Главная звезда пятидесятого Карловарского международного кинофестиваля — Ричард Гир

Главная звезда пятидесятого Карловарского международного кинофестиваля — Ричард Гир. Не совсем типичная, как выяснилось, звезда. Помню, как в прошлом году Мел Гибсон, отвечая на вопрос: «Как вам понравились Карловы Вары?», сказал, что даже не ожидал, что в городе может быть столько леса. Но тут же добавил, что видел город лишь из окна своего номера, потому что «давно лишен свободы» гулять по улицам. Ричард Гир по Карловым Варам гулял. Один. Без охраны. В 8 утра. Восемь утра для кинофестиваля, знаменитого в том числе полуночными показами на всех площадках, — практически мертвое время. В такое же время, но в другой день я встретила в отеле «Термал» (главное место фестиваля) премьер–министра Чехии Богуслава Соботку, тоже в джинсах и без охраны. И на него тоже никто не обращал внимания.

Ричард Гир привез в Карловы Вары три фильма: два новых — «Френни» (Franny) и «Перерыв на бездумье» (Time Out of Mind) и проверенную временем и столь многими любимую «Красотку». Трудно поверить, но в этом году «Красотке» исполняется 25 лет. Гир представил ее на ночном показе в Летнем кинотеатре. Вход бесплатный. По этой или по какой другой причине, но народу собралось столько, что они смогли удивить актера. Он с удовольствием сделал сэлфи с толпой поклонников «Красотки», обещая немедленно «отправить их Джулии», и признался, что «никогда в жизни» не видел столько людей на показе. Вот все–таки могут Вары удивить!

«Некоторые фильмы получаются благодаря некоей химии между людьми, — вспоминал Ричард Гир. — Если вы возьмете других актеров в тот же фильм, это не сработает. Это был именно этот режиссер, эта история, Джулия и я. Что–то сработало. Она просто чудесна в этом фильме. Что–то вибрировало между нами удивительным образом. Это не всегда случается».

Признаться честно, я не считаю Ричарда Гира очень хорошим актером. Коммерчески успешным — да, внешне привлекательным (но не красавцем) — пожалуй. Но в общении он оказался удивительно интересным человеком, с которым действительно хочется говорить. Не знаю, имеет ли это прямое отношение к буддизму (а Гир — буддист) и дружбе с Далай–ламой (о реинкарнации которого я спросила — сказывается опыт длительной жизни в Китае) или просто Гир — глубокий человек...

Встречу с журналистами он начал словами: «Никогда не думал, что в Чехии может быть так жарко» (за окном в этот момент было +36). На стоящую перед ним бутылку пива посмотрел с удивлением и попросил зеленый чай.

— Я живу в Нью–Йорке, и если снимаюсь там, то у меня относительно нормальный рабочий день. Как правило, я настаиваю на том, чтобы выходные были выходными, чтобы можно было побыть с сыном. Почти все мои недавние фильмы снимались в Нью–Йорке или Филадельфии, а это рядом. Один фильм был в Индии, в Раджастане, но это было всего на несколько недель. Это не так трудно — балансировать. Я думаю, вы тоже можете выбирать. Мой выбор — быть с сыном. Я или работаю где–то близко, или вообще не работаю. Что же касается недавних фильмов, то, знаете, это большая редкость: найти четыре фильма подряд, в которых хотелось бы сняться. Кажется, раньше у меня такого не было. Дело не в том, что мне нужны деньги, просто мне понравились проекты. На самом деле на таких фильмах больших денег не сделаешь.

— Параметры фильмов для старшего поколения любителей кино хорошо выписаны. У вас должен быть небольшой бюджет, хорошая в традиционном смысле история, узнаваемые актеры. Вы не можете подкупить эту аудиторию, как подкупаете аудиторию высокотехнологичных фильмов, спецэффектами и хорошей рекламой, когда за две недели можно вернуть затраты на производство. Делать драму — совсем другое. Но реальность такова, что сегодня вы не можете назвать свой фильм драмой, потому что в этом случае вы никогда не получите финансирование. И это, конечно, большое изменение в моей жизни. Когда я начинал, то, что сейчас считается независимым кино, снимали на больших студиях.

— Это то, как я финансирую свой фонд, все деньги от съемок в рекламе идут туда. Я рекламирую доброкачественные вещи, не продаю алкоголь, сигареты — ничего, что может принести вред. И они были очень щедры к моему фонду. Так что я рад, что сделал это. К тому же мой сын любит «Оранжину».

Естественно, речь заходит о двух новых фильмах, которые Ричард Гир привез в Карловы Вары. При всем несходстве героев — один бездомный, другой миллионер — у них больше общего, чем кажется на первый взгляд. Ну хотя бы потому, что у обоих нет работы и оба несчастны.

— Я уже больше десяти лет работаю с нью–йоркской благотворительной организацией «Коалиция для бездомных». Так что я бывал в этих убежищах. Проводил немало времени с бездомными и начал понимать ритмы, звуки и запахи таких мест. Я начал понимать, как рассказать эту историю, но и почувствовал ответственность, мне хотелось рассказать ее максимально реалистично. У этого фильма напряженное настроение. С самого начала идея была в том, что я буду на улицах, а процесс съемок будет незаметным. Поэтому режиссер, операторы, технический персонал всегда были где–то — в магазине, на крыше или в квартире, снимали через окно. А если им нужно было быть на улице, мы маскировали их под ремонтными тентами. Поэтому никто не видел камер. На улицах с реальными людьми был только я. Ничего не было подстроено, все было реально — только я и нью–йоркская энергия. В первый день мы решили сделать тест — камера, прическа, все такое. Я был в Гринвич–виллидж, очень шумном месте. Мы должны были понять, смогу ли я работать на улицах: если это не сработает, у нас не будет фильма. Я нервничал, потому что в нормальной ситуации я как Ричард Гир не могу гулять в таких местах. По какой–то причине, не могу объяснить почему, я привлекаю много внимания, когда выхожу на улицу (тут он, конечно, кокетничает. — И.П.). Я вышел и встал на углу. Полностью в образе. Никто не обращал на меня внимания, никакого. У меня был картонный стаканчик, я стоял и просил милостыню. Ни к кому не приставал, просто говорил: «Немного мелочи, помогите, если можете. Немного мелочи». Мы снимали 45 минут — никто не обращал на меня внимания (в его голосе сквозит удивление. — И.П.). Какие–то люди положили мелочь, но они не поднимали глаза — они меня не увидели. Мне подали что–то вроде двух с половиной долларов, я был крайне неуспешен как попрошайка (смеется). Но для меня это был удивительно глубокий опыт. От меня многого ожидают в жизни. Я приехал сюда как кинозвезда, вы пришли задать вопросы и получить на них какие–то важные ответы. Но когда я, тот же человек, стою на углу, никто не обращает на меня внимания. И, между прочим, тот парень на углу гораздо ближе к тому, кто я действительно есть. По–человечески это был глубокий опыт. Часто говорят о том, что стоящие на углу люди невидимы, и частично это правда. Но визуально для меня ближе описание этого как черной дыры. Они — черная дыра во Вселенной. Люди боятся, что их затянет в эти черные дыры неудач, нищеты и боли.

— Миллионера. Потому что я никогда не был миллионером. Я был бездомным. Как правило, я играю сложные характеры — это интересно. Я могу играть только тех героев, которые как–то соотносятся со мной. Должно быть какое–то эмоциональное родство. Иногда это ритмы, в которых работает мозг — у моих героев ритм работы сознания должен быть близок к моему. Эмоциональный опыт должен быть близок моему. Но на самом деле бывает даже интереснее, когда ты идешь по неизвестной территории и пытаешься понять, что твоего героя мотивирует поступать тем или иным образом. Ты должен погрузиться глубоко в его психологию, чтобы это выглядело убедительным — почему он принял это решение. Делать это интереснее. Легче или нет, не знаю. Но на самом деле все вещи сложны в жизни.

— У меня глубокая связь с ним как с учителем и человеком, и она все больше углубляется. Иногда он бывает зол и огорчен, как и любой другой человек. Но есть такой высокий уровень терпения, щедрости, любви, сострадания и истинной ответственности, которые этот человек смог развить внутри себя — не потому, что на него снизошло чудо, а потому, что он сам проделал огромную внутреннюю работу. Это вдохновляет: если вы работаете над собой, то сможете получить такой результат.

— Мы наблюдаем появление потрясающе бездумного насилия. Как так получилось, что мы позволили всем этим яростным людям, их разуму развиваться в этом направлении? Почему мы не позаботились о них? Почему мы не помогли проявиться их лучшим чертам, высоким качествам, чтобы возникла любовь вместо всего этого насилия? Вот о чем я думаю.

...Тишина. Мы, журналисты, сидим притихшие и немного даже пристыженные. И, конечно, не можем ответить на этот вопрос. Впрочем, Ричард Гир и не ожидает от нас ответов. Он здесь не за этим.

sbchina@mail.ru

Советская Белоруссия № 135 (24765). Суббота, 18 июля 2015