Старый убийца навсегда запомнил навыки мясника
Поздним морозным январским вечером супружеская чета минчан Сухаревских вышла выгуливать собаку. Пес подошел к мусорным контейнерам и вдруг зарычал, оскалился, царапая лапами старый обмотанный проволокой чемодан. Заинтересовавшись находкой, Сухаревские заглянули внутрь и отпрянули. Внутри лежала... человеческая нога, распиленная на две части. Следующим утром еще больший шок испытала торопившаяся на работу сотрудница «Зеленстроя».
В обыкновенном пакете, лежащем возле дороги, она обнаружила... окровавленную человеческую голову. Страшные находки взбудоражили тихий район Минска...
Обыкновенное утро
Для 75–летнего Владимира Савинова этот день начинался по–обычному безрадостно: после множества выпитых накануне рюмок водки седая голова раскалывалась на части. Еле–еле поднявшись с дивана, Алексеевич не слишком уверенно стоял на ногах. Он с удивлением обнаружил рядом свою давнюю приятельницу. Она жила в соседнем доме, но частенько заходила на огонек. Давно уже немолодого мужчину и еще совсем нестарую женщину объединяла страсть. Страсть к... спиртному. Она стирала более чем 30–летнюю разницу в возрасте, да и во внешности.
— Эка мы с Людкой погуляли, — подумал пенсионер, восстанавливая в памяти события вчерашнего дня. Он не ведал, что это его последнее утро на свободе. Вечером Людка примет мучительную смерть, а он отправится доживать свой век за решеткой...
Савинов засобирался в магазин за «лекарством» от похмелья — бутылкой плодового вина. Для его подруги оказалось непосильным делом подняться с дивана, так что пошел один.
Людка редко появлялась в доме, где жила с матерью и ее сожителем. Кочевала по притонам, водилась с алкоголиками и «выпускниками» тюрем да колоний. Нигде, разумеется, не работала. От сомнительных приятелей и приятельниц набралась воровских замашек и могла легко стащить все, что плохо лежало. Весь ее жизненный интерес сводился к одному: где бы взять выпивку или деньги на нее. Под парами алкоголя пьянчужка становилась наглой и агрессивной. В такие моменты особенно ярко проявлялась ее непреодолимая тяга к воровству. Мать боялась однажды прийти в квартиру и обнаружить там голые стены, поэтому отобрала у непутевой дочери ключи от квартиры. Та частенько искала место для ночлега у собутыльников. Нередко ночевала и у Савинова. А когда того не было дома или он не желал ее пускать, спала... на коврике под дверью его квартиры.
Алексеевич вернулся быстро. Оставшиеся деньги — 70 с небольшим тысяч рублей — положил в паспорт, а тот сунул в буфет на кухне. На них еще предстояло как–то жить полмесяца. Купленная бутылка не без помощи Людки опустела в рекордно короткие сроки. После чего хозяин захрапел на диване под монотонные речи из телевизора.
Проснувшись после обеда, старик не обнаружил своей спутницы. Дверь в квартиру была прикрыта, правда, на замок не заперта. Он побрел на кухню, глотнуть воды, бросил взгляд на полку буфета. Рука сама потянулась к лежащему на полке паспорту. Денег внутри не было. Заподозрив неладное, Савинов стал инспектировать всю квартиру: из мойки в кухне исчезла куриная печень, которую он еще вчера положил размораживаться. Как–никак, праздник! Кроме того, пропали две бутылки моющего средства и несколько пачек стирального порошка. Собственно, больше ничего ценного в его доме и не было.
— Людка, дрянь стервозная, стащила, — бормотал себе под нос дед, закипая от злости. — Ну, шкура, приди только...
Людка, в чей адрес еще долго Савинов посылал самые разнообразные ругательства и проклятия, в этот момент блаженствовала, опустошая в подъезде еще одну бутылку плодово–ягодной продукции. Она была уверена, что старик не обнаружит пропажи. И даже говорила своей подружке, зайдя на огонек и хвастаясь «добытой» пятидесятитысячной купюрой:
— Гля, Танька, стырила у Савинова.
— Люда, нарваться ведь можешь.
— Не, он даже не заметит, пьяный в стельку. А если и заметит, ниче, как–нибудь выкручусь.
Оставаться у подруги она не захотела и, еле держась на ногах, побрела в сторону дома Савинова.
Вечный сон
В Савинове бурлила злоба. Когда вечером на пороге объявилась Людка, дед никак не проявил своего плохого настроения, молча уселся перед телевизором. Сильно пьяная гостья молча разулась и прошла в комнату.
— Где мои деньги, хавчик и порошки, которые ты снесла? — первым нарушил молчание Савинов.
— Не брала я ничего.
Словесная перепалка длилась недолго. У Людки не было ни желания, ни сил отнекиваться. На вопросы, а потом и угрозы Савинова она никак не реагировала. Единственное, чего ей хотелось, — лечь на диван и заснуть.
— Я тебя убью, гадина, — сжимая кулаки, Савинов с угрожающим видом двинулся к Людке. В одной руке он держал гвоздодер.
— Убивай, — легкомысленно бросила та и пошла к дивану.
Она сделала лишь один шаг. Савинов изо всей силы ударил ее по голове гвоздодером, жертва упала на пол и больше не шевелилась. Дед же остановиться не мог. Он продолжал бить, выплескивая всю свою злость и ярость. Бил руками и ногами. Потом схватился за нож и топор...
— Позже в своем заключении эксперты написали, что потерпевшей было нанесено не менее 24 ударов гвоздодером, топором, ножом, руками и ногами по разным частям тела, — рассказал следователь–криминалист прокуратуры Минска Иван Рудинский. — Не менее 15 ударов он нанес тупыми предметами (гвоздодером, обухом топора, руками и ногами), не менее 9 ударов — лезвием топора и ножом. Многие из них пришлись в область лица и головы. Когда женское тело превратилось в сплошное кровавое месиво, Савинов остановился.
Остановился и ужаснулся, несмотря на затуманенное алкоголем сознание. И принял вполне трезвое, исходя из тех обстоятельств, решение: вынес тело на балкон, на мороз.
Несколько дней Савинов не выходил на улицу, боялся открыть балкон. А потом решил избавиться от следов преступления. Владея навыками разделывания мяса, которые приобрел 50 лет назад, работая на колбасной фабрике, стал избавляться от самой главной улики — тела. Избавлялся по частям... Впрочем, именно эти останки, разбросанные в районе улицы Янки Мавра, и помогли изобличить убийцу: кровавый след привел в квартиру Савинова...
P.S. 75–летнего убийцу психолого–психиатрическая экспертиза признала вменяемым. Временным расстройством или слабоумием он не страдал. Теперь за убийство, совершенное с особой жестокостью, дед остаток жизни проведет в колонии усиленного режима. Приговор суда — 19 лет лишения свободы.
Рисунок Олега КАРПОВИЧА, "СБ".
