Продолжаем публикацию детектива Петра АКИМОВА.Начало в ј 130
Дима сам учил ее делать паузы. Ей нужны были эти два дня на даче у подруги. Отдышаться, "переварить" текучку...
Нет, не Дима хотел мести убийце. Месть нужна ей самой, чтобы выплеснуть со злобой и собственную вину.
А для этого пора сосредоточиться на сыщике. Надежда откашлялась и, уставив потемневшие, как морская толща, глаза на Выприцкого, спросила
: - Вы - лейтенант? Нет? Капитан? Майор?
- Капитан. А что? - удивился Игорь.
- Вы женаты?
- Да... Но какое вам дело?!
- Как начальство? Оно вас ценит? Нет? Не ценит, да?
- Какое это имеет отношение... При чем тут я? - возмутился задетый Выприцкий.
- Мне надо знать, когда вы правдивы, а когда врете или уходите от ответа. Вы ведь часто врете подследственным?
- Ну, знаете! Вопросы здесь задаю я!
- Задавайте. Разве я мешаю? - Кузнецова, как послушная школьница, сложила руки на столе и почтительно заглянула в недоуменные глаза сыщика. - Но я знаю: вы в состоянии понять. Если убийство Димы связано с нашей работой, то мне самой легче сформулировать нужные вопросы. Но для этого мне надо знать все обстоятельства преступления, правда?
- С чего вы решили, что убийство связано с работой?
- С того, что хорошо знаю Дмитрия. Он... как бы фанатик. Для него жизнь и работа - одно и то же.
- Трудоголик?
- Нет. Он считает, что трудоголики - выдумка лодырей. Просто есть люди, которые любят то, чем зарабатывают, и есть те, кто не любит. У первых работа и жизнь - одно и то же. Никто ведь не называет трудоголиком певца, которому лишь бы петь... Или бабника, который ни о чем, кроме секса, не думает? Здесь, дома, Дима жил и работал. И если его убили тут... То, значит, из-за работы.
- Откуда вы знаете, что его убили тут?
- От вас. Вы только что моргнули. Так же, как когда я спросила о капитанском звании.
- Мало ли когда люди моргают! - смешался Выприцкий.
- Мало. И так же вы моргнули, когда я предположила, что начальство вас не ценит. Так вы реагируете на правду, о которой собеседник, по-вашему, знать не должен. Я - профи, Игорь Александрович, - грустно улыбнулась Кузнецова. - На моей работе, как и на вашей, надо точно знать, когда человек врет и зачем. Слишком много жулья вокруг. Я долго училась читать мимику и жесты. Вы подозреваете меня? Вижу: нет. И правильно. Сколько у вас времени? Сколько вам позволят заниматься только делом Дмитрия: день? Два? Три? Так: максимум два дня. Без меня вам не успеть. Вы кого-то зацепили? Или нет? Вижу: есть кто-то на примете. Свидетели видели? Нет. Нашли следы? Какие? Да не скрытничайте же вы: я на вашей стороне!
- Почему вы решили, что я в лом начальству? - не удержался Выприцкий. Он невольно начинал побаиваться эту не только красивую, но слишком смышленую бабу.
- Не обижайтесь. Мне-то люди вашего типа нравятся. Вы же стараетесь все выяснить досконально, набрать максимум фактуры, да? Но в милиции, "на земле", таким, как вы, тяжело. Вам бы "важняком" работать! Тогда бы вашу дотошность уважали. А в райотделе, наверное, вас считают тугодумом? Я такая же. Если уж меня зацепило, то я не успокоюсь, пока все не узнаю. И я не просто так. Мне самой срочно надо выяснить, кто и зачем убил Диму. Коль это связано с работой, то могут добраться и до меня. Я очень много знаю о его делах и врагах.
- Враги? Кто конкретно?
- Врагов у него хватает. Его любимый метод: "Лиса в курятнике". А куры, если очень разозлить, могут и заклевать.
- Какие еще куры?! - обозлился Выприцкий. - Чего вы мелете?!
- Я все объясню, - поняв свою ошибку, просительно улыбнулась Надежда. - Но вначале: как его убили? Когда? И главное: с кем я говорила по телефону? Вы умеете копировать голоса? Нет. А кто мне отвечал? Поймите: без этого я не знаю, что нужно объяснить вам подробно, а что - неважные пустяки!
Выприцкий, как все "менты", терпеть не мог, если инициатива переходила к свидетелю. Тем более - к бабе. Тем более - к бабе странной. Тем более - к почти подозреваемой.
Но на него уже полгода вешали служебное несоответствие. Его показатели и в самом деле не нравились начальству. А начальство умеет уесть того, кто ему не нравится. Игорь устал ходить в капитанах. И поскольку сыщик практически не пил "для себя", а только по работе, ради контактов с нужными людьми, то ему даже не с кем было отвести душу. В сидевшей сейчас напротив него женщине он инстинктивно чувствовал человека, на мягкой груди которого очень приятно поплакаться... Игорь утешил себя: о чем бы ни говорила подозреваемая, лишь бы она говорила. Да и в самом деле: если убийство связано с работой терпилы, то лучшего помощника, чем его коллега-подруга, не найти. Выприцкий смирился
: - Вы ни с кем не говорили. Это автоответчик, - сыщик с удовольствием увидел, что удивил самоуверенную тетку.
- Автоответчик? Но я же с ним разговаривала!
Кузнецова ожидала чего-то в этом роде. Но притворилась озадаченной. Она уже переборщила в показе своих способностей и теперь отрабатывала назад. Нельзя демонстрировать свое явное превосходство мужику, да еще "менту". Он привык ощущать себя умнее. Или сильнее. И любую уверенность в себе у собеседника расценивает как выпад. Зато чужое замешательство его успокаивает.
Расчет оправдался. Сыщик подумал, решился и встал
: - Идемте, я покажу.
* * *
Они прошли через прихожую, усыпанную книгами со стоявшего здесь стеллажа. Кузнецова с трудом удержалась, чтобы не присесть и не осмотреть опустевшие полки. Рано. Это могло опять насторожить сыщика.
В комнате, служившей Краевскому кабинетом, пол покрывали книги, отпечатанные листы и вырезки с пометками. На столе темнел прямоугольник - там, где был компьютер. Монитор и клавиатура сиротливо обвисли кабелями. Такие же, без пыли, прямоугольники темнели и на полке, куда Дима ставил коробки с дискетами.
(Продолжение следует).
Выприцкий откинул крышку похожего на ларец автоответчика возле телефона и кивнул на магнитофонную кассету
: - Ваш Краевский был хохма-ач. Смотрите, что он придумал, - Игорь перемотал на начало и перевел рычажок в положение "рlay". Раздался голос Дмитрия
: - Алло? Слушаю вас! Алло!
- Димка, сволочь! - заорала женщина. - Я тебя на куски разорву! Я найму крутых, они тебе кишки выпустят!..
- Алло! Я вас не слышу! Алло! Громче говорите! Кто это? - перебил ее голос Краевского.
- Это я, сволочь, я! Где мои деньги?! Я тебе что...
- А-а, вот это кто. Прошу прощения, я жую. Но - слушаю. Только быстрее: у меня линия барахлит и срывается.
- Где деньги, гад?! Если не отдашь сегодня же, я найму ребят, и жевать тебе будет нечем, мразь! Я тебя в порошок..."
- Во! - наслаждаясь удивлением Кузнецовой, Игорь дважды нажал клавишу. Звук пропал, и кассета подпрыгнула. Он вытащил ее. Потом нажал клавишу еще раз и выскочила еще одна кассета. - Видите? На верхнюю пишутся разговоры со звонящими, а на нижней, закольцованной, постоянный текст. Обычно он такой: "Это автоответчик. Меня нет дома. Продиктуйте сообщение после гудка..." А этот терпила записал свои "Алло! Алло!". Вот все и думали, что говорят с ним. И орали, как оглашенные. Хохмач!
- Этот звонок когда записан? До убийства?
- Нет. Убийца унес и компьютер, и верхнюю кассету с записями. Это я вчера вставил чистую. Тут сейчас шесть звонков. Ваш - шестой. Вы все думали, что говорите с ним...
- Вы умница, - кивнула Кузнецова, - мне повезло. Значит, вот что он придумал... Нет, это не для хохмы. Раньше у Димы был обычный текст. И он жаловался, что многие, услышав запись, молча бросают трубку. Не привыкли у нас представляться автомату. А Диме нужно, чтобы звонивший хотя бы подал голос. Тогда он, если был дома, мог решить: взять трубку или сделать вид, что его нет.
