На днях заметила, что мой знакомый уже вторую неделю питается исключительно вермишелью быстрого приготовления. Говорю ему, мол, это же вредно. А он мне бросает: «Зато дешево» — и продолжает наматывать лапшу на свою вилку и на мои уши. После долгих расспросов признался-таки: купил шестой айфон, теперь вот перебивается с воды на роллтон.
Моя подруга Вера тоже живет по понятиям. По понятиям дресс-кода. Для нее это — когда ты одет во что угодно, но главное, чтобы от известного дизайнера. Естественно, Вера неизменно соответствует собственному убеждению. Во время нашей последней встречи она была в плиссированном платье Dsquared2, ботильонах Givenchy и сумкой Escada. Если все, что на ней надето, перевести в денежный эквивалент, то вполне хватит на дешевую иномарку.
Как-то спросила ее: зависима ли она от брендов и логотипов? Вера кивнула. К сожалению, правда жизни такова, что мы ведемся на красивую картинку, не думая о содержании. Есть ли в Вериной шкале ценностей такие понятия, как ум, рассудительность и доброта, для меня так и осталось под вопросом.
Сколько таких парней и девушек с айфонами и в брендовой одежде дефилируют по Минску, подсчитать невозможно. Уверена, у каждого из вас есть знакомая, которая ходит с ужасной затертой сумкой, но с гордостью говорит, что это же Луи Виттон. Город заполонили сумки-фейки Шанель и Диор, которые продают в подземных переходах. У нас, наверное, по пальцам можно пересчитать людей, которые могут позволить купить себе оригинал, но, несмотря на это, полгорода красуется с кошельками, сумками и ключницами именитых брендов.
Отчитываю своих знакомых за то, что так жить нерационально и глупо, а ведь и сама не лучше: покупаю одежду только через интернет и чаще всего «с лейблом». Коллега интересуется: «Где это ты такие красивые платья находишь?» Отправила ей ссылку на сайт, и через минуту приходит сообщение: «Отдать такие деньги за платье на каждый день может только больной на голову человек». Сначала глубоко оскорбилась, но потом поняла: сухая констатация факта. Ругаю сама себя, но платья я на тех сайтах по-прежнему заказываю.
Однако сказать, что, как и Вера, болею «манией лейбла», не могу. Если мне нравится вещь, то я ее куплю, несмотря ни на ценник, ни на лейбл. Если брендовые вещи в моем шкафу и есть, то исключительно потому, что они лучше по качеству. Ну не могу я отдать миллион за платье в торговом центре, которое растянется и потеряет цвет после первой стирки, если за те же деньги смогу купить на распродаже в Европе отличную вещь.
Вот и получается, что если дожидаться скидок, то экономия выходит неплохая. К тому же такие вещи будут носиться несколько сезонов, а покупать другие буду только из-за того, что предыдущие надоели.
Зашла в интернет, ввела в поисковике «мания лейбла» и удивилась: статистика говорит, что в основном болезнью XXI века страдают жители постсоветских стран, которые лишь недавно получили возможность покупать товары от известных производителей.
Девяностые годы прошли под знаком рынков и дешевых азиатских товаров широкого потребления. Тогда люди не могли купить хороший товар оптимального качества и по умеренной цене. Рухнувшая советская эпоха, которая провозглашала тотальное равенство всех слоев населения, сформировала положительное отношение к понятию «бренд». Бренд стал синонимом успеха.
Запад этой болезнью давно переболел, мы же в стадии заболевания. Студенты массово едут в шоп-туры в Европу, а почта не справляется с наплывом посылок из западных интернет-магазинов. Даже у детей 6—12 лет самым любимым развлечением стал айпад, который обогнал по популярности Диснея с его мультиками.
С нами уже все ясно, а вот в головы наших детей с пеленок нужно вбивать: главное — не картинка, а содержание. Ну а пока политики и педагоги скрестили шпаги в борьбе за школьную форму, которая, как они считают, сделает всех учеников равными, у этих самых учеников мерилом «крутости» давно стала последняя модель айфона, а не пиджак.
Инна ГОРБАТЕНКО
gorbatenko_inna@mail.ru
