Даю больше!

Чтобы картина действительно стала произведением искусства и зазвучала в мировом пространстве, она должна быть оценена. Красота вообще требует оценки - иначе какая ж это сила? Быстрее и точнее всего это происходит на аукционе. Причем аукцион - это вовсе не борьба вкусов и мнений. Настоящий аукцион - это конкурс прогнозов и стратегий. Экономических.

Первый серьезный аукцион современного искусства, проведенный антикварно-аукционным домом "Paragis" в Малом зале Дворца Республики, обозначил следующее: инвестиционные настроения в обществе на этом сегменте рынка пока отсутствуют. Публика покупала картины и бронзу не для того, чтобы деньги сохранить, а для того, чтобы их потратить. То есть с молотка ушли добротные, но очевидно интерьерные работы в разных стилях. Вряд ли они через годы окажутся прибыльными. Какую-то явную тенденцию, явный всплеск интереса к направлению, к жанру эксперты затруднились определить. Лотов было немногим более 250. Продано процентов 20 из них. "Где ажиотаж?" - восклицал ведущий из Москвы Арсений Лобанов, пораженный поначалу чопорностью зала. "А-а", - был ему ответ. Старый аукционный волк быстро нашелся: "Спасибо за "а"..."

Впрочем, интрига на аукционе все-таки была. Даже две интриги. Это графика минчанина Бориса Заборова, давно живущего в Париже, и работы Александра Исачева, не дожившего до своего признания. Можно было предположить, что наконец публика взволнуется: Заборов во Франции знаменит и дорог, у нас его работы в галереях не продаются. Картины Исачева тоже очень дороги, потому что давно разошлись по коллекциям, и вообще он, благодаря своей страдальческой судьбине, фигура в белорусском искусстве почти мифологизированная. Но - нет. Заборов не продался вовсе, хотя цена лотов была по 900 долларов. Две работы Исачева ушли, правда, за более солидные деньги (1.500 и 5.000 долларов), но при таком безучастном отношении присутствующих, при таком, что называется, мертвом зале, что в душе заскребли кошки: уж не спланирована ли продажа заранее для престижа мероприятия?

А что? На аукционах игра, блеф - чуть ли не сам собой разумеющийся элемент: разогреть покупателя, чтобы взвинтить цену. На этом попадались такие "акулы" аукционного бизнеса, как "Сотбис", когда выставили однажды на продажу "Ирисы" Ван Гога и подсадили в зале японца, игравшего на повышение. Он довел цифру продажи аж до 100 млн. долларов... Схема аферы вошла во все анналы, тем не менее застраховаться от подобного не может никто. Хотя желающим вникнуть в аукционный бизнес приводят другой яркий пример - не менее показательный. В начале XX века пенсионный фонд английских железнодорожников купил несколько полотен французских импрессионистов. Можно только догадываться, как коробило высокомерных островитян от работ "лягушатников". Но мода есть мода, а расчет есть расчет. Через 3 года пенсионный фонд, продав импрессионистов, получил 50 процентов годовых - фантастическую сумму прибыли, ни один банк не смог бы сделать подобных выплат.

Думаю, именно этот высокий классический пример стоял в умах тех, кто покупал произведения искусства во Дворце Республики на днях. Но чтобы попасть в такое "яблочко", нужно быть настоящим экспертом. А еще нужно, чтобы к искусству твоей страны были прикованы взгляды хотя бы половины мира.