– Позволите с вами?
Они не стали возражать даже в тот момент, когда я, «увидев кадр», вскинул фотоаппарат и начал щёлкать – Саша продолжала купаться в лучах абсолютно заслуженной славы, Елене Владимировне, похоже, было всё равно.
Так они и получились на снимке: светящаяся от радости спортсменка и её усталый тренер.
Спустя два года после того эпизода мы пьём кофе с заслуженным тренером Республики Беларусь по плаванию Еленой Владимировной КЛИМОВОЙ, вспоминаем Лондон, пытаемся заглянуть в Рио, говорим о спорте и людях, о том, что огорчает и раздражает, и о том, что вдохновляет, окрыляет и радует.
Хорошо сидим, душевно…
– Помню огромную усталость и даже некое внутреннее опустошение, навалившиеся после того как Саша финишировала, завоевав в Лондоне второе «серебро». Это произошло не сразу после касания пловцами бортика – чуть позже. Я встречала Сашу традиционно на пути в раздевалку, снимала на видео, потом были радостные крики и обнимашки, она убежала на пресс-конференцию, а я смотрела на табло, видела цифры и понимала – вот, собственно и всё: позади долгая, трудная, рутинная подготовка, которая завершилась заплывом вот в эти самые 24 секунды с небольшим. Впору бы радоваться, а сил нет…
Мы потом обсуждали этот момент с Александрой – ощущения схожие. И вот после Олимпиады надо было хорошенько встряхнуться, искать новые вершины, мобилизоваться и готовиться к их покорению. Поверьте, это очень и очень непросто.
– Великие советские тренеры, такие как Анатолий Тарасов, Виктор Тихонов, Александр Гомельский, Ренальд Кныш были чрезвычайно требовательными, а зачастую просто жёсткими по отношению к своим подопечным. Как Вы полагаете, может ли тренер, который хочет добиться высоких спортивных результатов, быть мягким, покладистым, добрым? Или наиболее действенным орудием выступает всё же кнут, а не пряник? Вот и про Вас говорят, что тренер Вы довольно-таки жёсткий…
– Про меня столько всего говорят, даже смешно иногда слушать то, что доходит. Сказать о том, какой я тренер, жёсткий или нет, могут только мои ученики. И никто другой. Ни тётя, ни дядя со стороны, ни журналисты, и да простят мои коллеги, но и они тоже.
В начале тренерской работы я болезненно переживала, когда доходили различного рода слухи обо мне, а сейчас лишь посмеиваюсь, меня это будоражит. Раз говорят, значит, не последняя, значит, чего-то стою.
Я не считаю себя жёстким тренером. Во всяком случае, до Тарасова и Гомельского мне ой как далеко (смеется – примечания В.Н.). Вот недавно вышел фильм «Легенда № 17», на одном дыхании его посмотрела. Причём мои ученицы это сделали до меня, и вот Света Хохлова приходит и говорит: «Елена Владимировна, сходите обязательно: это – Ваш фильм». Я посмотрела его на сборе, по Интернету. Вот честно говорю, плакала. Сидела с полотенцем в руках и просто рыдала.
Когда была совсем маленькой, очень любила хоккей. С папой вместе перед телевизором устраивались и болели. Те самые матчи советской сборной против канадцев тоже помню очень хорошо. С тех пор мне, наверное, и передался сопернический, командный дух.
Я потом специально книгу об Анатолии Владимировиче Тарасове купила, другие материалы проштудировала и про него, и про Харламова, весь Интернет облазила.
Меня поразили именно жёсткие методы, которыми пользовался этот великий тренер, категоричность суждений и бескомпромиссность поступков. Конечно, режиссёр фильма кое-что приукрасил, добавил художественности, но то, что Тарасов с подчиненными особо не церемонился, об этом пишут и говорят все, кто его близко знал.
Я общалась со многими тренерами той эпохи и, как понимаю, тогда общая установка, система и политика была именно такая – на выживание. Страна большая, скамейка запасных длинная, выбрать было из кого, ну и плюс мощная идеологическая накачка: «Советский – значит, лучший!».
Так вот посмотрела я фильм, пришла на тренировку и говорю: «Девочки, так я у вас ещё ангел! Если бы я хоть чуть-чуть потребовала от вас, как Тарасов, вы бы меня уже давно бросили». Они только посмеялись.
– Некоторых из своих подопечных Вы знаете уже очень давно. Как Вам кажется, они воспринимают Вас сегодня в большей степени как учителя, тренера или как старшего товарища, вторую маму, которой можно поплакаться в плечо, обсудить свои девчачьи секреты или всё же бесед «за жизнь» не бывает?
– В том-то и дело, что бывает. Как тренер я понимаю, что надо бы держать некую строгую дистанцию, но как человек горжусь (и этого не скрываю), что отношения складываются именно так.
Дело в том, что мои девчонки все очень разные. С Сашкой Герасименей мы, допустим, с детства, с её пятого класса. Мы идём, идём, идём вместе. Ругаемся, миримся... Светик, я имею в виду Хохлову, подключилась лет 12 назад. Ира Нефёдова, Оксана Демидова, Саша Ковалёва. Это – основной костяк. Они периодически ко мне и в гости приходят, чай пьем вместе, болтаем. Постоянно на связи, я в курсе их жизни. Поймите, я ведь тоже росла вместе с ними…
Когда начинала в бассейне «Старт», даже не думала о каких-то выдающихся спортивных результатах. Мне просто было интересно работать, придумывать что-то, экспериментировать.
Помню, говорила тогда своей коллеге: «Оля, если мы с тобой сделаем из них хотя бы одного мастеров спорта, я буду считать, что не зря пришла в эту профессию».
Нас ведь тогда никто всерьёз не воспринимал, и если я на тренерском совете что-то предлагала, как мне казалось, правильное и эффективное, пыталась свое мнение отстаивать, контраргумент был всегда железный: «Ты сначала воспитай хотя бы одного мастера спорта». И ничего ведь не скажешь, но про себя я всегда думала: «Ну что ж, поживем – увидим».
Нет, доказывать кому-либо что-либо не было навязчивой идеей, с которой всё время живешь, но придавало некий азарт и дополнительный стимул. Не столько за себя было обидно, сколько за девчонок. Если мне говорят: «Ну что ты с ней возишься, из неё же ничего не будет…», у меня сразу сигнал такой внутренний: «Оп! А вот это мы ещё посмотрим». Ну не подготовлю я второго Фелпса, он один в своем роде, но… если спортсмен хочет плавать, стремится к победам, и я это вижу – из кожи вон вылезу, но помогу ему.
2012 год, Лондон. Снимок в лифте.
Фото Владимира Нестеровича.
Я ведь достаточно амбициозна, но, как говорится, по трупам не пойду, мстить не умею. Если чувствую, что пытаются сломать, а такое было, и не раз, закрываюсь внутренне и отхожу в сторону. Но это не значит, что сдаюсь… Продолжаю работать как считаю нужным. Время расставит всё по своим местам.
– А наорать на своих спортсменов Вы можете, сорваться, выгнать с тренировки, если они не слушаются?
– Тренеры по плаванию зачастую кричат, потому что в бассейне иначе тебя просто не услышат (смеется). Раньше, бывало, и я голос повышала, но теперь всё реже и реже. Взрослые они у меня уже, тут кричи, не кричи… Хотя разгневаться и сейчас могу. Конечно, без истерик. Если ты пришла на работу, а тренировка это твоя работа и есть, то должна отпахать по полной программе. А так получается, я трачу свои силы, время, энергию, всей душой стараюсь помочь, а спортсменка смотрит на тебя такими пустыми глазищами. Вот здесь я начинаю нервничать.
Когда накипит, накипит, накипит, могу и сорваться. В последнее время этого практически не происходит. В подобных случаях просто даю задание, замолкаю, ухожу в сторону. Сижу, наблюдаю. На многих это действует страшнее крика, сами в этом признавались. Первой обычно Светка Хохлова подходила и мизинчик протягивала, дескать, давайте мириться. Ну что с ними сделаешь? Миримся.
Вообще, мне с девчонками повезло. Я их всех по-своему люблю и ценю. Доверяю им. Уверена, что и они меня тоже в обиду не дают завистникам, сплетникам, интриганам. Не люблю, когда шушукаются за спиной, лучше, когда глаза в глаза.
– Как Вы нашли Александру Герасименю? Вы её специально отобрали, выделив среди других детей, или это был элемент случайности, везение? Какой она была, когда к Вам попала?
– Саша пришла в бассейн с другом, что называется за компанию. Друг шёл целенаправленно к Ольге Сергеевне Яськевич, с которой мы тогда посменно работали. Этот возраст (дети 1985 года рождения) достался нам, считайте, случайно: более опытные тренеры уже работали со своими группами, а эта малышня осталась вроде как неприкаянная. Вот нам их и определили.
Не скажу, чтобы Сашка чем-то выделялась. Да, ладненькая, чисто внешне подходящая для плавания, но одна из…
Трудно поверить – в ту пору она была очень молчаливая, тихая, даже застенчивая. Но о-о-очень азартная. Я люблю проверять, будет толк или нет, предлагая детям подвижные командные игры. Баскетбол, например. Если кто-то пытается отсидеться, боится мяча, прячется – никогда из него настоящий спортсмен не получится. Саша бросалась в самую гущу, кувыркалась, падала – боролась за мяч так, как ни один мальчишка этого не делал.
Или еще одна маленькая хитрость: «Так, сегодня плывем эстафету!». Кто кричит «Ура!» – это наш, соревновательный ребёнок. А кто спрашивает, можно ли пойти в душ или со стороны понаблюдать – увы…
Герасименя лидер по натуре, ей всегда хотелось и нравилось побеждать. Плюс чувство воды: чуть движение сделала и всё – её понесло. Лёгкая кость, хорошие мышцы, ладошки загребущие – было с чем работать. Но таких человек пять-шесть было…
В пятом классе Саша ещё плавала последняя, уже в шестом стала лидером. При тех же тренировках, при той же нагрузке. Всё дело в характере.
Если спортсмен выполняет задание с удовольствием, это всегда видно. В плавании много технических упражнений, которые требуют большой концентрации, не всем это интересно. Александра же их всегда выполняла от и до.
– Наблюдал в Лондоне, как Вы тепло общались со своей подопечной, всячески её оберегая. Ваши отношения всегда складывались легко, ровно и бесконфликтно или всякое бывало?
– Мы так давно вместе и рядом, что, конечно, ситуации возникали разные. При этом никогда не держала её мертвой хваткой. У меня нет такого: «Это моё, никому не отдам, и даже не подходите!».
Бывали моменты, когда я выгоняла её с тренировок… Больно, противно, но приходилось это делать. Саша никогда не уходила. Стискивала зубы и продолжала работать дальше. Упрямая и настырная. Таким, собственно, в спорте и дорога.
Она очень добрая, щедрая, с большим сердцем, человек отдающий, я её очень люблю и уважаю за это.
Поначалу пыталась как-то опекать Сашу вне тренировок и соревнований, но вовремя поняла: чтобы расти как профессионалу и личности, нужно не бояться совершать ошибки, и я предоставила ей такую возможность. Возможно, это жёстко, но я полагаю, что Александра всё понимает правильно, хотя в силу характера и не признается в этом.
Сейчас у нас на самом деле очень непростой период. Я бы хотела её немножко спрятать, поберечь силы и нервы, перевести дух, избавиться от некоторых иллюзий, она же, в силу различных обстоятельств, не всегда сама себе принадлежит. Я пытаюсь объяснить, что после взлетов неизбежно следуют падения, и что это тоже не страшно, надо быть готовой, чтобы подняться и снова карабкаться вверх, а ей настойчиво внушают: «Ты же Герасименя! Ты обязана всегда быть первой!» Бесконечно долго работать на износ невозможно.
Но Сашка справится, я в этом уверена. Не скрою, была немножко удивлена, когда она заявила, что будет готовиться к Рио-де-Жанейро, думала, что это эйфория после Лондона. Однако, планы не изменились, и я, конечно, приложу все силы, чтобы помочь ей достойно выступить на следующей Олимпиаде.
Штанга для Герасимени. Фото Рейтер.
Она никого не боится – чем сильнее соперник, тем ей интереснее, задор появляется. Когда узнаёт, что плывёт с Рамони Кромовиджоджо из Нидерландов (двукратная олимпийская чемпионка), реакция неизменная: «Ха!» Дескать, вот сейчас и посмотрим, поборемся!
– Вы всё время стараетесь держаться в тени, с журналистами практически не общаетесь, публичных мероприятий избегаете... И тем не менее, после лондонских игр, Вы стали лауреатом открытого конкурса "Триумф. Героям спорта 2012" в номинации «Тренер года». Каковы были ощущения после объявления итогов голосования?
– Я критично и очень спокойно отношусь к своей персоне и к подобного рода опросам. Конечно, приятно (чего уж тут лукавить), но ведь понятно же, что только успехи спортсмена являются мерилом работы тренера. Когда атлеты поднимаются на пьедестал почета, тогда и о нас вспоминают. Это нормально, мы к этому привыкли.
Но я не считаю себя великим тренером. Вот Ирина Юрьевна Лепарская (главный тренер национальной команды по художественной гимнастике) – да, я – нет. У неё всё четко расписано на много лет вперед. Вместе со своими помощниками она воспитала уже целую плеяду чемпионок. Я же двигаюсь медленно, этап за этапом, с опорой в основном на интуицию. Нет, знания, опыт, навыки, безусловно, тоже в моем арсенале, но всё же интуиция – главная. Пример – Герасименя. Она так долго в спорте, что обычные методы уже не подходят, своё отработали. Чтобы организм откликнулся, нужно предлагать новинки. А резервы-то не бесконечные. Ищем, подбираем.
– Подсматриваете ли Вы за работой других тренеров – наших, зарубежных? Что у них подмечаете? Или это всегда тайны за семью печатями, и никто никогда ничего не выдаёт и перенять ничего невозможно? Читаете ли специальную литературу?
– Не так интересно секреты узнать, сколько самой до чего-то докопаться. Даже какие-то элементарные упражнения придумываешь, а потом слышишь, что те же американцы говорят, мы делаем вот так-то, потому что... Вы не представляете, какое это удовольствие, когда осознаёшь, что сама до этого додумалась!
Очень полезно поучаствовать в международных тренерских семинарах. Всегда что-то новенькое почерпнешь, или хорошо забытое старенькое вспомнишь.
Вот так и произошло на российско-американском семинаре в 2011 году, когда довелось услышать одного из ведущих тренеров США Дэвида Сало, подготовившего многих призеров и чемпионов Олимпийских игр. Вот где был действительно шок для меня! Если не вдаваться в детали, то его система тренировок настолько нестандартная, что даже в Америке её не сразу поняли и приняли.
На том семинаре меня вдруг прорвало. Я, признаться, со школьной поры жутко стесняюсь тянуть руку, задавать вопросы, а тут просто не могла остановиться. На меня уже коллеги шикать стали: «Лена, сядь!» А мне до сути хотелось докопаться, в деталях разобраться. Дэвид же все время ускользал.
Мне потом один ушлый тренер шепнул, дескать, чего ж ты такая наивная, кто ж тебе свои ноу-хау публично будет выдавать, дескать, надо подойти в коридорчике тет-а-тет, тогда американец выдаст какой-нибудь секрет. В кулуарах Дэвида не отлавливала: он был нарасхват, а у меня характер вредный, не могу, когда толпа.
Но методикой заинтересовалась, по возвращении домой отыскала в Интернете его книгу и занялась переводом. С девочками-россиянками, которые уехали к нему тренироваться, общалась. Они в восторге, но дело в том, что у них всё по-другому. Абсолютно всё. У нас так вряд ли получится. Хотя идея поехать к Сало на стажировку вместе с Сашей у меня прочно в голове засела. Мне важно видеть, оценивать и тут же вопросы задавать.
– Вас всем премудростям тренерской работы специально учили или Вы постигали их самостоятельно, читая, слушая, пробуя, убеждаясь в своей правоте или же наоборот – натыкаясь на углы и стены?
– Если уж совсем откровенно, я вообще тренером не мечтала быть, не было у меня такого стремления. Ну, плавала, выполнила норматив кандидата в мастера спорта и что? Завершила выступления в 15 лет. Это сейчас ко мне приходят и в 16, и в 17, а тогда всё: коль не чемпионка – свободна.
Мне английский нравился, химия, рисовать любила, танцевать, на коньках кататься. А пошла в инфиз – по пути наименьшего сопротивления (смеется).
Наверное, всё началось с распределения. Руководителем дипломной работы, кстати, был Дмитрий Евгеньевич Манцевич, который сейчас у нас главным тренером трудится.
После выпуска оказалась в проблемной научно-исследовательской лаборатории при Институте физической культуры. Замечательное время было. А какой коллектив!
Нами руководил Геннадий Иосифович Петрович (увы, он уже ушел из жизни). Умище, человек таланта необыкновенного, постоянный генератор идей. Он всё время побуждал нас искать и находить варианты решения той или иной задачки. Научились анализы брать, исследовать их. Такого оборудования как сейчас и в помине не было, и вот стоишь ты с этими пробирочками, трясёшь их как очумелая, но ведь интересно же!
Я с таким удовольствием бежала на работу. Опыт колоссальный тогда получила, на всю жизнь. Собственно, в лаборатории и задумалась всерьез о тренерской работе. Выходит, через науку в большой спорт пришла.
И у меня вдруг такая тяга к знаниям проснулась! Будете смеяться, но свои отпуска я проводила в библиотеке. Подбирала литературу – всю, что только найти могла и конспектировала целыми днями. Эти потёртые тетрадочки у меня до сих пор бережно хранятся.
Потом в «Старт» перешла. Помогала тренерам, по школам ходила, отбирала детей. А как начала самостоятельно работать, пришло понимание, что за этих юных и неумелых теперь ты сама отвечаешь. Вот вместе с ними я и росла как профессионал.
– Есть ли рядом с Вами сегодня единомышленники? Кто помогает, сразу ли сложился коллектив?
– Конечно, я не одна тружусь. Мне очень приятно, что постепенно у нас образовалась группа, где каждый знает свой маневр и работает на общий результат.
Лет шесть назад я пригласила в команду психолога Инну Александровну Чарыкову. Мне понравилось, что на первой тренировке она просто сидела и смотрела, наблюдала и даже не пыталась сразу же всем диагнозы поставить. Сказала, что не станет вклиниваться, пока не поймет суть происходящего.
Были у нас в команде и врачи, и психологи, которые пытались потянуть на себя одеяло, управлять спортсменами и тренерами. Инна Александровна другая, она в команде работает, оказывая неоценимую профессиональную помощь девчонкам, сама оставаясь в тени, не выпячиваясь. Я её очень ценю и как специалиста, и как человека. Важно, что и девочки приняли Инну Александровну, доверяют ей.
Ещё один человек, без которого не представляю нашу работу – начальник национальной команды по плаванию Светлана Владимировна Попова. Тянет весь груз организационных проблем – отправить, встретить, подготовить документы, всё согласовать, проконтролировать. Самое главное: я доверяю ей, зная, что не подведет.
А больше мы к себе особенно и не пускаем никого, у нас закрытый клуб (смеется).
– Не могу не спросить: Вы не боитесь, что Климова останется тренером одной спортсменки?
– Ну, почему же одной? У меня в активе есть та же Светлана Хохлова, которая сейчас живёт и тренируется в Америке, она была призером Европы, чемпионкой Универсиады… Но дело даже не в этом.
Что касается работы, я ничего не боюсь, не боюсь ошибаться, не боюсь, что про меня не так подумают. Мой лозунг: «Делай, что должно и будь, что будет».
Герасимень не может быть много. У некоторых тренеров и одной такой нет. Счастье, что наши жизненные пути пересеклись. Спасибо Саше, что она мне доверилась, хотя некоторые и пытались её пристроить к другим специалистам.
Мне часто твердили, что тренерская работа неблагодарная, что дети – предатели, а оказалось, что чаще бывают предатели взрослые. Или это мне так повезло, что на спортсменов грех жаловаться? Они меня никогда не предавали. И я этим горжусь.
– Вопрос, который Вы бы хотели задать сами себе? Ответьте на него, пожалуйста.
– Не зря ли всё это: карьера, результаты, успехи? Стоило ли этому посвящать жизнь?
Мы и с Сашей об этом разговаривали после Олимпиады. Я напрямую спрашивала, вот стала ты обладательницей двух медалей, и что? По большому счёту ни-че-го. Мир не перевернулся. Хуже не стал, да и лучше тоже не стал.
Вот мы видим перед собой гору, ставим задачу взобраться на её вершину. Карабкаемся, цепляемся, скатываемся вниз, поднимаемся, вновь карабкаемся вверх. И наконец – долгожданное: высота покорилась. Стоим, осматриваемся… А оказалось, что пока мы руки, ноги в кровь стирали, рядом совсем другая жизнь бурлила, с иными правилами, эмоциями, красками. И что дальше?
Оказывается, у Саши такие же мысли были.
Лично я для себя ответ, вроде бы, определила: надо двигаться дальше, искать новую вершину. Если бы мы пошли другой дорогой, не факт, что было бы лучше.
Советская Белоруссия №237 (24618). Пятница, 12 декабря 2014.
