганина поразил многих.
- Ничего криминального в этом не вижу, - заметил Сомов.
- Имя Ганина не поблекло в провинции, - не обратив внимания на его реплику, продолжила журналистка. - Он работал под руководством доктора Пруса и иногда выезжал на научные семинары за границу.
- И это мне известно, - вставил Андрей, - от самого Ганина.
- Но в основном, конечно, по миру ездил с научными докладами доктор Прус, - упорно гнула свое Калинина. - К середине девяностых его клиника приобрела громкую известность, когда ему удалось излечить несколько тяжелейших разновидностей шизофрении. Имя доктора Пруса стало очень известно в мировом научном мире, его статьи стали регулярно появляться в известнейших психиатрических журналах. Ганин же все больше уходил в тень своего учителя... Но в столице почему-то ходят упорные слухи, что все заслуги доктора Пруса принадлежат именно ему. Дмитрий Барсуков, например, убежден, что темы научных статей имеют прямое отношение к Ганину. Описанные способы излечения больных также напоминают методу, предлагавшуюся некогда Ганиным. Одним словом, имеется целый ряд фактов, доказывающих, что доктор Прус использовал талант и труд своего ассистента в свою пользу.
- Ну это лишь догадки, - не очень уверенно возразил Сомов. - Хотя, конечно, мотив у доктора Ганина есть.
- Вы все еще сомневаетесь, что это именно он убрал доктора Пруса руками Бушелева? - удивилась журналистка.
- Поймите, Надежда Сергеевна, что это невозможно технически! Ведь такое убийство предполагает предварительный сговор, а доктор Ганин ни разу не видел Бушелева.
- Вот тут вы ошибаетесь, - усмехнулась Калинина.
- То есть?
- Мне удалось просмотреть протоколы опросов Бушелева, тогда еще проходившего обследование в Гомельской психиатрической больнице на предмет вменяемости. Экспертную комиссию возглавлял доктор Прус.
- Да, верно, доктор Прус.
- Но в состав комиссии входил также доктор Ганин - вот копия состава комиссии, - Калинина положила перед Сомовым распечатку с компьютера.
Одного взгляда ему было достаточно, чтобы убедиться в правоте ее слов.
- Как же так, - пробормотал Андрей, - он же говорил, что ни разу не видел Бушелева?
- Это вам сам доктор Ганин говорил? - уточнила журналистка.
Сомов только кивнул, начиная понимать всю глубину и коварство замысла Ганина.
- Какие еще доказательства вам нужны?
- Значит, - медленно, точно через силу, заговорил Андрей, - Ганин планировал убрать доктора Пруса уже давно. Он все рассчитал до мелочей. По-видимому, уже тогда он делал за доктора Пруса почти всю черновую работу, и тот доверял ему безраздельно. Увидев Бушелева, Ганин понял, что этот человек подходит ему как нельзя лучше. Наверное, он сумел поговорить с ним наедине и обо всем условился заранее. Возможно, он даже подсказал ему способ побега, пообещав надежно спрятать у себя. Вместе с тем он сам составил заключение, что Бушелев психически здоров, которое и прочитал суду доктор Прус, тем самым подписав себе смертный приговор. Спустя два года Бушелеву удалось осуществить побег, и он прямиком явился к доктору Ганину. Тот спрятал его и, создав удобные обстоятельства, напустил на доктора Пруса... Верный слуга Ганина, дворник Шнырев, наверняка все знает и помогает Ганину. Непонятно только, зачем Ганин позволял осуществлять Мяснику дальнейшие убийства...
- Возможно, они заключили двустороннюю сделку, - предположила Калинина. - Мясник убивает доктора Пруса, а Ганин за это прячет его и время от времени выпускает развлечься...
- Но как он может! - воскликнул Сомов. - Он же врач!
- Прежде всего он ученый, Андрей Андреевич. Фанатик своего дела. До простых смертных таким людям нет дела. Более того, я думаю, что на эти ночные убийства доктор Ганин вывозил Мясника лично...
- Ну это вы уже загнули... - криво улыбнулся Сомов.
- Смотрите сами, - невозмутимо продолжила Калинина. - Во-первых, бабка видела в лесу двух мужчин. Вы решили, что это были Мясник и дворник Шнырев. Допустим. Но тогда почему на вторую ночь убийства Шнырев был у себя в каморке? Да потому что перед этим он подкрался к Жукову - как бывшему спецназовцу ему было просто это сделать, - схватил его, ударил головой о камень и швырнул в реку, после чего вернулся к себе. Пока мы бегали к Жукову, Ганин на машине спокойно выехал через ворота вместе с Мясником. Возможно, он сам принимал участие в убийстве; вы обратили внимание, как ужасно, можно сказать, по-дилетантски была порублена девушка. А ведь Мясник убивал свои жертвы двумя, максимум тремя ударами, и притом исключительно по голове.
(Продолжение в следующем номере.)
