Рассматривая это уголовное дело, Минский областной суд исследовал материалы и вынес приговор по двум эпизодам. Диким и на первый взгляд труднообъяснимым. Их мотивы и причины становятся понятными, когда знакомишься с букетом других преступлений, которые подсудимый успел совершить на протяжении своей жизни. Только, казалось бы, начинающейся, но с уже довольно яркой криминальной окраской.
Пылающий домик
30 августа 2011 года около 11 часов вечера минчанке Людмиле Гарлинской позвонила ее тетя из деревни Лесины Минского района: горит дача Людмилы. Примчавшаяся буквально через 40 минут хозяйка увидела печальную картину. На месте небольшого домика, доставшегося им с сестрой когда–то в наследство от дедушки, чернела пропитанная водой зола. Пожарные заканчивали заливать шипящие головешки на месте двух маленьких сараюшек. Но упрекнуть служивых было не в чем. Они прибыли, почитай, сразу после сообщения о пожаре. Только тушить уже было нечего. Дощатый домик с примыкавшими к нему такими же сарайчиками огонь съел за несколько минут. Проведенная в буквальном смысле по горячим следам экспертиза констатировала: не исключается поджог. Таким образом специалисты косвенно подтвердили подозрения местных жителей о рукотворности пожара. Кто? Этот вопрос также не был для деревенских из разряда неразрешимых. Паша Сивицкий. Местный пироман. Любитель жечь костры прямо возле домов и любоваться пляской пламени. Опасная забава никогда не нравилась сельчанам. За костры Паше не раз доставалось, как говорят, на орехи. Но его огненная страсть была непоколебима и неистребима.
22–летний Сивицкий в поджоге признался сразу. И в деталях рассказал, почему и как его устроил. Не было денег. В дачном домике Людмилы Гарлинской, родственницы приемного отца, с которым жил последнее время, стоял телевизор. Хороший. Посетила простая мысль — стащить и продать. Плоскогубцами отогнул гвоздики в оконной раме. Выставил стекло. Залез. Но телевизор в окошко не проходил. Взяла досада. Вспомнил, что Людмила когда–то якобы обзывала его дураком. Решил отомстить за обиду. Подпалил пластиковую панель холодильника. От нее занялась матерчатая занавеска... За огненной вакханалией наблюдал издали. Домик и сараюшки вспыхнули мгновенно. Пламя взвилось буйно и высоко.
Услышав сумму, в которую были оценены сгоревшие постройки и имущество — 7.000 долларов, Сивицкий лишь пожал плечами: столько ему за всю жизнь не выплатить. Но он искренне сожалеет и глубоко раскаивается в содеянном. Полагает также, что следствие примет во внимание его состояние...
Убил и закопал
В конце мая 2012 года почтальон, обслуживавший деревню Лесины, осерчал. В который раз привозит пенсию 60–летней Валентине Панфиленко, а дома застать не может. В чем дело? Куда запропастилась? Сельчан, к которым он обратился с этими вопросами, отсутствие пенсионерки не удивило. Валентина Лаврентьевна подолгу гостила у своей подруги Марии Осипенковой. В соседней деревне Лусково. Но, как вскоре выяснилось, и там она тоже не появлялась больше месяца. Узнав об исчезновении Панфиленко, Осипенкова немедленно обзвонила ближайшие больницы. Не найдя в лечебницах и следа подруги, сообщила о ЧП в милицию. Заметив: подозревает, что Валентина Лаврентьевна... убита. Предполагаемый убийца — сосед по дому. Судимый. У него с Панфиленко были постоянные конфликты. Просил денег взаймы. Отказывала. Угрожал. Зовут этого соседа Павел. Фамилия Сивицкий.
Подозреваемый не отпирался ни секунды. Подробно рассказал, за что и как убил. 26 апреля, вечером, зашел к бабе Вале в гости. Слово за слово — поссорились. Она его обозвала недоразвитым. Стало обидно. Решил отомстить. Взял дома топор. Возвратился в квартиру Панфиленко. Несколько раз ударил ее обухом по голове. Соседка упала. Поняв, что она мертва, топор вымыл и спрятал. Тело завернул в покрывало. Отнес в близкий лес. Закопал. О содеянном искренне сожалеет, глубоко раскаивается. А посему, с учетом его недомогания, надеется на милосердие и снисхождение...
Мнимый больной
Наши люди сердобольны. И многое могут простить. Особенно если пустить крупную слезу искреннего сожаления, глубокого раскаяния. И сослаться на какой–нибудь изъян в здоровье.
В детстве Сивицкий развивался медленнее сверстников. Врачи констатировали легкую умственную отсталость. Это никакая не болезнь. Человек трудоспособен, абсолютно вменяем, полностью отдает себе отчет в любых действиях. Просто в отношении некоторых вещей туго соображает.
Свою «особенность» Сивицкий с детства превратил в своеобразную индульгенцию. Творил мелкие пакости. Потом каялся, плакал. Врал, что шкодничал якобы потому, что оскорбляли. Так сказать, в отместку. И его жалели. Мол, какой с блаженного спрос? Со временем мелкие пакости трансформировались в серьезные преступления.
...Следствие по делу о поджоге шло ни шатко ни валко. Сивицкий спокойно гулял на свободе. Продолжал жечь обожаемые костры, подворовывал по мелочам. Пойманный за руку с поличным (утащил у жителя соседней деревни строительный инвентарь. — Авт.), снова оказался на скамье подсудимых. Понятное дело, вел себя по накатанному сценарию. Приговор — 150 часов общественных работ. К этому времени тело убитой мнимым больным соседки уже 2 недели покоилось в импровизированной могиле в лесу за деревней.
Минский областной суд рассматривал дело о поджоге и убийстве более чем тщательно. С перерывом на судебно–психиатрическую экспертизу. В итоге Павел Сивицкий отправлен в исправительную колонию строгого режима. На десять с половиной лет. В адрес ответственных работников, расследовавших эпизод с поджогом, вынесено частное определение. Виновные в неоправданной продолжительности следствия понесли серьезное наказание.
Решение суда преступник обжаловать не стал. Вероятнее всего понял: номер с крокодиловыми слезами уже не пройдет.
Комментарий
Геннадий Федорович Клещенок, заместитель председателя Минского областного суда:
— История трагическая. И, на мой взгляд, для многих должна стать своеобразным горьким уроком. Ведь преступления, совершенные «героем» материала, можно было предотвратить. Если бы окружающие били во все колокола. Когда хулиган жег в деревне небезопасные костры, совершал другие противоправные поступки. Однако в правоохранительные органы никто не обращался. По сути, все сходило ему с рук. И дело здесь, очевидно, не только, а возможно, и не столько в сердобольности, о которой пишет автор. Но, если хотите, еще и в некоей равнодушной отстраненности. А также — недооценке издержек поведения молодого человека. В таких случаях говорят: пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Именно поэтому серьезные меры были приняты с непростительным опозданием.
К сожалению, потенциальную угрозу на протяжении длительного времени недооценивали и некоторые должностные лица. Все они впоследствии в зависимости от меры своей, мягко говоря, невнимательности и формального подхода к исполнению служебных обязанностей понесли соответствующие наказания. Однако погибшую уже не вернешь.
Советская Белоруссия №4 (24387). Пятница, 10 января 2014 года.
