Чужая родня

Валентина работала фельдшером на скорой помощи. Однажды, во время эпидемии гриппа, трое суток ездила на вызовы совсем больная, с высокой температурой. То дежурство стало для нее роковым: грипп дал осложнение. А потом болезни обрушились на нее словно снежная лавина - туберкулез, язва, заболевание суставов, воспаление брюшины... Несколько раз Валентина была на грани смерти. В 20 лет врачи вынесли приговор: детей она иметь не сможет.

Долгие годы она боролась за свое здоровье. А когда почувствовала себя лучше, решила... усыновить ребенка. Мать отказалась от него в роддоме - у малыша был целый букет болезней. А Валентина решила, что у нее хватит сил бороться за здоровье и жизнь мальчика. Так начались для нее годы бессонных ночей, бесконечное хождение по врачам, поездки с ребенком на консультации в Минск, Москву, Ленинград. По 8 месяцев в году Валентина не работала - сидела на справках по уходу за ребенком. Сначала спасали сбережения, потом продавала свои вещи. Но сына она выходила!

- Правда, в армию его не взяли... - словно в укор себе говорит Валентина. Как будто виновата, что не сделала из него годного к строевой.

Горе пришло в их семью, когда сын готовился поступать в институт. "Доброжелатели" рассказали, что никакая ему Валентина Александровна не мать, а совершенно чужая женщина. От такой новости сын на мать... обиделся. Почему не сказала, что взяла его из жалости?! Да так обиделся, что жить вместе с матерью не захотел - ушел из дому.

- 4 года c тех пор прошло, а я так и осталась ему чужой. Живет надломленный, как птица с подбитым крылом. Говорит мне: кто тебя просил меня усыновлять, мне бы в детдоме лучше было. Там и за границу на отдых возят, и льготы есть детдомовцам при поступлении в институт. А что ты для меня сделала, чем помогла? - рассказывает о своем горе Валентина Александровна.

Слышать это от своего единственного родного человека, которому всю, на какую способна, любовь и заботу отдала, для нее больнее, чем все перенесенные болезни. Но обиды в ее сердце нет. О себе Валентина Александровна вообще не говорит и не думает. Все мысли - о нем, ее мальчике. Чувствует себя перед ним... виноватой. Заграничных поездок он из-за нее лишился. Жизни достойной тоже не смогла ему создать. Как же сделать, чтобы он не обижался, чтобы хорошо ему жилось? Бессонными ночами надумала: надо написать обращение к Президенту.

Каждое слово обдумывала, чтобы не получилось, будто за себя просит. Ей-то ничего не нужно! А вот сыну помочь хочется: парень хороший, работает сварщиком в колхозе, да только заработков едва на жизнь хватает, а ему обязательно нужно отремонтировать дом. Достался он от матери Валентины Александровны. Комиссия эту хату вообще списала как непригодную для жилья. А сын как ушел от матери, так и живет в этой развалюхе. Валентина Александровна просит выделить сыну субсидию на ремонт дома. "Я уже отработанная лошадь и сама не могу помочь моему приемному сыну, который считает себя сиротой. А субсидию прошу выделить в качестве компенсации: за мое потерянное здоровье - работаю с 14 лет, мой трудовой стаж 43 года; за воспитание ребенка-сироты - вырастила его без материальной помощи государства, которую сейчас получают усыновители. Выплачивала страховку на ребенка до его совершеннолетия, которая, с учетом инфляции, также составляет немалую сумму. Ухаживала за своей матерью - инвалидом первой группы. Считаю, что своими трудом и потерянным здоровьем я заслужила эту льготу - субсидию для мальчика, брошенного его матерью в роддоме. Ведь если бы он остался сиротой, у него были бы льготы, а так из-за меня он мучается..."

Не знаю, приходилось ли бывать сыну Валентины Александровны в сиротских учреждениях. Мне, например, не раз... К счастью (для меня самой, разумеется), лишь в качестве посетителя, корреспондента. Но даже эти короткие визиты убедили: никакие государственные льготы и заграничные поездки не могут компенсировать детям-сиротам материнской любви. Да и во всех отношениях жизнь в детдоме или интернате нелегкая. Вот и в последней редакционной почте, которую каждое утро получаю, письма от детей-сирот. Из Осиповичского детского дома ребята пишут: "Наверное, считают, что если мы - сироты, то вообще не люди. За нарушения - пропустил урок, например, - лишают обеда. Из гуманитарной помощи нам в лучшем случае достается десятая часть. К нам относятся несправедливо, оскорбляют, бьют и говорят, что надо еще сильнее бить. Обращались мы в районо, направляли к нам комиссии. Но когда они уезжают, все становится по-прежнему". Из Копыля написали сироты - выпускники сельскохозяйственного лицея, тоже оказавшиеся никому не нужными: "Не можем ни трудоустроиться, ни получить какое-нибудь жилье. А денег, выделенных на одежду, не хватает даже на самое необходимое".

Подобные ситуации, к сожалению, характерны для наших сиротских учреждений. Хотя средства в эту систему вкладываются немалые, результаты довольно плачевные. И будущее выпускников интернатов это подтверждает. По данным социологов, лишь один из каждых десяти оказывается вообще способным нормально адаптироваться в нашем социуме. 50 процентов воспитанников интернатов становятся асоциальными личностями - бомжами, правонарушителями и преступниками. 10 процентов заканчивают жизнь самоубийством. Большинство еще в интернате попадают на учет к наркологу. И зависимость от алкоголя и наркотиков эти ребята сохраняют и после выхода из интерната во взрослую жизнь.

Я так подробно рассказываю о ситуации в сиротских учреждениях не для того, чтобы кого-то обвинять. Делается, повторяю, действительно немало, чтобы они заменили детям-сиротам родительский дом. Но этого просто по определению не может случиться! Казенный дом, даже самый лучший, - вовсе не лучшее место для ребенка. Ему все равно нужна семья, мама. Такую приемную маму - любящую и заботливую Валентину Александровну - волею судьбы получил когда-то малыш, от которого отказалась в роддоме его родная мать. А сегодня, когда этот малыш стал взрослым парнем 20 с лишним лет, он считает эту святую женщину - чужой. Упрекает ее за то, что избавила его от сиротской судьбы. Сожалеет, что не пришлось ему расти в казенном доме и вкусить казенных льгот... А она упрекает себя: не смогла дать приемному сыну материального благополучия. Мечтает, что сам Президент поможет ей получить для сына субсидию. Надеется, что именно эти деньги сделают их обоих родными! Поверьте, мне искренне этого бы хотелось. Мне по-человечески жаль и Валентину Александровну, и ее приемного сына. Но, хотим мы того или нет, деньгам - в любом количестве! - не под силу сделать людей родными. А вот любви, милосердию и простой человеческой благодарности - под силу. Может, еще не поздно подумать об этом молодому человеку, упорно называющему свою мать чужой?