Володя Андропов был красив, как Омар Шариф, строен, как чемпион Советского Союза, каковым являлся на самом деле, и талантлив, как племянник Аполлона.Когда, закончив аспирантуру в Белорусской государственной консерватории, он дирижировал "Иолантой" - в черном фраке, с тонкой белой палочкой в правой руке, - женская половина зала немела от восторга. Сам я этого не видал. С женой договорились: она идет на спектакль, я сижу с маленькой дочкой; приходит она - я отправляюсь на банкет. Но про умиление и восторг женской половины зала, про черный фрак и дирижерскую палочку при наличии фантазии и, судя по рассеянным глазам вернувшейся со спектакля жены, догадаться было несложно.
С Володей мы дружили давно и крепко. Он жил в крохотной однокомнатной квартирке вовсе не престижного дома в самом начале улицы Пулихова. Когда счастливый, что получил жилье и больше не придется с семьей, в которой уже было две дочки, ютиться по углам, он пригласил меня помочь поклеить обои и вообще навести порядок в доме, мы веселились с ним, как котята. Но Володя не был бы Володей, если бы даже в этот день - обретения собственного первого жилья - не раздумывал о жизни серьезно и основательно...
- Олег, что делать, предлагают идти сменным дирижером в Театр музыкальной комедии. Очень не хочется...
Я тогда работал на киностудии, в которой только что организовалась музыкальная редакция. В редакции были пианино и заведующий - большая умница и свой парень Сергей Кортес. Я и предложил Володе
: - Приходи на студию... С Сережей ты знаком, сработаетесь, а запись в трудовой книжке будет нормальная и вполне невразумительная: музыкальный редактор "Беларусьфильма".
Володя согласился, и три года мы работали рядом, только на разных этажах. Нужно сказать, что музыкальная редакция в те времена на студии была замечательная - Кортес и Андропов устроили так, что все или почти все молодые композиторы Беларуси попробовали свои силы в кинематографе. Но все равно некий червь творческой неудовлетворенности Володю точил, жила в его глазах тоска по черному фраку и дирижерской палочке.
Часто беседовали о будущем...
- Володя, сходи в ЦК, должны же они понять...
- Олег, год добиваюсь приема у Марцелева (тогдашний ответственный чиновник ЦК партии), у него нет для меня времени...
Увы! К таланту на нашей земле всегда относились странно. "Свой!" - никуда не денется, можно подержать в черном теле, заставить поунижаться, поклянчить... Менялись министры культуры - были выходцы из комсомола, из милиции, потом пришли крепкие хозяйственники, потом - вообще неизвестно кто... Остаточный принцип отношения к культуре сохранялся всегда даже в области распределения кадров.
Но у истории Володи Андропова было замечательное продолжение.
Однажды ранним утром, когда директора киностудии Евгения Константиновича Войтовича еще можно было застать незамотанным, я пришел к нему по каким-то своим делам. В приемной "манежился" Володя...
- Олег, зайдем вместе, у меня вопрос на 30 секунд...
- Пошли!..
Спектакль, который разыгрался в приемной директора, я запомнил почти дословно
: Володя: Евгений Константинович, я прошу уволить меня с киностудии "Беларусьфильм" по собственному желанию в связи с тем, что я прошел по конкурсу дирижером Большого театра...
Войтович (растерянно): А где это?..
Володя: Большой театр у нас один - он находится в столице нашей родины, в Москве.
Войтович (еще не понимая, что произошло): Да?.. А мы вас в очередь на квартиру поставили...
Володя: Вычеркните!
Это было столь феерически великолепно исполнено, что внутренним зрением я увидал Володю словно влитым в черный фрак и взмахнувшим палочкой, призывающей к абсолютному вниманию перед началом сложнейшей увертюры.
Когда мы выкатились из кабинета ошалевшего от неожиданности директора студии, я мог произнести только какие-то нечленораздельные междометия
: - Володя!.. Когда?.. Чего молчал?..
- Старик! Сглазить боялся... И знаешь, кто позвонил сегодня утром?
- Кто?
- Помощник Марцелева: "Станислав Викторович очень хочет с вами встретиться и ждет вас через час..."
- Ну и?
- Я ответил: "Год у Станислава Викторовича не было для меня времени. Сейчас, извините, времени нет у меня..."
Это было похоже на сказку про Золушку. Так же фантастично, так же волшебно. Я был горд за Володю, за то, что он смог, за то, что пробился, за то, что доказал чванливым чинушам - он стоит многого, за то, что оставил их с носом.
Володя уехал в Москву. Через месяц я навестил его, позвонил из 14-го (служебного) подъезда наверх, и юный небожительный голос мне ответил
: - Владимир Павлович очень просит вас никуда не уходить, он спустится через 20 минут...
Володя спустился. Он был медлителен, спокоен, полон достоинства. И только когда мы вышли на площадь трех театров, стал прежним, минским, таким знакомым Володей Андроповым.
- Коньяк с тобой?
- А то!
- Представляешь, здесь никто не подозревает, что я знаю вкус алкоголя. Та-а-а-кой гадюшник!
Мы разговаривали всю ночь, Володя рассказывал про знаменитый конкурс, в котором победил, про конкурентов, про четыре тура, в которых он бился как лев с последним претендентом, сыном какого-то очень важного в Москве человека. Про то, как почти падал за пультом, когда с листа дирижировал сложнейшей "Анной Карениной", про то, как приходилось преодолевать сопротивление оркестра, не принимавшего его, минчанина, про то, как ставили микрофоны в "яме", чтобы "облажать" его перед высоким московским начальством, про то, как, плюнув на все, заявил интриганам, требовавшим проведения еще одного тура
: - Вы что, будете проводить туры, пока я не умру за пультом?! - и уехал в Минск, втайне надеясь и каждый день теряя надежду, пока не раздался тот самый утренний звонок, поставивший все на свои места.
Володя очень быстро выдвинулся в Большом театре, стал художественным руководителем духового оркестра, которым руководит и по сей день. Много гастролировал, выступал с концертами. Когда в программе центрального ТВ читал: "... в исполнении духового оркестра Большого театра под управлением В.Андропова", прилипал к телевизору, наслаждаясь артистизмом и мастерством дирижера. Радовался: "А все-таки одному нашему удалось!"
Для чего я рассказываю эту давнюю историю?
Только лишь для того, чтобы те, кто "управляет" искусством, не преувеличивали своей роли в этом "управлении", чтобы не пришлось им, как далеко не худшему из тех, кто когда-то стоял у "руля", Евгению Константиновичу Войтовичу, замирать с открытым ртом и говорить что-то про очередь на квартиру.
Мы безумно богаты на талантливых людей, настолько богаты, что никак не можем разучиться относиться к ним пренебрежительно и спохватываемся только тогда, когда раздается звонок из какого-либо очередного "четырнадцатого" подъезда, "проглатывающего" наших замечательных, наших талантливых, наших неповторимых земляков...
Рассказываю оттого, что утечка умов и талантов из Беларуси началась не сегодня и продолжается только из-за того, что мы не умеем или не хотим "зажигать звезды", не умеем или не хотим думать о том, как много могут сделать для страны такие люди, как Володя Андропов или совсем юный еще Андрюша Поночевный...
