Чистилище

Немецкая журналистка Андреа Бер за несколько лет знакомства с Гомелем научилась сносно говорить по-русски. Она схватывает каждое новое слово и записывает его в блокнот. Правда, истории, за которыми 38-летняя Андреа теперь приезжает в Гомель, нормальному человеку слушать почти невозможно. Фройлен из города Штутгарта разыскивает узников фашистских концлагерей и принудительно угнанных работников, чтобы их рассказы услышали в Германии, хотя на ее родине многие не понимают, зачем это нужно.

Первый раз Андреа приехала в Беларусь тогда, когда у них пала Берлинская стена, а у нас открылись глаза на чернобыльскую катастрофу. Студентка факультета славистики сопровождала гуманитарный конвой. После этого конвоев было много. А вот главное открытие, как говорит Андреа, одно

: - В Гомеле я познакомилась с теми, кто во время войны был угнан на принудительные работы или заключен в концлагерь. Не могу сказать, что не слышала о них раньше. Мой отец, будучи судьей, занимался вопросами выплаты компенсаций узникам из Восточной Европы. На встречи примирения приезжали бывшие пленные из Франции, Голландии. Однако всю правду, как выяснилось, я просто не знала. В наших школах даже сейчас о таком стараются говорить вскользь.

Андреа очень волнуется и переходит на немецкий, когда вспоминает первую встречу с узниками. В одном из гомельских залов на встречу с немцами пришло почти 400 человек, вспоминает Андреа, и первые несколько минут стояла "такая тишина".

- Было очень тяжело: немецкая речь и глаза людей, у которых с Германией связано все то, о чем они хотели бы забыть, уничтожив не только воспоминания, но и причинивших им столько несчастий. Как вымолить прощение за наших предков? Все, что я могла, это предложить: "Ваши рассказы должны услышать в Германии, чтобы там знали, как фашизм разрушал человеческие судьбы. Кто хочет поделиться своей историей?"

С тех пор Андреа аккуратно записывает и впитывает каждую новую историю - их счет идет на десятки, а только в Гомеле 2.000 "принудительных работников". Из рассказов, надиктованных на пленку, рождаются радиопередачи. Эту "анатомию безумия" Бер изучает "из принципа". Она говорит, что через личные трагедии сумеет понять и показать другим, как начинается фашизм, как он выглядит, когда зарождается сама идея, как он проникает в сознание. Когда я спрашиваю, а кому это нужно спустя полвека, Андреа удивленно вскидывает брови: для фашизма нет времени. Для этого необязательно быть Гитлеру и 30-м годам прошлого века. Подтверждение? Неофашизм, экстремизм, терроризм, нацизм.

- Можно много рассуждать о диктатуре, приводить число погибших. Но современное поколение молодых немцев не понимает возможных последствий жестоких идей. А вот когда говорят живые свидетели - это совсем другое... Подросток может прочувствовать историю другого подростка - ребенка войны.

На родине ей чаще всего задают один и тот же вопрос: как после всего в Беларуси воспринимают немцев? Андреа с чистым сердцем отвечает, что "мы больше здесь не враги". Хотя по-прежнему должны держать ответ за прошлое, потому что, только пройдя через это чистилище, Германия может строить будущее. Таково ее личное убеждение. И когда ей говорят: может быть, хватит, зачем обнажать больные для немцев места - Андреа ведет себя резко: немцы должны знать всю правду.

- Какое счастье, что я живу сейчас, а не 60 лет назад. В нашем роду были евреи, и я не боюсь об этом говорить вслух. Я могу спокойно приехать в Беларусь, быть радушно принята этими настрадавшимися пожилыми людьми, помогать им. Мне очень хочется, чтобы в этом раскладе никогда ничего не менялось в худшую сторону.

Андреа подумывает о том, чтобы написать книгу "живых" историй. Но это, когда будет свободное время. Пока же Бер вся в делах. Между поездками в Гомель и работой на радио Андреа мотается по немецким архивам, чтобы отыскать для своих пожилых друзей очередную очень важную бумажку, или по городам Германии, чтобы найти очередного очень важного свидетеля. Она уже помогла нескольким гомельским старикам получить право на компенсацию и социальные льготы. А не так давно Андреа заразилась еще одной идеей: собрать небольшую группу гомельских пенсионеров, детей войны, и привезти их в школы Штутгарта. Ей кажется, что никто так не расскажет немецким подросткам о фашизме, как они, чудом выжившие в нацистских концлагерях.