Не успел Белорусский государственный музыкальный театр сделать реверанс в сторону оперы и вернуть на минскую сцену «Паяцев» Руджеро Леонкавалло, как шедевр итальянского музыкального наследия перекочевал на главную сцену Большого театра. Недавнюю премьеру здесь отыграли с помпой: «Паяцы» не только открыли Минский международный Рождественский оперный форум, но и расшевелили истинных ценителей шекспировских страстей.
В "Паяцах" режиссер Панджавидзе задействовал даже театральных костюмеров и реквизиторов
Как вышло так, что из обширного репертуара Леонкавалло только «Паяцы» получили всеобщее и безусловное признание ведущих мировых театров, остается загадкой. Возможно, дело в самом композиторе: продвигать свои произведения в широкие массы он категорически отказывался. Писать предпочитал по большей части для души и шутки ради. Мол, понравится публике — хорошо, а нет — ну и не велика беда. Оглушительный успех «Паяцев» композитор объяснял просто: судьба ревнивого, как Отелло, и страдающего, как Гамлет, паяца Канио просто не могла оставить публику равнодушной.
Над белорусским прочтением итальянской оперы главный режиссер Большого театра Михаил Панджавидзе начал работать всего полгода назад. К сценическим репетициям приступили и вовсе за две недели до сдачи — Панджавидзе параллельно был занят на другом проекте. В сроки однако уложились и из репертуарной афиши «Паяцы» не исчезли. Исполнительница роли Недды Нина Шарубина утверждает, что по–другому и быть не могло:
— Нашим артистам «Паяцы» давно знакомы. Кому–то — по работе в других театрах, кому–то — по консерваторскому прошлому. Я, например, пела Недду, будучи еще студенткой. А лет пять назад снова взяла в руки клавир с партией. В Швейцарии, куда я приехала петь «Тоску», заболела исполнительница роли Недды. Мне предложили ее заменить. Дали клавир и семь дней на подготовку — так я впервые спела «Паяцев» на большой сцене.
Баритона Сергея Москалькова утвердили на роль Тонио без проб и кастингов
Делать из страстной истории любви с трагическим финалом захватывающую психологическую драму в Минск на той неделе один за другим прибыли именитые зарубежные гости. Так, на роль Тонио без проб и кастингов утвердили солиста «Русской оперы» Сергея Москалькова, а петь за героя Канио позвали любимца белорусской публики народного артиста Грузии Теймураза Гугушвили. Страсть, настоящая итальянская, кипела и рвалась у героя Гугушвили в клочки — публика на премьере неистовствовала, аплодисменты не смолкали. Откуда в его игре столько достоверности, артист не признается. Но намекает: дело в горячей грузинской крови:
— Мы с Канио похожи. Оба импульсивные, темпераментные. А как иначе? Мы же артисты, работаем для публики и зрителей. Творческие люди — очень ранимые, сильнее реагируют на мелочи. Их душа — это целый калейдоскоп эмоций.
Спектакль у Михаила Панджавидзе получился, без преувеличения, масштабным. От пустоты на сцене мастер отказался и задействовал в постановке не только хор, миманс, солистов оперы и балета, но и собственные службы театра — всего не менее 100 человек. Под свет софитов вышли даже те, кого зритель знает исключительно по изнанке закулисной жизни — театральные костюмеры и реквизиторы. Неподготовленному зрителю, захваченному размахом происходящего, на первых порах будет явно непросто разобраться, где мир страстей земных меняется местами с миром театральных подмостков. Но Михаил Панджавидзе утверждает, что отличить реальное от иллюзорного публике вполне по силам:
— Когда композитор и автор либретто говорят, что действие происходит сейчас и с их современниками, то я как режиссер имею полное право тоже перенести события, происходящие на сцене, в наше время. Мы сознательно отказались от Италии XIX века — история разворачивается в наше время.
Иметь такое произведение в афише, утверждает генеральный директор Большого театра Владимир Гридюшко, значит иметь и соответствующий уровень художественный, исполнительский, актерский. Приживутся ли «Паяцы» в репертуаре и увеличит ли новое название в афише количество импортных импресарио — решать, конечно, зрителям. Будем следить.
КСТАТИ
Первоначальное название оперы — «Паяц» — было заменено на форму множественного числа непосредственно перед премьерой после того, как исполнитель партии Тонио Виктор Морель заявил, что хочет петь в опере, название которой включает и его персонажа.
СО ЗНАНИЕМ ДЕЛА
В одном из писем к певице Аде Джакетти легендарный исполнитель партии Канио Энрико Карузо рассказывал о своей роли в опере Леонкавалло. Карузо честно признался, что плакал, когда исполнял эту арию, потому что он, как и его герой, в ту пору подозревал любимую жену в измене.
Советская Белоруссия №239 (24620). Вторник, 16 декабря 2014.
