Во многих увеселительных заведениях от Бреста до Владивостока, в том числе в одном из минских ресторанов, намедни отмечался день рождения... водки. Эта неофициальная традиция «пляшет» от 31 января 1865 года — даты защиты великим химиком Менделеевым докторской диссертации «О соединении спирта с водой». И хотя насчет изобретения 40–градусного алкогольного напитка именно Дмитрием Ивановичем версии существуют разные, авторы нашей дискуссионной рубрики не преминули воспользоваться поводом, затеяв дебаты о, так сказать, виновнице торжества. Один из спорщиков полагает, что поднять чарку за именинницу стоит хотя бы потому, что водка, если ею не увлекаться, даст фору многим лекарствам. На закуску защитник горькой предлагает примеры из истории, которые, по его мнению, подтверждают ценность менделеевского открытия. Другой спорщик, однако, чокаться не желает, а пытается отрезвить оппонента напоминанием о миллионах жертв «злодейки с наклейкой» и прочим компроматом. Разговор вышел весьма, если можно так выразиться, горячительным. Градус полемики — высокий! Аргументы — крепкие! Третейскими судьями будете?
Проигравшие пьют какао
Лично я водку не люблю, Андрей. Она невкусная. Но это не мешает мне сохранить объективность и признать, что в мире есть масса куда более отвратительных растворов, чем соединение спирта с водой. Взять хотя бы лекарственные микстуры с их едкой горечью. Или рыбий жир, из детства, помнишь? Давились, морщились, но пили. Потому что верили: поможет, излечит, восстановит. А с водкой даже верить необязательно, надо лишь знать, что она всей своей историей подтверждает собственную полезность и даже, в отдельных случаях, необходимость. Поэтому не будем ханжами: давай признаем, что этот крепкий напиток слишком тесно переплетается с жизнью, чтобы клеить на него однозначно отрицательный ярлык. Чем становится водка — «злодейкой с наклейкой» или чудесным эликсиром, зависит только от человека. Точнее, от его чувства меры. Даже пресловутая полезность рыбьего жира сойдет на нет, если глушить эту гадость стаканами. А когда к месту и ко времени, да еще в малых дозах — почему бы и нет?
Люди, собравшиеся отпраздновать день рождения водки, наверняка славословили не головную боль, которую способна вызвать виновница торжества. Вряд ли они поднимали рюмки за тяжелое похмелье, развал семей и слезы детей. Об имениннице говорили только хорошее.
Экономисты, должно быть, вспомнили Петра Первого, который в свое время повелел установить на Руси «питие непомерное и постоянное», чтобы в казну потекли деньги от кабаков да винокурен. Ему нужны были средства на армию и флот. Так Россия начала становиться великой державой.
Моряки, я думаю, подняли тост за знаменитое Трафальгарское сражение, стоявшее у истоков превращения Англии в морскую владычицу. Тогда британский флот (на котором традиционно употребляли крепкие напитки, родственные водке) наголову разбил испанцев, пробавлявшихся на кораблях лишь хересом да малагой.
Ветераны обязательно помянули «фронтовые сто грамм», с которыми было легче подниматься в атаку и коротать в окопах длинные зимние ночи. За водку выпили бы даже военные врачи, припомнив, как прибегали к этому антисептическому средству в отсутствие зеленки и йода. Кстати, ты знаешь, что служило обезболивающим при хирургических операциях в партизанских госпиталях? Отнюдь не новокаин и даже не хлороформ... Именно она, эта «злодейка», спасла множество жизней в войну.
А покорители Сибири и Дальнего Востока? Они бы не дотопали и до Урала, если бы вздумали греться одним какао. Арктические широты тоже оставались бы безлюдными долгое время.
Я уж не говорю о литераторах, кинематографистах и прочих творческих людях, изредка подпитывающих свой талант простейшим разливочным способом. Кружкой кефира, знаешь ли, далеко не у всех получается раскрепостить фантазию. Да что уж там таить — ни у кого не выходит.
Сейчас вот много говорят, будто водка разрушает семьи. Но почему–то никто не скажет, сколько семей создано благодаря тому, что застенчивые парни смогли побороть свою природную робость. Благодаря, естественно, стопке–другой крепкого напитка. Они, я думаю, в душе тоже признательны водке, только никогда вслух об этом не скажут. Потому что не принято. Правило хорошего тона — прилюдно хулить «сорокаградусную» последними словами, но при этом исправно расслабляться ею же по выходным.
Но мы с тобой не лицемеры, поэтому посмотрим истине в глаза. Зайдем, правда, с неожиданной стороны. Ты знаешь, когда пошли разговоры о вреде кофе? С того времени, как австрийцы вздумали добавлять в него молоко. Турки, например, столетиями пили черный кофе и не жаловались. А в Европе вдруг у всех начали болеть животы. Разве кофейные зерна оказались вредны? Нет. Выяснилось, что молоко в горячем напитке сворачивается, что затрудняет работу желудка.
Так и с водкой, которая при грамотном употреблении не опаснее водопроводной воды. В ней хотя бы нет песка и хлорки. Мне кажется, ее негативный облик начал формироваться ровно тогда, когда появилась дурацкая поговорка: «После первой не закусывают». Из этого корня выросли сорняки быстрого опьянения, нетрезвого хамства, битых витрин и поножовщины. А также абстинентного синдрома, белой горячки и раннего инсульта. Как верно писали в одном журнале: «Украсть у водки закуску — что лишить слово смысла. Пить ее без закуски — все равно что жевать тарелку». А я добавлю, что пить, не закусывая, — кратчайший путь к алкоголизму со всем известным циррозом... То есть итогом.
Но если разумной мерой, за обильным столом да в хорошей компании, то пресловутая «злодейка» чудесным образом превращается в мощный усилитель эмоций. Вдруг оказывается, что это не зловредное пойло, а весьма полезный напиток, позволяющий более раскрепощенно порадоваться и от души поплакать, отметить удачу и залить горе. Люди поднимают тосты за новорожденных и без тостов выпивают за ближних, ушедших в последний путь. Водка с нами всю жизнь, как бы мы к ней ни относились. По–моему, это достаточный повод, чтобы отметить ее день рождения.
Судьба на закуску
Не осуждаю я Менделеева Дмитрия Ивановича 1834 года рождения, уроженца города Тобольска, ибо в отличие от других изобретателей иных видов оружия массового поражения наверняка не ведал, что творил, спирт водой увлеченно разбавляя. Возможно, у кого–то водка действительно занимает почетное место в домашней аптечке — рядом с аспирином, йодом и мазью Вишневского. Не исключаю и такого варианта: кто–то настолько истово уверовал в целебные качества «беленькой», что шкафчику с лекарствами предпочитает мини–бар. Что ж, это его выбор...
У меня же водка проходит по одному списку с другими адскими изобретениями — атомной бомбой, противопехотной миной, героином и другими неодушевленными истребителями рода человеческого.
Водка хороша в меру, говоришь? А где — эта мера? Кто ее определяет? Ведь все начинается с «символических» 50 граммов. Под возгласы: «Да ты чё, не мужик?! Ты, земляк, неужто пацанов не уважаешь?» Под прищур начальника: «Сотрудник, который не пьет, — явно что–то замышляет против своих коллег». Люди бывалые, однако, предупреждают: «Первую рюмку водки пьет человек, вторую рюмку водки пьет водка, третья рюмка водки пьет человека». Причем выпивает его до дна... И далее, уже с похмелья, приходит черед покаяний в стиле комика Джорджа Берне: «Чтобы напиться до безобразия, мне теперь хватает одной рюмки. Не могу только запомнить, тринадцатой или четырнадцатой».
Крепкий алкоголь, в том числе «менделеевку», вообще можно смело сравнивать с мифическими существами — сиренами. Подобно этим русалкам из древнегреческих легенд, «злодейка с наклейкой» усыпляет чарующими песнями путников (а все мы, по сути, странники) и затем раздирает на части и пожирает. Как в прямом, так и в переносном смысле. Алкогольная зависимость сладко нашептывает, подсказывает любителю сказок о «народном лекарстве» тысячи и один повод опять напиться: устал, замерз, нужно успокоиться, расширить сознание, отметить праздник, завести друзей, подступиться к красотке... Набраться смелости и супостата одолеть, раз уж пошла такая пьянка!
Кстати, неужели ты, Роман, всерьез воспринимаешь байки о победоносных свойствах т.н. фронтовых ста грамм? Далеко не у всех ветеранов остались добрые воспоминания о «наркомовских» чарках. Вот послушай воспоминания повоевавшего кинорежиссера Григория Чухрая: «Нам в десанте давали эти пресловутые «сто грамм», но я их не пил... Однажды в самом начале войны мы крепко выпили, и из–за этого были большие потери. Тогда я и дал себе зарок не пить до конца войны... Кстати, на войне ведь почти никто не болел, хотя и спали на снегу, и лазили по болотам. Нервы были на таком взводе, что не брала никакая хворь. Все само проходило. Обходились и без ста грамм. Все мы были молоды и воевали за правое дело. А когда человек ощущает свою правоту, у него совсем другие рефлексы и отношение к происходящему». А это уже его коллега — Петр Тодоровский — тебя переубеждает: «Перед атакой старшина шел по траншее с ведром и кружкой, и те, кто хотел, наливали себе. Те, кто был постарше и поопытнее, отказывались. Молодые и необстрелянные пили. Они–то в первую очередь и погибали. «Старики» знали, что от водки добра ждать не приходится». Вот тебе на закуску и мнение генерала армии Николая Лященко: «Восторженные поэты назвали эти предательские сто граммов «боевыми». Большего кощунства трудно измыслить. Ведь водка объективно снижала боеспособность Красной Армии».
И, наоборот, многие победы были одержаны благодаря дисциплине, трезвости. Классический пример — трезвенник Суворов! Неуместные же «банкеты» на передовой приводили к бессмысленным жертвам — отравлениям (немцы, особенно в конце войны, часто подбрасывали охочим до выпивки славянам цистерны с метиловым спиртом), обморожениям. К слову, учитывая нынешние экстремальные холода, давай заострим внимание на коварстве якобы согревающей именинницы. Медики тебе подтвердят: большинство пациентов с отмороженными пальцами рук и ног были нетрезвыми. И дело отнюдь не в том, что бедолаги мало выпили, а потому и замерзли. Просто водка и другие товары «взрослых» отделов гастрономов способны обеспечить эффект тепла лишь на первые минут 15. Потом наступает паралич кожных сосудов, которые расширяются. К поверхности тела притекает больше крови. Пьяному чудится, будто он на летнем курорте, однако нагревается только кожа, температура тела понижается. Из–за оттока крови конечности быстрее замерзают. Как приговаривал, подпрыгивая на морозе эльдарорязановский персонаж Женя: «Надо меньше пить!»
Но в «Иронии судьбы...» был еще неудачливый любовник Ипполит, которого Женя и Надя пьяного и мокрого отпустили на мороз. Что с ним стало? Задай этот вопрос виновнице «менделеевского» торжества и ее незаметно для себя падающим на дно поклонникам. Только не жди, что «по пьяни» кто–то способен дать тебе вразумительный, мудрый ответ. И подарить тебе искренние чувства. В мире суррогатного веселья счастья не найти.
