Как ни пытаются авторы художественных произведений по–новому подать какой–то замысел, наверное, это уже бессмысленно. Все уже перепробовано, да и основных сюжетов всего несколько. И самый популярный из них — даже не нужно предлагать угадывать с трех раз — конечно, о любви. Он и она, препятствия на пути чувств и их преодоление, счастливое воссоединение или горестная разлука. Градус страстей и рейтинг исполнения на совести авторов, беспроигрышно ставящих на дамские мечты о рыцаре на белом коне. Впрочем, неужели эту схему до сих пор не сломали? Даже в мире политкорректности и фрагментарно победившего феминизма? Дама–рыцарь, сражающаяся за сердце неприступного красавца — мужчины... Что, как–то не очень? Вспоминаются в лучшем случае Бекки Тэтчер из «Ярмарки тщеславия» да Оноре де Бальзак и Эвелина Ганская... А в худшем — истории из «Декамерона». Неужели в мировой литературе этот поворот сюжета еще не реабилитирован?
Фанатки и фаворитки
Действительно, когда представляешь ситуацию «она добивается его», прежде всего приходят на ум фанатки, покрывающие поцелуями монитор с физиономией Роберта Патткинсона, или расчетливые стервы, вкалывающие в губы силикон в расчете на знакомство с обладателем яхты.
Роман Бальзака и Ганской тоже начинался с того, что она влюбилась в его творчество и прислала письмо из Одессы, подписанное «Чужестранка»: «Ваша душа прожила века, милостивый государь, а между тем меня уверили, что Вы еще молоды, и мне захотелось познакомиться с Вами... Когда я читала Ваши произведения, сердце мое трепетало; Вы показываете истинное достоинство женщины, любовь для женщины — дар небес, божественная эманация; меня восхищает в Вас восхитительная тонкость души, она–то и позволила Вам угадать душу женщины». И писатель клюнул. И заочно влюбился, и даже отправился к своей северной звезде... Правда, ничего хорошего из этого не вышло. Бальзак был немолод, тучен, без двух передних зубов и низенький, как описывала его разочарованная Ганская: «По лицу пекарь, грацией сапожник, широкий в плечах, как бочар, манерами приказчик, одет как трактирщик». Впрочем, Ганская постаралась оставить за собой право на обладание этим гением вплоть до женитьбы. Но бывает и хуже. Как в произведении Стивена Кинга «Мизери», когда фанатка держит у себя в плену любимого искалеченного писателя, чтобы тот творил исключительно для нее, и даже отрубает бедняге ногу, чтобы не сбежал... Разумеется, в истории осталось немало сюжетов о том, как дамы воевали за право быть фаворитками коронованных и просто влиятельных особ, здесь даже без дуэлей не обходилось. Помните: «Три девицы под окном пряли поздно вечерком...», каждая пытается что–то предложить царю, чтобы стать царицей, а ту, которая победила в соревновании, проигравшие сживают со свету. Но от романтики это все равно как–то далеко.
Комические старухи
Сразу что–то сатирическое видится в «перевернутом» сюжете дама–рыцарь... Хотя на сайтах любовных романов отдельным разделом идут произведения по разряду «героиня добивается любви героя». Как написала одна участница форума: «Героиня, валяющаяся в ногах у героя, потерявшая всякую гордость и чувство собственного достоинства, молящая его о любви — что может быть неприятнее? Такие сюжеты в книгах мне просто противны!» Мне тоже никогда особо не нравился в «Декамероне» рассказ о женщине–враче, которая, ради того чтобы покорить сердце распущенного ловеласа, ставшего против воли ее мужем, готова на самые отчаянные приключения. Козьма Прутков посвятил стихотворение «Древней греческой старухе, если б она домогалась моей любви (Подражание Катуллу)»: «Отстань, беззубая!.. твои противны ласки!/ С морщин бесчисленных искусственные краски,/ Как известь, сыплются и падают на грудь./ Припомни близкий Стикс и страсти позабудь!..»
Конечно, в мифе об Амуре и Психее или в сказке «Финист — Ясный Сокол» героини красивы и романтичны, но все же и герои мужского пола не индифферентны и при случае инициативу у избранниц перехватывают. Но многие согласятся с Анной Ахматовой, говорившей: «Мне приходилось видеть, как женщина преследует мужчину... Из этого никогда ничего, кроме сраму, не получалось».
Трагические преступницы
Однако есть достаточно произведений, где борьба за сердце мужчины превращается в трагедию. «Леди Макбет Мценского уезда» не остановилась перед убийствами, чтобы быть с любимым человеком. Правда, при этом избранник ее изначально не отвергал, так что зачисляем это произведение в нашу картотеку условно. А вот незамужняя девица Татьяна, которая пишет письмо холостому соседу Онегину — разве это нельзя приравнять к рыцарскому подвигу? Это был поступок очень рискованный. Не зря поэму сию опасались благонравные родители давать своим юным дочерям. Классический пример завоевания прекрасной дамой возлюбленного — сюжет романа «Унесенные ветром» Маргарет Митчелл. На что только не идет Скарлетт О’Хара ради него, чтобы в конце романа понять: нужен–то ей совсем другой. А история любви древнегреческой Федры к своему пасынку Ипполиту вообще классическая трагедия. Библейский сюжет про то, как Иосифа соблазняла жена его хозяина Потифара, стал сюжетом романа Томаса Манна «Иосиф и его братья». Но чтобы выдержать такой сюжет на должном уровне, нужно настоящее мастерство, иначе — провал. Как–то случайно попался мне роман, в котором средневековая девица–менестрель составляет столь хитроумный план по завоеванию возлюбленного, что уследить за его поворотами с многочисленными немотивированными убийствами невозможно. Смутно помню, что среди прочего супердевица по ночам одевалась в шкуру волка и мазала ядом яблоки и груши на деревьях, отчего в стране начался мор и голод. А в финале почти завоеванный юноша повесился.
Воинствующие дамы нашей литературы
Очень убедительный пример «завоевания наоборот» — в романе белорусского писателя Ивана Шамякина «Гандлярка i паэт». Бойкая минская торговка Ольга выкупает из немецкого плена романтичного хрупкого юношу. Он, однако, хотя и рад спасению, приходит в ужас при одной мысли, что с ним может сделать эта чуждая ему сильная женщина. Но дама все же добивается его любви... Даже становится ради любимого отважной подпольщицей.
А вот Владимир Короткевич чересчур инициативных героинь не очень любит. В его произведениях обычно герой сам добивается любви своей прекрасной суровой дамы — мучительно, постепенно... Переходя от восторга к отчаянию и наоборот. А если сама дама проявляет инициативу? В повести «Сiвая легенда» пани Любка влюблена без памяти в шляхтича Романа Ракутовича, препятствует его связи с холопкой Ириной, даже ради этого провоцирует войну. Как понимаете, персонаж не самый привлекательный. И в романе «Нельга забыць» тоже есть героиня, которая добивается главного героя, поэта Андрея Гринкевича: его однокурсница по Литературному институту. И опять — не самый привлекательный образ. Но все же типичный.
Завоевание музой
Между тем в нашей истории есть замечательный, реальный сюжет о долгом завоевании сердца мужчины, который облечен в самую романтическую форму... Его герои — Михал Казимир Радзивилл, великий гетман, и его жена, Франтишка Уршуля. Нет, ей не пришлось махать мечом — поначалу все складывалось как обычно: Михал увидел девицу, она ему понравилась, начались ухаживания в куртуазной манере XVIII века... Но потом, когда они уже были супружеской парой, Михал стал довольно часто отлучаться из дому, его чувства охладели. И Франтишка, основательница литературного салона в Несвиже, драматург и поэтесса, стала завоевывать сердце мужа, используя поэтический дар. Ее стихотворные послания мужу отличались изяществом и искренностью. Устоять перед ними было невозможно:
Яснавяльможны мой княжа каханы,
З кiм назаўжды я любоўю звязана!
Часта ў далёкi ты край ад’язджаеш,
Сэрцайка ў смутку маё пакiдаеш.
Часу ў чаканнi яно не марнуе,
Лiст да цябе акуратна рыфмуе...
Толькi не выкажуць i параўнаннi,
Як па табе я сумую ў расстаннi...
Сегодня эти послания переведены с польского на белорусский язык, их можно найти, прочитать. Что ж, такой способ завоевания любви своего героя представляется мне вполне достойным, хотя, может, и не самым эффективным.
Конечно, в современной литературе, создаваемой в эпоху постмодернизма и того невнятного, что его сменило, инертные герои и предприимчивые героини — обычные персонажи. Но все же уверена, что окончательно привычный сюжет любовного романа — «Они встретились, влюбились, поженились и были счастливы» — не разрушит ничто.
