Бестия

Пытаясь описать внешность Ани Чернец, один из следователей нашел очень точный образ: "Пожилая школьница". Действительно, ростом она не вышла - всего 148 сантиметров, зато взгляд этой 19-летней девушки заставляет поежиться: из-под детских ресниц в упор смотрит озлобленная старуха, изведавшая самые мрачные стороны бытия. Впрочем, она не спешит блистать своим ранним взрослением, зато мастерски отыгрывает роль наивного ребенка, не осознающего собственных поступков. "Даже не знаю, что со мной было, - робко шепчет Анечка. - Просто я, как увижу кровь, будто схожу с ума".

Этому заявлению, подкрепленному стыдливым румянцем, можно было бы верить. Если не знать, что Анна Чернец, дело которой недавно передано в суд Минской городской прокуратурой, "сходила с ума" неоднократно и вполне сознательно. Как установила психиатрическая экспертиза, она полностью отдавала отчет своим действиям, в итоге которых два человека расстались с жизнью в жутких мучениях, а сама "школьница" заслужила репутацию настоящего монстра в женском обличье.

Много лет наши правоохранительные органы вообще не рассматривали женскую преступность как отдельную проблему. Мол, ее удельный вес в общей массе преступлений невелик, следовательно, не представляет большой общественной опасности и не оказывает заметного влияния на социальную обстановку в стране. Чуть позже, когда статистика продемонстрировала явный рост этой "безопасной" преступности и явление обозначилось столь четко, что замалчивать его стало невозможно, возникла популярная теория о несчастных женщинах-жертвах, которых жестокое общество вынуждает совершать преступления. Эта идея, преподносимая в основном различными феминистскими движениями, утверждала: "Женская преступность - лакмусовая бумажка здоровья общества. Чем меньше насилия против женщины, тем менее остро стоит проблема женской преступности". На такой безапелляционной почве культивировался типичный образ убийцы в юбке: как правило, это женщина, доведенная до отчаяния (читай - до топора) многолетними издевательствами изверга-мужа. Снисходительное отношение к такого рода преступницам стало почти традицией: мол, по большому счету, еще неизвестно, кто жертва из двух супругов - погибший или убившая...

Лишь сравнительно недавно криминологи начали осторожно делиться своими новыми открытиями, идущими вразрез с расхожими понятиями о женской преступности. Оказывается, женщин далеко не всегда толкают на преступный путь некие исключительные обстоятельства. При этом зачастую проявляются коварство и жестокость, несравнимые с деталями "мужских" преступлений. Дамы, совершая противозаконные деяния, нередко действуют гораздо хладнокровнее сильного пола. Наконец, по данным ряда российских исследований, около 90 процентов женщин-убийц нисколько не раскаиваются в содеянном... Пожалуй, эти выводы - весомый повод для пересмотра бытующих в обществе представлений о современной преступнице. И необходимость такой переоценки еще раз подтверждают кровавые похождения молодой минчанки Анны Чернец.

Когда Анины родители, уделявшие больше внимания выпивке, чем родной дочери, были лишены родительских прав, единственным близким человеком для нее стала сестра матери, жившая в деревне под Мяделем. Та стоически терпела буйный нрав племянницы, которая ежедневно отправлялась искать приключения. Тетка применяла все известные ей меры воспитательного воздействия, не подозревая, что сильно рискует: под личиной хоть и непутевой, но любимой племяшки в ее доме жила юная душегубка, уже вдохнувшая однажды запах крови.

Исследователи преступности среди несовершеннолетних полагают, что молодые девушки зачастую примыкают к уголовным сообществам из естественного желания иметь защитников, чувствовать себя в безопасности... С Чернец явно был не тот случай: связь с 25-летним Сергеем Хлодовским скорее представлялась ей разбойничим романом. А общие пьянки и грабежи - эдакими приключениями Бонни и Клайда. Однако романтики не вышло. Первое совместное преступление оказалось банальным и отвратительно грязным - зверское убийство пожилого лифтера. Буквально за гроши: с трупа сняли дешевые часы "Электроника"...

Чернец и Хлодовский, приехав в Минск в июле прошлого года и оказавшись поздней ночью в районе улицы Ландера, недолго искали будущую жертву разбойного нападения. Они предложили распить бутылочку первому встречному, которым, на свою беду, оказался 63-летний специалист по обслуживанию лифтового хозяйства Иван Красевич. Польщенный предложением молодежи составить компанию, лифтер не мог знать, что его согласие "тяпнуть рюмашку" является гибельным. Хлодовский замыслил убить незнакомого мужика уже после первых 100 граммов. Аня кивком поддержала старшего друга, и тот, зайдя за спину случайного собутыльника, с надсадным выдохом опустил на его голову обломок железобетонной плиты. Красевич мог скончаться уже после этого: массивное кровоизлияние в мозг практически не оставляло шансов на выживание. Но его мучения были многократно усилены ручками нашей "героини". Вооружившись ножом, Анна будто с цепи сорвалась: прыгая вокруг поверженного мужчины, она резала бесчувственное тело, целя лезвием в низ живота... Потом только в этой области тела эксперты насчитали 5 резаных ран: убийца просто искромсала половые органы несчастного Красевича.

Внезапный приступ варварской жестокости, обуявший 17-летнюю любовницу, испугал, видимо, даже ее дружка. Во всяком случае, следующее преступление Анна совершала уже в другой компании. Но по той же схеме.

Впрочем, между двумя убийствами прошло полгода - те самые месяцы, в течение которых Чернец продолжала исполнять роль строптивой племянницы, а тетка всячески пыталась наставить Анну на праведный путь. Завершился этот бессмысленный труд почти детективной погоней. Однажды девица решила бежать, прихватив из ставшего родным дома одежду и кое-какие вещички. Отчаявшись перевоспитать свою питомицу, тетка на стареньком велосипеде пустилась вдогонку. Нагнав, уже без лишних нравоучений, просто отняла одежду и вещи: "Теперь ступай на все четыре стороны!" Оставшись буквально в нижнем белье, Анна и не подумала возвращаться к родственнице с повинной. Наоборот, в столь экстравагантном виде она могла рассчитывать на более бурное развитие своих похождений. Так и случилось: Чернец свела знакомство с отпетым уголовником - 40-летним Яковом Белько, 5 раз представавшим перед судом. Вместе с новым кавалером, годившимся ей в отцы, Анна закружилась в вихре нескончаемых пьянок. "Пила все, что горит", - гордо хвасталась она потом следователям. Между тем ее несовершеннолетие заканчивалось - 1 декабря 2001 года Анна Чернец готовилась встретить свой 18-й день рождения.

И отметила она его, надо сказать, весьма своеобразно - кровавой тризной, которая началась как обычное застолье. Необычным было лишь место, избранное для праздника, - квартира престарелого жителя Вилейки Николая Пахромчика. 80-летний старик не видел ничего предосудительного в том, что разновозрастная пара любовников отпразднует скромное торжество в его жилище. И напрасно. Ведь торжество вскоре превратилось в чудовищную пытку для гостеприимного хозяина квартиры. Опустошив свои запасы спиртного, парочка Белько - Чернец принялась требовать у старика деньги... Отказ стал сигналом к началу зверских истязаний.

Целую страницу уголовного дела занимает лишь одно сухое перечисление травм и ранений, нанесенных престарелой жертве убийц. Будто бы в подарок ко дню рождения "папаша" Белько позволил "дочке" делать с бедным стариком все, что угодно. И Анна "резвилась" вовсю: била Пахромчика ногами по голове и туловищу, ставила на морщинистое лицо раскаленный утюг, изо всех сил вонзала в тело кухонный нож... Только ножевых ранений пьяная именинница нанесла не менее 77. В апогее пыток Анна Чернец, выражаясь языком протокола, "отрезала пострадавшему половой член". Отрезала и показала своему дружку - мол, гляди, что у меня есть. Тот лишь одобрительно ухмыльнулся...

Уже через день Анна Чернец, еще не отошедшая от выпивок и недавнего убийства, была арестована. Теперь, когда следствие завершено, она ожидает судебного приговора.

А вот тут нас ожидает самый щекотливый нюанс правосудия. Дело в том, что Чернец... выйдет на свободу. Рано или поздно. Вне зависимости от приговора суда. И будь она убийцей хоть десятка стариков, итог был бы тот же. Ибо преступления, за которые мужчин карают исключительной мерой наказания или пожизненным заключением, стоят представительницам прекрасного пола только временного лишения свободы. Статьи 58 и 59 Уголовного кодекса четко указывают, что пожизненное заключение либо смертная казнь не могут быть назначены лицам, совершившим преступления в возрасте до 18 лет и... женщинам.

Во втором убийстве Анна Чернец сыграла главную роль, уже будучи совершеннолетней. Поэтому в данном случае от самого сурового наказания ее страхует лишь принадлежность к слабой половине человечества. Довольно странно в этом свете выглядит статья 3 того же кодекса, регулирующая принципы уголовного закона и уголовной ответственности. В части третьей этой статьи сказано: "Лица, совершившие преступления, равны перед законом и подлежат уголовной ответственности независимо от пола, расы, национальности, языка..." Выходит, не так уж и равны? Половые признаки все-таки становятся некой врожденной индульгенцией на любые грехи? Странно, что этот вопрос обходят деликатным молчанием феминистки, ратующие за женское равноправие во всех сферах...

Нет, я вовсе не требую немедленно обречь молодую девушку на вечное заточение. Более того, даже изменил фамилии героев этой истории - дабы материал не расценивался как давление на будущий суд. Хочу сказать о другом. Творцы Уголовного кодекса, вопреки самим себе разделившие преступников по половому признаку, должно быть, тоже оказались в плену устаревших представлений о том, будто женщина-злодейка - исключительно жертва сложных жизненных обстоятельств, не заслуживающая сурового наказания. На мой взгляд, пример Анны Чернец убедительно опровергает этот стереотип.

Автор благодарит сотрудников прокуратуры Минска за содействие в подготовке материала.