Государственная недостаточность. Как ее преодолевает Россия после Беслана?

Предложенная Президентом В. Путиным реформа власти вызвала бурные дебаты в российском обществе. Первыми в бой ринулись разнокалиберные отечественные либералы и связанная с ними пресса, которые заголосили о том, что Путин отменил демократию и стал на путь тоталитаризма. Среди самых яростных критиков предложенной реформы оказались все те же СПС, «Яблоко» и пресловутый «Комитет-2008». К ним присоединился и лондонский «сиделец» Борис Березовский, принявшийся на пару с масхадовским представителем Ахмедом Закаевым разоблачать «преступную политику» Кремля. Что же так всполошило либеральную элиту? Отмена выборности глав местной администрации? Переход от смешанной системы выборов к пропорциональной? Или замаячившая перспектива превращения России в унитарное государство? Говорить о последнем, как и о переходе России к парламентской республике, где реальным главой государства будет премьер-министр, явно преждевременно. А вот о том, что рационализация сложившегося законодательства о выборах давно назрела, в России заговорили вовремя. Завтра можно просто опоздать. Пожив некоторое время по ельцинской Конституции, незашоренная либеральной демагогией часть элиты стала понимать, что нужны выборы не ради процедуры, а выборы, ведущие к консолидации общества, укрепляющие политическое и духовное здоровье нации. Если смотреть на выборную систему с учетом российской специфики, то придется признать, что назначаемый губернатор имеет большую свободу действий, чем избираемый. У него нет обязательств перед олигархическими группами, крупным капиталом, он освобождается от необходимости подкармливать чиновников, оказывавших ему необходимые услуги перед выборами. То есть назначение глав местной администрации - это путь к резкому снижению коррупции в госаппарате. Ведь губернаторы, мэры и т.д. часто приходят к власти как ставленники разных групп, контролирующих (или борющихся за контроль) материальные ресурсы и финансовые потоки региона. И часто вся их деятельность сводится к тому, чтобы служить легальной «крышей» для воровства, коррупции и рэкета. Без вытравливания коррупции из аппаратов региональной власти невозможно построение эффективной системы внутренней безопасности. После бесланской трагедии предложенная В.Путиным реформа власти - это те экстраординарные меры, которые необходимо предпринять, чтобы избежать катастрофического сценария в 2008 году, когда В. Путин оставит президентский пост. Либеральной же элите, обеспокоенной сегодня судьбой федерализма и демократии в России, никогда, похоже, не было дела до судьбы самой России. Хотя и демократия, и федерализм - только инструменты, которыми стоит пользоваться лишь до тех пор, пока они обеспечивают единство, а значит, и само существование страны. Может быть, чересчур жестко, но по существу точно сказал о российской либеральной элите обозреватель Михаил Леонтьев: «У нас элита катастрофная… Это мародеры. Они ждут, когда государство сдохнет…» Ту же мысль высказывает, по сути, и политолог Александр Ципко: «В последние десять лет у нас борьба за свободу слова вылилась прежде всего в право бороться со своим национальным государством и его святынями, победами, в борьбу за право призывать к разрушению страны (империи), оборонной мощи (ВПК), к подрыву всей системы национальной безопасности». Удивляться жесткой критике объявленной В. Путиным радикальной перестройки политической системы со стороны либералов и «правозащитников» не приходится. Все эти десять лет они хотели только одного - «побыстрее продать свое родное государство». И намечавшаяся «тайная вечеря демократов на Таганке» под руководством Елены Боннэр, о которой сообщил Караулов в передаче «Момент истины», - не простая интеллигентская тусовка. Российские «демзвезды» фактически обозначили контуры так называемого олигархического заговора против Путина. Заместитель главы администрации президента РФ Владислав Сурков, озабоченный построением гражданского общества не меньше записных российских либералов, вынужден был констатировать: «Хотя, конечно, есть люди, навсегда потерянные для партнерства. Фактически в осажденной стране возникла пятая колонна левых и правых радикалов». И далее он отмечает, что у них много общего: «Общие спонсоры зарубежного происхождения. Общая ненависть. К путинской, как они говорят, России. А на самом деле к России как таковой. Ничего удивительного. О таких писал еще Достоевский. И сегодня все эти Смердяковы и Лямшины приятно проводят время в разного рода комитетах по ожиданию восьмого года, где проповедуют целесообразность поражения собственной страны в войне с террором». О том, что перспектива укрепления российского государства вызвала резкую озабоченность в Вашингтоне и некоторых европейских столицах, можно даже не говорить. В этом смысле особенно характерно недавнее признание американского политолога Фрэнсиса Фукуямы в статье «Путин надеется на то, что Запад закроет глаза» («Sudcheusche Zeitung»): «Создается впечатление, будто российское общество решило, что оно сыто свободами девяностых годов и теперь хотело бы вернуться к более авторитарной системе. Но ведь мы (!) хотим (!) не просто демократии большинства, а либеральной демократии. Именно поэтому Запад должен поддержать «демократические группы» в России». Признание более чем откровенное. По сути, политолог открыто заявляет, что Запад добивается «демократии меньшинства» в России, причем даже не партий и движений, а таинственных «групп». Но, простите, чем же групповой авторитаризм, навязывающий свою волю большинству, лучше авторитаризма в интересах большинства? Так что за фальшивой истерикой по поводу «конца демократии» в России очень четко просматриваются интересы олигархических кланов, желающих и дальше безнаказанно разворовывать страну. Им укрепление государства, естественно, поперек горла. Зато российскому народу как духовной и исторической общности преодоление государственной недостаточности перед лицом угроз ХХI века совершенно необходимо, чтобы выжить, выстоять и победить.