Каждый человек — автор своей жизни. По большому счету. Разумеется, не все в этом авторстве самобытное от начала и до конца. То обстоятельства внесут неизбежные правки. То воля родителей сыграет в чем–то решающую роль. Как это было в свое время с Анатолием Лихацевичем. Когда он окончил семь классов Зельвенской средней школы, отец заявил: «Пора, сын, приобретать специальность. Поступай в Пинский гидромелиоративный техникум». Почему именно в Пинский гидромелиоративный, отец не стал объяснять. Скорее всего, об этой специальности он и сам имел довольно смутное представление. Но слово сказано. И как ни хотелось Анатолию в 13 лет отрываться от родительского дома, он вынужден был подчиниться. Слишком многое для него значил авторитет отца. Сельского учителя. Университет Павла Ивановича — учительские курсы. Но наставником он был настоящим. И руководителем отменным. Особенно когда работал директором Карловского детского дома для детей–инвалидов в Ошмянском районе... В 1939 году Павла Лихацевича призвали в армию. Воевать с финнами ему не довелось. Пока везли на фронт, война закончилась. Остался дослуживать в Заполярье. Там и настигла его Великая Отечественная война. За ратные подвиги награжден орденами и медалями. Мама Мария Антоновна окончила Волковысский педагогический техникум. Всю свою учительскую жизнь она отдала сельской ребятне младших классов. Навсегда оставшись в их памяти как «учительница первая моя...».В Пинск Анатолий отправился не один, а с другом Юрой Варламовым. Вдвоем и веселее, и надежнее. А сопровождала их мама Анатолия. Вступительные экзамены друзья сдали успешно и целых четыре года постигали науку о мелиорации. В ту пору о ней было известно не слишком много. Заговорят о мелиорации во весь голос во второй половине 60–х. Когда на майском (1966 г.) Пленуме ЦК КПСС будет принята широкомасштабная программа осушения болот и переувлажненных почв. Но это еще впереди. А пока... учеба. Она была по душе Анатолию. Имея склонность к точным наукам, он почувствовал интерес к будущей профессии. А позднее пришел к убеждению, что стопроцентно попал в нее. Сыграла здесь, пожалуй, свою роль и идеология. Ведь цель мелиорации — обустроить землю во благо человека. А что может быть гуманнее этого? Обустраивать, облагораживать землю — мечта Лихацевича. Она коснулась его сердца своим крылом, когда Анатолию было всего шесть лет. Учительская семья Лихацевичей перед тем как поселиться в Зельве, где отец строил свой дом (его руки могли делать и плотницкую, и столярную работу), несколько лет жила в бывшей помещичьей усадьбе. Это неподалеку от деревни Авдеевичи. Прекрасно выстроенный, просторный дом (местная власть поселила там еще три семьи) стоял на пригорке. Какой чудный вид открывался отсюда на роскошный сад с неведомыми породами деревьев! На огромные клумбы с цветами, аллеи, лужайки и пруды. На кипень сирени — белой, красной и темно–синей, как вечернее небо. И грезилось мальцу, что такой красивой станет вся земля. И что он тоже будет создавать эту красоту. Пройдут годы. И от былого великолепия останется лишь пригорок да бурьян выше пояса...
В декабре 1964 года Анатолий Лихацевич получил диплом техника–гидротехника. Конечно, он мог поступать учиться дальше. И наверняка стал бы студентом вуза с первой попытки. Но хотелось почувствовать вкус своего хлеба. Самим заработанного. Направили выпускника техникума в Голынковское СМУ, которое базировалось в Слонимском районе. Объект же, где Лихацевича назначили мастером участка, находился в Свислочском. Кругом лес да болото. Бывалые люди — экскаваторщики, бульдозеристы, трактористы жили, как на необитаемом острове. Работали, правда, вахтовым методом. Повкалываешь как следует — зато тебя ждет неделя отдыха. Только у мастера вахта бессменная. Да ответственность немереная. И ни на чьи плечи ее не переложить. Впрочем, такой надобности и не было. Другое дело — командовать людьми, которые в отцы тебе годятся. В техникуме этому не учили. Да и аттестат зрелости вовсе не означает зрелость жизненную. Она, увы, приходит с годами...
Среди мелиораторов были люди, хлебнувшие и лиха, и... тюремной баланды. Последние не считались ни с кем и ни с чем. Разве что с грубой физической силой. А тут — пацан... Бугра из себя строит... Закрытие нарядов для мастера — пытка. Всегда были недовольные. «Мастер! — орал кто–нибудь из обиженных. — Ты как посмел закрыть мне такой наряд?! Я же копейки получу! Припиши пару рейсов». «Не могу. Сколько сделал — столько и будет». «Не можешь? Или не умеешь? Вот я тебя сейчас научу...» — и «честный» работяга в ярости, как бульдозер, пер на мастера. Но всегда в такие моменты рядом с ним оказывался кто–нибудь из пожилых механизаторов (а пожилыми Анатолий считал всех, кому было за 30) и осаживал «обиженного» трудягу. Костеря мастера на чем свет стоит, тот отходил в сторону. Но долго еще Анатолий ловил его косые взгляды в спину... «А может, я не прав? — рассуждал он про себя. — Ведь столько земли переворачивается! И что изменят какие–то десятки неперевезенных кубов? Так стоит ли из–за этого конфликтовать с людьми?»
Поделился Анатолий своими переживаниями с отцом. Выслушав сына, Павел Иванович дал ему совет, который остался зарубкой в памяти: «Подлаживаться к людям, чтобы расположить их к себе, для руководителя негоже. Тем более что для всех мил не будешь. Надо оставаться самим собой. Есть в тебе скромность, честность, простота и естественность — вот и живи этим. Не разменивай драгоценные качества на дешевую популярность. Да, строгость не всегда уживается со справедливостью. Но без этого руководителем не станешь. Вот я на войне...» Отец оборвал себя на полуфразе. Что–то мешало ему говорить...
Старший лейтенант Павел Лихацевич был командиром строгим, но на редкость справедливым. И отваги ему было не занимать. Солдаты его любили. Но кому–то встал он поперек горла. В бою Лихацевичу выстрелили в спину. Старлея разжаловали до рядового — и в штрафбат... Он выжил. И не предал самого себя. «Не бойся выстрела в спину». Не это ли хотел сказать ему отец?
Но вот и повестка в армию. Дело это мужское и по–своему желанное. В армии парень и возмужает. И человеком самостоятельным станет. Служил Анатолий на дважды Краснознаменном Балтийском флоте. Стал классным радиотелеграфистом. И звание старшего матроса получил. А когда летом 1969 года демобилизовался, то не бросился с ходу поступать в Белорусскую сельскохозяйственную академию. Хотя желание было огромное. Анатолий степенно рассудил: «В семье подрастают три младшие сестренки. Им требуется внимание и внимание. Так что на помощь родителей вряд ли стоит рассчитывать. Значит, материальные проблемы надо решать самому». В Ошмянском межрайонном управлении осушительных систем ему предложат должность старшего инженера. С каждой получки Анатолий откладывал на будущую студенческую жизнь. А когда собралась приличная сумма, поступил на двухмесячные подготовительные курсы (пробел–то в учебе образовался порядочный: более пяти лет). Вступительные экзамены Анатолий Лихацевич сдал как подобает и стал студентом гидромелиоративного факультета Белорусской сельхозакадемии. Годы учебы в академии — самые счастливые в его жизни. Они — как награда, за те нелегкие испытания, что достались ему в начале самостоятельного пути. Бывшего старшего матроса однокурсники изберут своим комсомольским вожаком, а на третьем курсе Анатолий станет Ленинским стипендиатом.
Получив в 1975 году диплом с отличием, Анатолий Лихацевич был распределен в Белорусский научно–исследовательский институт мелиорации и водного хозяйства. Его первая должность — старший инженер в отделе орошения.
Пожалуй, ни одно научно–исследовательское заведение в Беларуси не имеет такой богатой истории, как Институт мелиорации. Его корни уходят в начало ХХ века. Теперь и поверить трудно, что когда–то, по сути, центр столицы (пл. Я.Коласа, улицы В.Хоружей и М.Богдановича, пл. Бангалор) был дальней окраиной города. В районе пл. Я.Коласа располагалась деревенька Комаровка. Она дала свое название предместью, где селился самый обездоленный и нищий люд. На север от него простирался Комаровский лес. А на Запад — непроходимое Комаровское болото. И вот в 1911 году на краю этого болота (общая площадь свыше 200 га) была создана одна из первых в России Минская опытная болотная станция. Исследования и наработки ученых опытной станции в мелиорации болот не имели себе равных. Поэтому не случайно Совнарком СССР образовал в 1930 году на базе отдела мелиорации и культуры болот Белорусского НИИ и Минской опытной станции Всесоюзный научно–исследовательский институт. Все болотные станции Советского Союза были в его подчинении. Название института менялось много раз. Неизменным оставалась суть его деятельности: преобразование земли. Разработка теории и практики мелиорации. Использование осушенных земель. Ученые предупреждали хозяйственников, что мелиорация не заканчивается осушением. Это только начало. И если нет возможности вносить оптимальную дозу удобрений на торфяные почвы, о новом осушении не может быть и речи. Но кто будет слушать ученых! Есть линия партии, и искривлять ее никому не позволено. Вот и взялись в республике за расширение жизненного пространства со всем неистовством. К 90–м годам было мелиорировано более 3 млн. гектаров болот и переувлажненных почв. Гигантомания — больше, быстрее, масштабнее — привела к тому, что вместо разумной мелиоративной системы двустороннего действия (и осушать, и увлажнять) в республике массово применялось одностороннее осушение. Ведь проще, быстрее и дешевле вырыть глубокий канал и беспрепятственно сбросить по нему воду в водоприемник. А что за этим последует безводье, которое вызовет драматические последствия, не думали. Или не знали...
У мелиорации два полюса: осушение и орошение. По каналам, трубопроводам, сооружениям и различным устройствам на поля, испытывающие недостаток влаги, подается вода. Для создания в почве оптимального водного режима ее подача строго дозируется. Все на первый взгляд просто: взять воду из источника, подать на поле и внести в почву столько, сколько ей необходимо. Но это на первый взгляд. Орошение — серьезная наука.
Почти 40 лет своей жизни Анатолий Павлович Лихацевич посвятил научному обеспечению гидромелиорации сельскохозяйственных земель и регулированию водного режима почв. Он — автор 12 книг и свыше 300 научных работ. Что говорить, солидный научный багаж у члена–корреспондента НАН Беларуси, доктора технических наук, профессора, члена Российской академии сельскохозяйственных наук. Долгое время Анатолий Павлович возглавлял Институт мелиорации и луговодства НАН Беларуси. А в те годы это коллектив немалый: свыше 300 человек. Одних научных сотрудников 139. И каждый претендует на особое к себе отношение...
Вот когда во всей красе и силе раскрылся истинный дар Анатолия Павловича — быть человеком. Он считал, что день прожит зря, если для кого–то не сделал что–то хорошее. Ни титулы, ни звания не могли поднять его над людьми. Для всех и каждого Анатолий Павлович оставался простым и доступным человеком. Терпеть не мог сладкоголосых подхалимов. Но и не боялся окружать себя сотрудниками, которые в чем–то превосходили своего директора. Ведь они создавали славу институту. Каждому руководителю давал возможность полностью раскрыть себя в своем деле. В людях он прежде всего видел их достоинства. А недостатки погоды не делают.
Карьера никогда не была для него самоцелью. Освободили Анатолия Павловича от должности директора — он воспринял это совершенно спокойно. Как будто так и надо. От любимого дела — науки, от таланта ученого никто не освободит. Лихацевич умеет держать любой удар судьбы...
Дороги, которые выбирают нас, никогда не кончаются. За горизонтом обязательно будет новый горизонт. И к нему надо идти.
Советская Белоруссия №220 (24601). Среда, 19 ноября 2014.
