Русскую хандру Онегина Пушкин подал как недуг национальный. Литературоведы с ним солидарны: хандра да и все ее разновидности вроде тоски–кручины и вправду глубоко в душе. Попробуй найди писателя, обошедшего эту тему стороной! Куда уж аристократичному английскому сплину тягаться с таким масштабом! А ведь есть и еще одна хворь, к которой в обиходе накрепко привязан эпитет «русская» — «пить горькую», без конца и края. Но так ли уж справедлива подобная национально–географическая привязка, навесившая неприглядные ярлыки на целый ряд стран и народов?
О стереотипах
— Пьет, как русский, — определение однозначно строится на стереотипах, — в подтверждение своей правоты Сергей Игумнов, доктор медицинских наук, профессор, врач–психотерапевт, председатель правления Белорусской ассоциации психотерапевтов, профессор кафедры реабилитологии Института управления и социальных технологий БГУ, цитирует «Гамлета», в котором Шекспир увековечил расхожую поговорку англичан: «Пьет, как датчанин». В свою очередь, древние греки утверждали, что «только варвары пьют вино неразбавленным», а Гоголь в повести «Страшная месть» отмечал, что «народ венгерский... пьет не хуже запорожцев...» Оказывается, сравнение и взаимное преувеличение степени алкоголизации соседнего народа — явление, характерное для всех исторических эпох.
«Скажем, хандра и на ее фоне тяга к крепким напиткам распространены и у скандинавов, и у немцев не меньше, чем у русских. За редким исключением наследственные генетические заболевания у тех народов, где на протяжении многих поколений практиковались близкородственные браки, болезни и тем более пристрастие к спиртному, национальности не имеют. Что действительно имеет место, и это научно доказанный факт, — существование алкоголизации по северному типу. В странах, где мало солнечных дней, пьют водку и пиво. В случае с Россией также надо учитывать, что у значительной части населения есть монголоидные гены, менее устойчивые к воздействию алкоголя. Но существует и южный тип алкоголизации, он связан с употреблением вина. И, скажем, во Франции немало винных алкоголиков», — Сергей Игумнов, как и многие исследователи проблемы, уверен, что главную роль в формировании алкогольной зависимости играет ближайшее окружение. Семья, друзья, соученики, а потом коллеги по работе, трудовой коллектив. Если человек попадает в среду, где принято злоупотреблять, вероятность, что и он окажется вовлеченным в этот процесс, высока. И не важно, в какой стране это происходит.
Фото Александра Стадуба, «СБ».
А осадочек остался
Не повезло со стереотипами не только Онегину. Перенесемся на берега туманного Альбиона. Смог, сырость, туман, тотальная нехватка солнечного света... Неудивительно, что впервые рахит, встречавшийся в давние времена сплошь и рядом, описал именно английский врач Глиссон. С тех пор за заболеванием прочно закрепился ярлык «английская болезнь», хотя малышей после перенесенного рахита с характерным высоким лбом, выпирающими нижними ребрами и искривленными ногами теперь вряд ли встретишь в Британии. Пристрастие англичан к длительным прогулкам и профилактический прием витамина D сделали свое благотворное дело. Но в быту заболевание так и осталось «английским».
С «французским недугом» и вовсе все непросто. Еще в 1530 году итальянский поэт и врач Джироламо Фракасторо опубликовал научно–дидактическую поэму «Сифилис, или Французская болезнь». Интересно, что хворь, которую таким же макаром именовали в Германии, Испании и Англии, в целом на народном сленге так и не нашла окончательного пристанища. Похоже, каждая страна старалась побыстрее откреститься от гадкой напасти. Сами французы, словно в отместку, предпочитали называть ее «итальянской болезнью», в Польше ее звали «немецкой», в России — «польской» и «французской», в Японии — «португальской» и «китайской», в Персии — «турецкой». Сейчас, когда сифилис эффективно лечится и количество его подцепивших в целом невелико, географические определения уже не в ходу.
Довольно сомнительно обстоят дела и с «американской болезнью» — ожирением. Да, от него страдает каждый третий американец, но процент толстяков еще выше в Мексике, которая удерживает мировое лидерство в этом вопросе — избыточный вес там имеют около 70% населения! А практически вровень c США идут Сирия, Венесуэла, Ливия. Кстати, хотя ожирение входит в классификацию болезней ВОЗ еще с 1950–х, Американская медицинская ассоциация официально признала его заболеванием лишь пару лет назад. Возможно, столь долгие раздумья были вызваны тем, что страховые полисы США не давали права на лечение осложнений, вызванных лишним весом, — сахарного диабета, высокого давления и прочих. Официальное признание означало бы резкое увеличение расходов на здравоохранение. Тем не менее медики пошли на этот шаг...
«Испанка» — «американка»?
Эпидемия «испанки» (разновидности гриппа) 1918 года вписана в историю как самая страшная за все время существования человечества — даже чума не уносила столько жизней. За полтора года от нее умерли от 50 до 90 млн. человек, а население Земли уменьшилось на 2,7 — 5,3%. Странность болезни состояла в ее разнообразных симптомах: определить, чем именно заразился человек, было невозможно, это одновременно напоминало оспу, пневмонию, черную лихорадку и множество других недугов. Шла Первая мировая, и масштабы эпидемии всячески замалчивались. А название «испанка» ужасный грипп получил потому, что Испания не участвовала в военных действиях и на нее не распространялась военная цензура. Вирус, которым было заражено 39% населения страны, вызвал газетную шумиху, которая подавлялась в других странах. Первыми начав буквально кричать о страшной эпидемии, испанцы навсегда оставили память об этом в названии вируса. А ведь он, как предполагается, попал в Европу из Америки. Вот такая историческая несправедливость.
Пронесясь по планете смертоносным вихрем, весной 1919–го вирус ослабил хватку. Факт, который можно было приравнять к чуду, — уже летом от эпидемии не осталось и следа. По выдвигаемым теперь версиям, человеческий организм спас сам себя, выработав иммунитет к заразе. Современные разновидности вируса гриппа — потомки той самой «испанки», однако человечество уже наработало методы для борьбы с ними. Один из них — вакцинация.
Убрать ярлыки
«Австралийская болезнь», «аргентинская лихорадка», «африканская чума»... «Это может показаться тривиальным вопросом, но название болезни действительно имеет значение», — заявил помощник генерального директора ВОЗ по безопасности здравоохранения доктор Кейджи Фукуда. По мнению ученых, в названиях инфекционных заболеваний нужно избегать упоминания народов, стран или конкретных людей. Ведь это может иметь прямое влияние на жизнь и достаток множества людей. Появление инфекционных заболеваний с таким названием, как, например, «респираторный синдром Ближнего Востока», плохо повлияло на определенные экономики. «Мы видели, что некоторые названия болезней спровоцировали негативную реакцию против членов конкретных религиозных или этнических общин, создали неоправданные барьеры для путешествий, коммерции и торговли», — резюмировал Фукуда.
Так что сформированы уже целые рекомендации по названию новых болезней. Решено, что в них не должны упоминаться географические области, народные названия, виды животных или продуктов питания (например, «свиной грипп»), ссылки на конкретные культуры или профессии. Кроме того, для удобства они должны быть короткими и легко произноситься.
vasilishina@sb.by
Советская Белоруссия № 164 (24794). Пятница, 28 августа 2015
