Дорога, конечно, лучшее, что у нас есть (лично я в этом твердо уверена), но иногда еще и одно из самых утомительных дел. Решили: впервые за много лет едем на Новый год и Рождество домой. За два дня пересекли три границы: между Чехией и Германией, Германией и Польшей, Польшей и Беларусью. Первые две заметили только по изменившемуся языку дорожных знаков (например, в Германии, Вроцлав упорно именуют Бреслау), а вот на третьей (в Берестовице) простояли шесть часов. Когда спросили у таможенников, почему такие очереди, те пожали плечами: «Такое чувство, что вся Беларусь поехала в Польшу за покупками». Большим подспорьем в очереди лично для меня стала электронная книга, которую я тут же нарекла одним из величайших изобретений человечества. Муж категорически поправил: «Величайшее изобретение человечества — отсутствие границ». Это он о первых двух, которые мы пересекали не притормаживая. И с ним трудно не согласиться.
Обычно мы ездим через Дрезден, хотя через Прагу было бы чуть короче. Зато так быстрее добираемся до знаменитых немецких автобанов, вполне заслуживших свою безупречную репутацию, и дальше — по скоростной дороге и через Польшу тоже. В дороге нас дважды останавливали. В Польше это были пограничники, которые курсировали примерно в 120 км от польско–германской границы (так что ее полное отсутствие на самом деле лишь видимость). В Германии — полиция. Все, конечно, вежливо и корректно, но ощущение не из приятных. Потому что сбивает с дорожного ритма. Потому что при встрече со стражами порядка (а такие «дорожники» как на подбор — или точно на подбор? — здоровенные, короткостриженые и с пистолетами, если бы не полицейское удостоверение, так от гангстеров каких и не отличишь) всегда немного нервничаешь, даже если поводов у тебя к этому объективно нет. Понятно, что в некотором смысле такие остановки (с нами они случались и раньше) — дискриминация: нас останавливают потому, что номера — белорусские. Это как система опознания «свой — чужой»: машины с номерами ЕС проносятся мимо, а у нас проверяют документы, заглядывают в багажник, спрашивают о планах, «пробивают» машину. Ничего не поделать: имеют право.
В этот раз по польским дорогам нас то и дело обгоняли машины с британскими номерами (их легко отличить, даже не видя руля, — сзади у них номера желтые, впереди белые), чего до сих пор никогда не было (британцы со своими «не теми рулями» не любят выезжать с островов собственным транспортом). Вспомнив разговоры о польских и литовских сантехниках, наводнивших Британские острова (одних только польских иммигрантов там более полумиллиона), подумалось: может быть, это как раз они? Возвращаются домой на Рождество? Тогда все сразу встает на места: уверенность на трассе, съезды на узкие местные дороги и постоянное несоблюдение скоростного режима (какой поляк не любит быстрой езды?).
В 7 утра в гостинице между Варшавой и Белостоком убеждаюсь, что наша догадка, скорее всего, была верной. На завтрак пришла разновозрастная группа литовцев, все мужчины. Меню — на польском и русском. Самый старший из группы, хорошо выучивший, очевидно, еще в советской школе великий и могучий, на нем же и обращается к официантке с возмущением: «А что, меню на литовском нет?» Она растерялась — по–видимому, такой вопрос здесь задают впервые. Пришлось мужчинам заказывать на русском. Между собой группа разговаривала на литовском, часто пересыпая родной язык русским матерным. Потом — снова к официантке: «Водка есть?» Напомню: 7 утра. Водки, как и меню на литовском, не нашлось. Что, конечно, огорчило наших британских сантехников (условно назовем их так). Через минуту: «Девушка, а что музыка у тебя такая грустная? Когда мою бабушку хоронили, такая же музыка играла». Бедная официантка онемела: по радио звучали рождественские песни.
Лично я наблюдаю за этой утренней сценой — будете смеяться! — с внутренним удовлетворением. Потому что так же, как и вы, много раз наблюдала (хотя читала еще чаще) поведение русских (то есть русскоязычных, а значит, и нас с вами тоже) туристов за рубежом. Меня ужасно раздражали молодые люди, разгуливающие с орущим (другого слова не подберу) магнитофоном по филиппинскому Боракаю, или туристы, очень громко (потому что на русском, потому что обслуживающий персонал не понимает, а говорящий полагает, что если будет говорить громче, то все сразу станет понятно) желающие узнать «что это за рыба?» в уличном ресторанчике на тайском Самуе. Мы часто возмущаемся (справедливо) громкими китайцами в наших музеях и на наших улицах, но сами не замечаем, что очень часто ведем себя так же. Так что литовцы (британские сантехники?), можно сказать, порадовали: раз европейцы так себя ведут, то мы — точно европейцы. (Вот в этом месте нужно улыбнуться.)
Советская Белоруссия №244 (24380). Пятница, 27 декабря 2013 года.
