Кажется, об этом человеке уже известно все. Минай Шмырев — участник Первой мировой, командир отряда по борьбе с бандитизмом на Витебщине. Перед войной — руководитель Пудотской картонной фабрики Суражского района. В июне 1941 года возглавил партизанское движение. Командир 1-й Белорусской партизанской бригады. Герой Советского Союза. Да, это сухие, общеизвестные строки автобиографии одного человека. А ведь за ними — история всей страны, летопись Великой Победы. Что сегодня помнят жители Суража о своем героическом земляке? О его маленьких детях, которые были расстреляны фашистами в этом поселке? По следам жуткой трагедии, что до сих пор будоражит сердца потомков, прошли наши корреспонденты.
Учащиеся Суражской средней школы возле памятника четверым детям известного партизанского командира М.Ф. Шмырева (Батьки Миная), расстрелянным в 1942 г.
На обрыве
По старой металлической лестнице спускаемся под мост когда-то шустрой, а ныне практически заросшей реки Суражки. С нами местный библиотекарь и краевед Ирина Долгая. Останавливаемся на крутом обрыве.
Минай Шмырев.
— По воспоминаниям старожилов, детей Миная Шмырева расстреляли именно здесь, — показывает Ирина Владимировна место трагедии. — Правда, где они были потом похоронены, никто не знает.
…Вверху по мосту то и дело пролетают машины, туда-сюда снуют люди. А здесь, на берегу, где вот-вот зацветет черемуха, как будто все замерло. Только там, высоко в небе, стрекочут птицы. Я закрываю глаза и пытаюсь представить события почти 80-летней давности. Маленькие беспомощные дети. Страх в глазах. Отрывистые команды на немецком… Сердце стучит все сильнее, кажется, вот-вот тревожную тишину разорвут автоматные очереди. Как это страшно: малыши в заложниках у оккупантов, пытающихся выманить из леса их отца… И отец, который почти уверен, что его сыновей и дочерей вот-вот расстреляют, а он ничего не может сделать. Вести отряд, чтобы отбить заложников, смерти подобно. Ведь фашисты только этого и ждут — силы слишком неравны…
— Говорят, товарищи по оружию привязывали Миная Филипповича, чтобы удержать на месте, — он уже готов был сдаться в плен, как того требовали враги, ради детей, — когда-то Ирина Долгая записывала воспоминания непосредственных свидетелей тех событий. — Но истинный смысл ультиматума был понятен: комбрига просто хотят заманить в смертельную ловушку, но это никак не спасет его родных…
Судя по всему, понимала это и старшая дочь Батьки Миная — 14-летняя Лиза. Она передала отцу записку: «Папа, за нас не волнуйся. Никого не слушай и к немцам не иди. Если тебя убьют, мы бессильны — и за тебя не отомстим. А если нас убьют, ты за нас отомстишь». Не дождавшись партизанского вожака, 14 февраля 1942 года фашисты расстреляли Лизу, десятилетнего Сергея, семилетнюю Зину и трехлетнего Мишу. Вместе с ними погибли родная сестра Шмырева и его теща.
Ирина Долгая, библиотекарь.
Недалеко от Суражки — школа. Сегодня она носит имя героя. Во дворе на почетном месте возвышается монумент: он был первым в стране, воздвигнутым в память о маленьких жертвах фашизма. На памятнике изображены все четверо погибших детей комбрига. Зайдем?
— Что вы знаете о своем земляке? — задаю вопрос нынешним шестиклассникам.
В ответ — лес поднятых рук. Школьники рассказывают о «Суражских воротах», удерживаемых партизанской бригадой Миная Филипповича, сожженных немецких гарнизонах и четырехмесячном плене детей Шмырева. Больше всего их впечатляет, что трехлетнего Мишу немцы таскали на очные ставки: если задерживали похожих на Батьку Миная граждан, ребенка приводили к арестанту в надежде, что бесхитростный малыш, соскучившийся по отцу, бросится в его объятия и тем самым выдаст «бандита номер один», как называли комбрига каратели…
Фотография партизан 1941—1942 годов.
Учитель Светлана Машканова включается в разговор — оказывается, ее бабушка, Агриппина Леоненко, тоже воевала вместе со Шмыревым. Пекла партизанам хлеб, ухаживала за ранеными. До последнего восхищалась мужеством комбрига.
Сураж помнит
Идем дальше. Вот улица имени Шмырева.
— Моя мама, Ксения Дубова, была связной между партизанами Смоленщины и отрядом Батьки Миная. Наша семья тогда жила в Велижском районе, — рассказывает 70-летняя Мария Маленкова. — Ей помогали мои братья — 18-летний Владимир и 17-летний Александр. Они, кстати, оба погибли… Помню, что у мамы после войны сильно ноги болели. И она все время вспоминала бесконечные суражские болота. Поддерживая связь между партизанскими соединениями, она исколесила эти топи вдоль и поперек. Зачастую босиком... Да здесь, в Сураже, любого местного жителя возьми — у каждого обязательно найдешь партизанские корни. Правда, далеко не все сегодня готовы вспоминать печальные рассказы своих предков — слишком много горя принесла Великая Отечественная на эту землю.
Сураж — край партизанский.
Да, такое не забывается. Вот почему во время съемок военного фильма уже где-то в 70-х годах прошлого века артисты, одетые в немецкую форму и случайно заглянувшие в магазин, наделали шуму в округе. Бабушки и дедушки снова, как и 30 лет назад, готовы были бежать, прятаться в лесу…
Что ж, наша журналистско-исследовательская работа продолжается. Держим путь в глубину партизанского края, к «Витебским (Суражским) воротам», где защитникам Отечества несколько месяцев удавалось удерживать 40-километровый пролом в линии фронта. По нему на Большую землю уходили караваны беженцев и мобилизованных граждан, а оттуда доставлялись оружие и боеприпасы.
Памятник «Витебские ворота».
На пароме переправляемся через Западную Двину — эту северную часть города контролировать фашисты тогда не могли.
— В отряде у Батьки Миная бабушка моей супруги воевала, — узнав о цели приезда журналистов, тут же поделился сведениями моторист парома Василий Лосев. — За голову Марии Яковлевой фашисты даже награду объявляли: развешивали листовки по округе. У нас в семье хранятся ее ордена, медали, наградные листы. Бабушка рассказывала своим внукам о том, как под выделанными шкурами перевозила оружие. Как во время облавы и отступления ей пришлось прятать труп убитого немецкого солдата, чтобы фашисты потеряли след партизан. Как в чаще лесные мстители установили мини-завод по производству самогона — с Большой земли присылали сухой йод, который нужно было разводить. Самое большое горе — смерть младенца-племянника. Малыш, родившийся в лесу, своим плачем при отступлении мог выдать весь отряд. Пришлось оставить его, привязав высоко на дереве. Когда угроза миновала, за ребенком вернулись. Но, увы, он уже был мертв…
Дорога жизни
…По обе стороны дороги просматриваются густые леса. Вот она, та самая непроходимая зона, куда фашисты боялись нос сунуть. И только партизаны знали тайные тропы через бездонные болота, которые вели на Большую землю.
Берем проводника. К «Суражским воротам» нас сопровождает руководитель музея Боевой Славы Запольской школы Людмила Федорова. Поворот на Пудоть — там находилась фабрика, которую возглавлял до войны Минай Шмырев. И именно там записались в партизаны два десятка первых добровольцев. Неподалеку — деревня Партизановка: ее переименовали уже после войны.
Внучка партизанки Марии Яковлевой Тамара Лосева со своими внуками Вероникой и Михаилом.
Председатель Запольского сельсовета Григорий Шлыков констатирует:
— Во время оккупации фашисты, наведываясь сюда карательными отрядами, сожгли практически все деревни и хутора — их было свыше 80. Сейчас в сельсовете всего 30 населенных пунктов. Мой отец, Иосиф Иванович, кстати, тоже уходил на фронт с оккупированной территории через «Суражские ворота». Как и сотни других сельчан. А супруга — дальняя родственница самого Шмырева. Получается, что Минай Филиппович — дядька моей тещи. Вместе с сестрой, Шмыревой Елизаветой, они рассказывали: полицаи и к ним в дом приходили. Тыкали винтовками в грудь и допытывались: «Где Минька?!»
…А вот и белые столбики с памятными табличками по обе стороны нынешней деревенской улицы в Новоселках: тут начиналась «дорога жизни», которая спасла тысячи людей. Но, к сожалению, не уберегла детей самого комбрига. Он просто не успел их отправить в тыл. Чуть дальше — отлично сохранившиеся немецкие доты. Цепочка вражеских укреплений уходит на российскую территорию.
…Сегодня тут, всего в двух километрах от России, очень много аистов. Они прощаются с нами грациозными взмахами крыльев, тревожно поглядывая на нечаянных гостей с высоты, где старательно обустраивают гнезда для будущих птенцов. Красивые и гордые птицы — символы добра и спокойствия, как будто предупреждают: и вы будьте осторожны, люди. Мир слишком хрупок. Нужно ценить и беречь вот эту многострадальную землю, где благодаря погибшим защитникам каждый сегодня может построить свой дом.
begunova@sb.by
