По байнету пронеслась волна, новый флешмоб в социальных сетях — пользователи активно публиковали свои фото, датированные 90–ми годами прошлого века. Смешные, нелепые, молодые. Как удержаться и не заглянуть в собственный фотоальбом? Открываю шкаф, где хранятся фотографии. Хронология снимков заканчивается началом нового тысячелетия. Все, что было потом, хранится в электронном виде. Достаю коробку с пленками. Вспоминаю, как сдавала их в ателье, ждала — получится ли то, что задумывала. Радовалась, смеялась и разочаровывалась. С этими кадрами — до конца неизвестность. О, ужас! Как я плохо позирую.
Сегодня каждый человек сам себе фотограф и модель. Мой приятель, фотохудожник, даже курсы организовал для тех, кто хочет овладеть искусством селфи. Одним — для жизни, другим — для работы требуется умение запечатлеть прекрасное мгновение. А здесь все важно: свет, ракурс, работа с фильтрами. Чтоб их! Иногда после редактирования на фото все сливается в один блин — люди, кони. В общем, если честно, есть у меня сегодня хорошая (очень!) камера, а фотографирую все равно на смартфон. Сейчас он всегда под рукой. А тогда...
В 90–е мы фотографировались осознанно. Кто–то приносил фотик, это становилось событием. Мне повезло, мои друзья — студенты академии искусств — все поголовно увлекались фотомастерством. Слово–то какое! Я сама в школе посещала такой кружок. Ух! Это еще до 90–х было. Мы учились проявлять, закреплять и сушить снимки в темной ванной комнате. Отец моей подружки был туристом, рыбаком, фотографом. Наташина квартира, как волшебный сундучок, была заполнена дивным дивом. Но доступ к раковине всегда был ограничен, руки мыли в кухне. Над ванной висели будущие фотокарточки, проскользнув в темноту, можно было подсмотреть, как выглядит щука в негативе. Мне страсть как хотелось узнать секрет фотопроизводства, но все оказалось сложно. В советских кружках всегда все излагали обстоятельно, с самого начала. Строение фотоаппарата. Химия. Я ничего не поняла и бросила курсы.
Странно, но после 90–х у меня совсем не осталось «быстрых» карточек, сделанных с помощью камеры «Поляроид». Наверное, такой аппарат мы не могли себе позволить. А может, и другие причины. Поляроидные фотки были какими–то мультяшными, неправдивыми, а вот обычную пленку можно было распечатать в разных форматах, что позволяло создать настоящее произведение искусства и стену украсить. Или подарить.
Мы смешные. Совсем щенячье выражение лиц, грустные глаза. Чего? Того...
90–е были неоднозначным по своей характеристике временем. Можно сказать, что повезло тому, кто был молод и активен. Терять нечего. Вперед! Не обязательно. Мы рвались во все стороны. Вниз, вверх, внутрь. Такое хаотичное движение было наказуемо... Многих моих друзей уж и нет, у других остались глубокие шрамы. Но в случае прорыва жизнь снимала перед тобой не только шляпу.
Мои однокурсники в свободное от учебы время пробовали себя на ниве кооператорства. Но это ж не каждому дано. Серега распространял пищевые добавки, Макс продавал скобосшиватели, Олег разгружал фуры. Чтобы окончить режиссерский факультет, нужно было поставить спектакль. А для этого необходимы были деньги, которых не водилось. Театры были рады нас видеть, но ничем не могли помочь. В результате из 6 человек моего курса дипломы получили только 4. Двоим выдали справки. Я сама прыгала от счастья, когда институт имени Гете поддержал наше начинание и помог с финансированием постановки пьесы Герберта Ахтернбуша «Сапог и его носок». Наше трио в лице актеров Анатолия Кота, Людмилы Сидоркевич и меня, режиссера–дипломника, было обеспечено работой. Сто раз спасибо небесам и Гете.
Мы не были готовы к такому виражу. Все–таки пионеры, комсомольцы, хотели прожить в стерильном мире иллюзий. Как папа с мамой. Пусть бедно, но предсказуемо. Школа, институт, работа, семья, очередь на квартиру. А нет! Всем спасибо, все свободны. Что–то пришлось в себе подкрутить, что–то отрезать, другое отрастить. Размещаю свои фотографии 90–х. Да, поддалась силе флешмоба. 94–й, 95–й... Еще растерянная. 98–й, 99–й... Уже стремительная. Смогла.
Но очень жаль, что многих по–настоящему талантливых людей раскатало этим временем. Стерло в порошок. Взорвалось миллионами огней в ночь встречи миллениума. В этом блеске и мишуре нам, прорвавшимся, было не до этих мокрых пятнышек под ногами. Да и сколько уже звезд на небе погасло. Звезда — масштаб, и та падает. А человек?.. Естественный отбор. 90–е...
Т.С.
sulimovna@rambler.ru
Советская Белоруссия № 184 (24814). Пятница, 25 сентября 2015
