Новый год уже завтра, а декабрь только–только вспомнил, что он — не октябрь. Поверить, что наш главный праздник придется проводить без его непременного атрибута — снега, тяжело всегда. Впрочем, обошлось, новогоднее настроение все–таки создано! Писатель Владимир Степан и журналист Дмитрий Умпирович в последнем в этом году выпуске «Хронотопа» — проекта, соединяющего пространство и время, — рассуждают о том, без чего еще не обходился и не обходится стык декабря и января.
Рисунок Олега КАРПОВИЧА
— Наверное, в это уже невозможно поверить, но в 1995–м снег лежал уже 4 ноября. Я это точно знаю потому, что в одиннадцать дня из телефонного автомата звонил в роддом — дочка родилась. А кругом все белое. И знаешь, Дима, декабря без снега я, наверное, и не припомню. Почти на сто процентов уверен — даже метеорологам не звони — так было и в 1979–м, и десятью годами ранее. А что в 1963–м — так уж точно. У меня сохранилась маленькая черно–белая фотография. Может, поэтому я и запомнил тот Новый год с множеством подробностей. На площади моего «гэпэ» рядом с клубом стояла огромная елка. Мне она казалась не просто большой, а гигантской. Рядом с ней снег убрали, зато вокруг были огромные сугробы. И еще мороз. Это точно, так как одели меня, будто на Северный полюс решили отправить. Валенки с галошами, шапка, а под ней платок, пальто теплое, варежки на резинке, чтобы не терялись, шарф. И это была всамделишная зима.
— И я тоже, Владимир Александрович, позволю себе немного углубиться в воспоминания. Рождество в 2002 году я встречал в Париже. Надо сказать, был сильно удивлен. Снега не было вообще. По городу гуляли в расстегнутых куртках. Термометры показывали примерно столько же, сколько на прошлой неделе и у нас. Апогей европейской зимы — начавшийся за день до нашего отъезда холодный ливень, который, к слову, привел к сильнейшему наводнению в Европе. Помните, когда Дрезден затопило? Так вот немцам и французам я тогда искренне сочувствовал: Новый год на носу, а они все под зонтиками, в резиновых сапогах шлепают. Зато, приехав домой, выдохнул с облегчением — снег был везде! А сейчас думаю: чему удивлялся? Но представить тогда, что через какой–то десяток лет наша зима будет, как в том 2002–м в Париже, я и в кошмарном сне не мог... Моему сыну скоро два, а настоящий снег он видел от силы пару раз. Хотя санки мы ему все–таки купили.
— А елку, Дима, дома вы хоть поставили? Надеюсь, настоящую, с запахом, иголками? В годы моего детства только такие и ставили, из леса, даже на площадях. Помню, как в мою Костюковку зеленое дерево привозили на длинном прицепе — где–то за неделю до Нового года. Сколько детей и взрослых сразу собиралось вокруг! Спорили: больше она, чем в прошлом году, или такая же? Даже шагами ее измеряли. Потом появлялся подъемный кран, зевак разгоняли, а веселые рабочие начинали ее устанавливать. Пока елка лежала, казалась мятой, изломанной, но затем преображалась, становясь пушистой. Украшали ее долго. Тянули какие–то провода, вешали раскрашенные лампочки, самые обычные, но тогда они казались мне чудесными. На верхушку водружали красную пятиконечную звезду. Однажды елка оказалась такой большущей, что рабочий не смог достать до верхушки, не хватало стрелы... Тогда один, самый проворный, взобрался по стволу и закрепил. А вот лампочки поначалу не зажглись. С ними пришлось повозиться.
— А я уже и отвык от настоящих елок на городских площадях. Казалось бы, каждый год городские елки становятся все выше и выше. Вроде бы даже все краше и краше. Дизайнеры, без сомнения, стараются, лампочек — миллионы, украшения — самые модные, гирлянды переливаются, мигают. В общем, загляденье. Только все какое–то бутафорское. И больше напоминает конструктор «Сделай сам»... И знаете, что обиднее всего? В домах нынче большинство елок, сосенок, пихт тоже сделаны из какой–то синтетики. Попадешь в такую квартиру — и все предновогоднее настроение пропадает... А вот у знакомых моих, напротив, оно едва ли не 365 дней в году — они пару лет назад елку в кадке купили и не убирают ее. Разве что на балкон летом. Тут уж главное — за ней ухаживать правильно... Как за орхидеей домашней или за пальмой.
— А подарки под ней тоже круглый год появляются? Так это неинтересно. Ощущение сказки пропадает. А ведь в 1963–м деревянные кубики, которые из огненного мешка со звездами вытащила мне Снегурочка, казались таким самым настоящим чудом. Вещица для ребенка была потрясающей. Из кубиков складывались разные животные: медведь, заяц, лиса, зебра, волк и белка. Больше всех мне нравилась пестрая зебра. Но тогда я почему–то расстроился, захныкал. Снегурочка посмотрела на Деда Мороза, тот закивал, снял рукавицу, запустил руку в карман и вручил мне плоский пакетик, очень непрезентабельный на вид, но замечательный своим содержанием. В нем лежало 10 бенгальских огней. Шипящих, ярких, волшебных!!! Я был счастлив. Ведь что может сравниться с настоящим бенгальским огнем да еще подаренным самим Дедом Морозом?
— Я ловлю себя, Владимир Александрович, на мысли, что нынешнему поколению малышни ваши кубики не шибко интересны–то будут. Хотя Ромка мой в силу своего возраста еще наверняка им обрадуется. Точно так же, как я мягкому ослику Иашке радовался, подаренному Дедом Морозом. Кто бы мог представить, что так быстро время пролетит? Было это 20 лет назад. Просто для теперешних деток все эти кубики, машинки, куклы, развивайки, книжки разноцветные, раскраски — обыденность, их родители и по поводу, и без повода дарят, балуют. И если раньше в письме Деду Морозу мальчишки и девчонки корявым почерком просили пистолет или лошадку (впрочем, это не я, это вы должны об этом рассказывать), то теперь под елкой ждут что–то наподобие навороченного смартфона или планшета. Я много таких писем читал...
— Поверь уж мне, главный белорусский Дедушка Мороз — тот, который в Беловежской пуще прописался, — их начитался побольше. Но все равно продолжает работать. Скрупулезно, праздник за праздником, выискивать те самые телефоны, планшеты, радиоуправляемые машинки, да и кубики — почему бы и нет? Одно только отличие: в годы моего детства встретить настоящего Деда Мороза, а уж тем более дождаться его дома, было великим событием, самым настоящим, особым подарком послушному ребенку. Вот ко мне, например, дедушка так ни разу и не пришел. Виделся я с ним разве что на площади своего «гэпэ», да на утренниках в детском саду. Деда Мороза и Снегурочку из 1963–го я запомнил особенно. Они были в валенках, но без галош. Шуба у Деда — алая, а Снегурочка вся в белом и блестящем, даже валенки у нее белые. Они вышли на площадь из Дворца культуры и сразу же двинулись к елке. А в другой раз Дед Мороз и Снегурочка приехали в санях, запряженных тройкой с колокольчиками. От лошадей валил пар, сани скрежетали, а у Деда Мороза от холода даже голос пропал, и он мог лишь что–то шептать. За него кричала Снегурочка — громко и весело, на всю площадь. Зато праздник!
— В валенках, говорите? А я вот видел в кроссовках пару дней назад. Топал он со своей внучкой по лужам под одним зонтиком. И как–то мне вдруг стало грустно. Тут вот в чем дело: слишком уж их много развелось — увы, не только профессионалов, но и дилетантов–любителей, которые даже образ выдержать не могут. Представляю, как подобный «дедушка» заявится к ребенку, который продолжает верить в сказку... Наверняка из–за таких вот «ряженых» по детским садам нынче пошла разнарядка: обходиться своими силами — воспитывать, так сказать, «дедушку» в своем коллективе, со стороны не привлекать. На утреннике у ребенка нашего коллеги роль Деда Мороза пришлось в результате исполнить одному из родителей. Мало того, что папа стеснялся и трех фраз связать не мог, так его еще и дети опознали... Чем все завершилось, сами понимаете: слезами. Праздник был испорчен.
— А я, Дима, все же хочу верить, что этот праздник ничем испортить невозможно. Хотя бы потому, что в новогоднюю ночь под бой курантов прозвучит очень много теплых и искренних пожеланий. Причем из года в год желаем мы в основном одно и то же, главное — здоровья, счастья, теплоты в отношениях, любви, достатка. И вот эти слова, как мне кажется, и есть тот самый хронотоп, который объединяет все праздники на веки вечные.
ladzimir@tut.by
deu@sb.by
Советская Белоруссия № 252 (24882). Четверг, 31 декабря 2015
