Ранней весной в минских парках пахнет сырой землей — мне нравится этот запах. Когда накрапывает дождь, он немного пахнет пылью — это запах весны, и он мне тоже нравится. Может, потому что уже родной: в Пекине весна пахнет пылью, но аромат небесных струй к ней никогда не примешивается. Под минским дождиком хочется идти, раскинув руки, посмеиваясь, — чему–то своему, уже сбывшемуся или только задуманному. Весенний дождь в Минске светел, полон надежд и радостного оптимизма. В Пекине воздух весной наполняется желтой взвесью из недалекой пустыни Гоби — он тяжел, перекатывается во рту, его жуешь безрадостно.
Минская музыка весеннего настроения — джаз: переменчивый, взмывающий до небес, камнем ударяющий о землю, целующий в трепетную жилку на шее, заигрывающий с ямочкой на локте. Ты о чем, милый?
Настроение — чувствительное, чувственное, предвкушающее, обещающее, завораживающее. Оживаешь (в который уже раз!). Строишь планы. Радуешься — себе, музыке, друзьям, нечаянным взглядам, невысказанным надеждам. Минск, открывающий для себя (и нас) весну, — замечательный. Хорошо, что я приехала именно в это время, — когда видна граница между «прошло» и «будет», с сильным акцентом на радость предвкушения. Ведь будущее — это на самом деле всегда радость. Потому что кажется: в нем все можно изменить. Потому что уверен: в нем все может сбыться. Загадывайте желания почаще! А весной — те, которые до сих пор казались несбыточными. Сбудутся все — если суждено. А если нет, значит, не их вы на самом деле желали. Ведь с нами происходит лишь то, к чему мы готовы, а не то, что нам кажется нужным. Непременно обрушивается любовь. Водопадом. Бурной рекой. Звездопадом. Другой планетой. Даже давно любимого мужчину открываешь заново — как подснежник, который, встряхнувшись, сбросил с себя груз отсыревшей земли. Здравствуй, милый.
Джаз минских улиц и лиц завораживает. Настраивает на игру, музыку, счастье. Весна — лучшее время для того, чтобы проснуться счастливым. Просто кончилась зима.
Весна — лучшее время для обретения надежд, пробуждения чувств и осознания ошибок. Когда мы расцветаем, все можно исправить.
Я слышу эту музыку в Минске — она носится в воздухе, смешиваясь с запахом сырой земли и привкусом пыли в весеннем дожде. Она улавливается в полуулыбке и полувзгляде. Оглянись, незнакомый прохожий... Не оглядывайся — сохранись загадкой.
Весенний Минск может быть полным открытий. Как в этот раз, например, — наполненным самой разной (не только джазовой, между прочим) музыкой и самыми неожиданными танцами. Сначала друзья вытащили меня на «скоки» — мои однокурсники называют это именно так (кстати, один из них озвучивает их своим аккордеоном). Чтобы понять, почему это не танцы, а именно «скоки», нужно там оказаться. Это был новый — замечательный! — опыт. Вечером в небольшом кафе в парке Горького группа людей (между прочим, немаленькая) собирается — и под белорусскую народную музыку танцует белорусские народные танцы (ну, конечно, есть еще немножко польских и подобных других, в белорусской исторической памяти запечатленных). Атмосфера счастья. Единения. Восторга. И гордости. Страна, где молодежь с таким радостным энтузиазмом наряжается в свои национальные костюмы, поет свои национальные песни и воодушевленно отбивает ритм своих национальных танцев, — эту страну я люблю и хочу ею гордиться.
На следующий день случился клубный джаз. Итальянский. Заводной. Темпераментный. Тоже с танцами. «Разве под джаз танцуют?» — спросил приятель, с которым я делилась восторгами и впечатлениями. Танцуют не «под», а «потому что». Потому что настроение такое — весеннее, радостное, которым хочется поделиться и которое хочется выплеснуть. Потому что это радостное настроение переполняет, как пузырьки — хорошее шампанское. Это солнечное предвкушение новой весны наполняет тебя брызгами и лучами — искрится. Это джазовое настроение — неровное, местами нервное, но всегда позитивное. Даже на грустной ноте. «Светлая грусть» — это отсюда, это мелодия весенних настроек.
Мы ведь всегда настраиваем себя сами — на радость или грусть, победы или поражения. Мы выбираем себе счастье свершений или тоску за то, что не сбылось. Мы живем, по сути, наедине с собой — потому что человек, в сущности, всегда одинок и свои самые главные в жизни решения принимает самостоятельно. А если призывает в соответчики кого–то еще — так это от (такой человеческой!) слабости. Минской весной, да с джазовым настроением, снова начинаешь верить в себя. Потому что весной разве может быть иначе?
