Линия на карте - изломина в судьбеВо многих селах Брестской области живут люди, имеющие одинаковые деревенские прозвища "Американец". Как правило, это уже дети тех местных иммигрантов, которые в первой половине XX века в поисках лучшей доли побывали за Атлантическим океаном и вернулись обратно в родные края. Сколько таких людей живет в крае, неизвестно, но с уверенностью можно сказать, что в родне практически каждой семьи, имеющей местные корни, есть предки, плававшие к американским континентам, или родственники, живущие там до сих пор.
Этот факт лишь частично отражает крупномасштабные иммиграционные процессы, происходившие порой в западной части Белоруссии.
Роковыми последствиями на судьбах белорусов Брестчины и Гродненщины отразилось установление так называемой "линии Керзона", признанной в 1920 году в качестве восточной границы Польши, и ее последующие корректировки после заключения пакта Молотова - Риббентропа. За несколько ночей в 1940 году органами НКВД в Сибирь были отправлены семьи местных служащих и зажиточных крестьян. Злую шутку "линия Керзона" сыграла с теми белорусскими бедняками, которые уезжали в Америку из панской Польши, а, подзаработав и вернувшись в родные края, оказались в Советском Союзе с юридическим клеймом "американский шпион". Большинство из них испытали на себе ужасы ГУЛАГа...
Чем дальше отодвигает от нас эти события время, тем больше о них спорят и говорят политики, историки, этнографы. А между тем среди нас живут не только очевидцы, но и непосредственные участники трансконтинентальных переселений. Как правило, о своем прошлом они предпочитают помалкивать. Сказывается негласная метка "человека, побывавшего там", незримой тенью присутствовавшая в их жизни долгие годы существования "железного занавеса" между двумя политическими мирами. Один из них - оператор Белорусского телевидения, около 40 лет проработавший в собкоровской сети по Брестской и Гродненской областям Иосиф Пронько.
По океану - за мечтой
Хосе - так зовут 60-летнего Иосифа Пронько все друзья и знакомые, - поет гимн Советского Союза на испанском языке, и его приятный баритон хорошо звучит в стенах гаража, где он ремонтирует свою неновую иномарку. Этот гимн в 1957 году разучивали в пути 1.200 пассажиров корабля, отправившегося из Буэнос-Айреса в Одессу. В основном это были аргентинские белорусы и украинцы, которые, распродав все свое имущество, зафрахтовали общими усилиями пассажирское судно и возвращались на свою историческую родину. Среди них был и 17-летний Хосе, как и многие его сверстники сгоравший от нетерпения в ожидании встречи с великой и сказочной страной, каким рисовался тогда Советский Союз в сознании не только юных аргентинцев.
"Ну, спрашивай", - подбадривает меня привыкший к репортерской оперативности Хосе. Собственно, о чем спрашивать? С телеоператором, разговаривающим с характерным акцентом, я знаком примерно лет 17. Необычную историю его жизни знаю. Отец Иосифа Пронько вместе с двумя братьями перед второй мировой войной перебрался в Южную Америку из деревни Домаши Ляховичского района, что на Брестчине. Там и умер в 40-летнем возрасте. Хосе же приехал в Белоруссию вместе с двумя родными дядьями. Понятно, почему. Авторитет СССР после победы над фашизмом стал расти, особенно в сознании неимущих классов...
Тем не менее спрашиваю. И слушаю рассказ Хосе. Его отец Иван Никодимович вместе с братьями Александром и Николаем, эмигрировав, вначале попали в Парагвай. Здесь он женился на Антонине Плавской - эмигрантке из Польши. Братья вместе пытались выращивать сельскохозяйственную продукцию. Но их усилия успехом не увенчались. Нелегально перебрались в Аргентину. Здесь, в столице Буэнос-Айресе, устроились пекарями в пиццерию, владельцем которой был такой же эмигрант, только переселившийся в здешние края гораздо раньше. Жили несладко. Но свой дом на заработанные деньги братья построить сумели. В нем и вырос родившийся в 1940 году в Буэнос-Айресе Хосе. Правда, брак его родителей распался, а отец умер, когда Хосе было 13 лет.
Получив образование в начальной школе, мальчик поступил в учебное заведение, по статусу подобное нашему техникуму. Для этого, вспоминает Хосе, пришлось даже выполнить одно обязательное условие - принять католическую веру, господствующую в Аргентине. Но учебу завершить не удалось. В те годы в среде белорусско-украинской диаспоры уже набрало достаточную силу движение в поддержку Советского Союза в обострившейся борьбе двух господствующих на земном шаре идеологий. В Буэнос-Айресе существовало множество земляческих товариществ, которые пропагандировали изучение родного языка, распространяли советские журналы, вели, как у нас говорят, культурно-просветительскую работу. Эта работа и вылилась в естественное желание вернуться в родные края, где люди, судя по фотографиям из журнала "Огонек", жили одной семьей счастливо и беззаботно. И в 50-е годы многие белорусские землячества засобирались в дальнюю дорогу.
Как Брежнев помог аргентинцу Хосе устроиться на работу
Несмотря на слабое знание славянских языков (в Аргентине близкие общались между собой на смешанном белорусско-польско-испанском языке), уже в Одессе, когда в порту возвращенцы спустились по трапу на берег, Хосе понял, что встретили их с подозрительностью. Среди заокеанских гостей искали "американских шпионов". Это было неприятно. А еще испугали угрюмые лица людей в шапках-ушанках, совершенно безразлично слушавших гимн своей страны в эмоциональном исполнении аргентинцев, которые готовили этот сюрприз своим будущим соотечественникам на протяжении всего долгого плавания.
Конец сказке о райской жизни советских людей наступил уже по дороге в один из районов Витебской области, куда семейный клан Пронько направили на постоянное место жительства из Одессы при распределении переселенцев. В поезде аргентинцы увидели крестьян, которые везли в мешках хлеб, возвращаясь в свои села из города. "Зачем везти в деревню хлеб?" - поинтересовались вчерашние иностранцы у мужиков. И те им все объяснили... Пелена упала с глаз у всех переселенцев всего за несколько дней. Оказавшимся в роли вечных странников членам семейства Пронько пришлось начинать жизнь сначала. Дядя Николай обосновался в Барановичах, Хосе вместе с другим дядей, Александром, остался в Минске. При выборе работы решающую роль сыграло юношеское увлечение фотографией и... незнание языка. Поехал Иосиф Пронько в Москву на курсы телеоператоров. Профессия была даже для заграницы новой, интригующей, а кроме того, требовала больше чувствовать и видеть, чем говорить. После нескольких месяцев учебы Хосе вернулся в Минск и начал работать на киностудии "Беларусьфильм" в отделе кинохроники.
А в самом начале 60-х Иосиф Пронько в составе творческой группы приехал в Брест для съемок документального фильма "Утро над Бугом". Здесь, в областном центре, вечером на танцах познакомился со своей будущей женой Людмилой. Все складывалось для аргентинца очень удачно. В Бресте только открылась местная телестудия, которой нужны были телеоператоры. Он обменял жилплощадь в столице на брестскую квартиру. Но, когда пришел на Брестскую телестудию с заявлением о трудоустройстве, ему неожиданно сказали - "нет". Начальство, изучив его анкетные данные, узнав об аргентинском происхождении, испугалось, и в приеме на работу было отказано.
Вот тут на помощь пришлось призвать специфические преимущества недавно приобретенной профессии. Дело в том, что накануне Иосиф Пронько снимал визит высокой китайской делегации в Минск. В одной из поездок по Минской области вместе с гостями из Пекина был Леонид Брежнев. На беду, а скорее, на счастье, ему-то и удосужился наступить на ногу молодой оператор, пятясь с кинокамерой при съемке делегации. Тележурналист, конечно, сконфузился, но Леонид Ильич доброжелательно похлопал его по плечу и произнес, что, мол, ничего, понимаю, профессия у тебя такая. Эту сцену и заснял фотокорреспондент "Знамени юности", который подарил потом историческую фотографию своему коллеге на память.
Фото пригодилось в критической ситуации при отказе в приеме на работу. Со снимком, запечатлевшим ситуацию, которая выглядит, как общение, что называется, на короткой ноге с человеком государственного масштаба, Хосе отправился в брестское управление КГБ. Толком быстро объяснить свое положение из-за слабого знания языка он не мог, но за него это сделала фотография. Вернувшись из грозного ведомства на телестудию, Иосиф Пронько узнал, что он числится принятым в штат работников вот уже 15 дней.
Хроника - это жизнь
А вообще-то, каких только вождей всех времен и народов и знаменитостей самых разных сфер не приходилось снимать оператору Белорусского телевидения, работая в собкоровской группе тележурналистов по Брестской области, за 4 десятка лет. Ведь все, кто бы ни бывал у нас в республике, обязательно стремились побывать у священных стен Брестской крепости, прикоснуться к тайне Беловежской пущи. Но все-таки основная работа оператора - это ежедневные будни в погоне за местными новостями и сенсациями. Ежедневная репортерская практика - не помеха для Хосе в создании капитальных документальных работ. Он соавтор многих кинофильмов, получивших признание на международных конкурсах и фестивалях. Созданная им документальная лента о беловежских зубрах считается первой профессиональной работой, показавшей этих реликтовых животных в реалистическом ракурсе. Побывав в Соединенных Штатах, Пронько снял ряд документальных фильмов о малом бизнесе. В Южной Америке ему побывать пока не удалось. Но он, конечно, мечтает увидеть свою вторую родину Аргентину через объектив собственной телекамеры и надеется, что мечта когда-нибудь сбудется.
На снимке: аргентинец Иосиф Пронько - он же белорусский Хосе.
