Тематика Мюнхенской конференции по безопасности в прошлом году была куда разнообразнее, чем в этом, хотя большинство тем — Украина, Ближний Восток и иранская ядерная проблема, например, — обсуждалось и тогда, и сейчас (ясное дело, дебаты по Украине в этом году были куда более ожесточенными). Сенсацией в прошлом году (ну или почти сенсацией) стало выступление президента Германии Йоахима Гаука, заявившего, что его страна готова и должна взять на себя большую роль в международных отношениях. Он говорил тогда, что историческая вина не должна быть препятствием, потому что та Германия, которую мир знает сегодня, исторически «лучшая из всех». После того как в том же ключе высказались министр иностранных дел Франк–Вальтер Штайнмайер и министр обороны Урсула фон дер Ляйен, стало понятно: во внешней и военной политике Германии грядут перемены. Вот, казалось бы, и доказательство: Германия вооружает курдскую Пешмергу, воюющую с ИГИЛ. Напомню также, что Германия приняла участие в операции НАТО в Афганистане, но воздержалась в случае Ирака.
В этом году президента Гаука в Мюнхене не было, канцлер Ангела Меркель и министр иностранных дел Штайнмайер были озабочены решением украинской проблемы, так что тезис о «большей ответственности» демонстрировался на деле, без лишних слов. Зато министр обороны фон дер Ляйен об этом снова говорила, но тон ее речи очевидно изменился: «Готова ли Германия к лидерству? Да, мы готовы. Но если спросить население, то ответ не так однозначен: 62% немцев считают, что Германия не должна участвовать в разрешении кризисов. Это похоже на взрослого, который не хочет брать на себя ответственность. Политическое и моральное банкротство нашей страны произошло всего 70 лет назад, и мы постоянно будем думать и вспоминать о нашей истории. Но безразличие — не опция. В прошлом году мы говорили, что Германия готова взять на себя ответственность, готова действовать. Что мы понимаем под руководством? Мы не хотим быть первыми в Европе, мы хотим руководства из середины, из центра».
Руководство из центра? Это звучит по–новому, но что значит? Министр фон дер Ляйен объясняет: «Руководство из центра не осуществляется в одиночку. Это не доминирование над соседями, но оптимальное использование ресурсов и возможностей союзов. Семьдесят лет назад мы были смертельными врагами, а сегодня объединяем наши вооруженные силы и доверяем друг другу в беспрецедентных масштабах. Руководство из центра может означать совместное ведение боевых действий, готовность вместе анализировать и принимать решения. Ни одна страна не обладает ресурсами, чтобы в одиночку обеспечивать урегулирование конфликта (вряд ли США и команда «ястребов» во главе с сенаторами Маккейном и Грэмом, присутствовавшими в Мюнхене, это мнение разделяют. — И.П.). Мир, базирующийся на иерархии мощи, остался позади, нынешний мир основан на сетях». Очень хотелось бы, чтобы это было правдой.
Означает ли это, что Германия стремится играть роль первого среди равных? События последних месяцев показывают, что она фактически эту роль уже играет. Взять тот же украинский кризис, который канцлер Меркель пытается тушить вместе с французским президентом Франсуа Олландом: вы тоже обратили внимание на то, что прежний тяжеловес европейской политики (и один из архитекторов современного мироустройства, между прочим) Великобритания от решения проблемы самоустранилась? Мир (тем более наш мятущийся мир) не терпит пустоты, и Германия готова взять на себя больше ответственности. Но вот ведь парадокс: Германия готова, а немцы — нет.
Факт остается фактом: немцы действительно не хотят, чтобы их страна становилась мировым (и даже европейским) полицейским, они предпочитают оказание гуманитарной помощи (86% опрошенных), дипломатические переговоры (85%, Ангела Меркель хорошо слышит свой электорат) и проекты, направленные на укрепление гражданского общества (80%). А вот мысль о военном вмешательстве немцам категорически не нравится: 82% хотят, чтобы бундесвер меньше участвовал в военных кампаниях, и столько же высказываются против поставок вооружений в другие страны (случай с Пешмергой, скорее, исключение). История сделала немцев пацифистами — наверное, это к лучшему. И это, кстати, одна из причин нынешней популярности немцев во всем мире. Что, на мой взгляд, еще раз доказывает, что страна, признавшая и пережившая свои исторические ошибки, покаявшаяся в них, становится только сильнее. На это нужно время — да, политическая воля — еще бы! Но как мы видим, оглядываясь вокруг, далеко не каждой стране и не каждому народу это под силу. Немцы — смогли. И это сделало их сильнее. Могли ли наши деды представить себе ситуацию, когда руководитель Германии будет выступать посредником в переговорах о мире между Украиной и Россией? А сегодня это исторический факт. Вот такой парадокс.
sbchina@mail.ru
Советская Белоруссия № 32 (24662). Четверг, 19 февраля 2015
