Незаурядная театральная премьера ждет ценителей слова и безупречного исполнительского стиля. В Минск едет народный артист России Авангард Леонтьев с моноспектаклем «Могучее веселье». 8 октября во Дворце культуры профсоюзов он будет читать рассказы Исаака Бабеля. Накануне с актером побеседовал корреспондент «СБ».
— Авангард Николаевич, спектакль называется «Могучее веселье». Но Бабеля трудно назвать весельчаком.
— Это словосочетание придумал Фазиль Искандер, написав однажды: «Мы едем в благословенный город Одессу, выдуманный могучим весельем Бабеля». Позже он так же озаглавил свое эссе о Бабеле, у которого было редкое дарование: он умел подмечать смешное и передавать это на бумаге словом.
— Его тексты легко учить наизусть?
— Очень трудно. Как сказал Михаил Жванецкий, когда я ему пожаловался на технологическую сложность запоминания прозы: «Правильно. Трудно, потому что это язык». Так никто не говорил, как Бабель. Он очень своеобычен. И, насколько мне известно, был перфекционистом. От текстов своих добивался абсолютной точности и лаконичности. Поэтому у него каждое слово на своем месте. Не выбросить, не вставить, не переставить слова местами: сразу меняется краска, подчас и смысл. Бабель очень крупный писатель, ушедший из жизни в 45 лет. Когда его арестовали, конфисковали 24 папки рукописей. Представляете, сколько это томов? А вообще–то Бабель однотомный. Один том от него остался. Остальное кануло в Лету, специалисты ищут в архивах его рукописи, увы, пока безуспешно. В своем спектакле я прочитаю самые разные его рассказы: «Пробуждение», «Начало», «Гедали», «Король», «Ди Грассо». В них вы найдете и философские рассуждения, и много юмора.
— В Школе–студии МХАТ вы подготовили три актерских выпуска. Были ли у вас открытия среди учеников, кроме Евгения Миронова?
— Я так подсчитывал: у меня примерно было 70 студентов за годы моей работы вместе с Олегом Табаковым и за 12 лет моего руководства курсом. Конечно, не один Евгений Миронов у меня учился. Хотя хватило бы и его одного.
— Не перехвален ли он сегодня? По–моему, ни один приличный фильм сегодня не обходится без участия Евгения.
— Миронов не считает, что его слишком часто приглашают.
— У него есть дефицит в работе?
— Есть, а что вы думаете? Во–первых, нет такого артиста, который бы считал, что его много приглашают. Это особенность профессии: всем артистам всегда кажется, что они недовыразились, недоиграли. Евгений сейчас снимается не более чем в одном фильме в год, а то и меньше. Так что у него еще все впереди. По поводу его дарования критиками сказано достаточно, оно выдающееся. А что касается его человеческих качеств, они редки на сегодняшний день — это человек, отвечающий за свои слова, очень совестливый, переживающий за своих учителей, умеющий о них заботиться. Не формально, не телефонным звонком, а делами. Вот эти его сердечность и отзывчивость — это качества, дарованные природой и воспитанные его семьей, очень, к слову сказать, простой семьей — он из рабочих. Я считаю, когда у Евгения Миронова успех, — это по праву.
— У вас нет тоски по «Современнику» 70–х, когда театр был не кабаре, а кафедрой и каждый новый спектакль сопровождал неизменный успех?
— Последние 10 лет я работаю в МХТ им. Чехова. Так что этот айсберг от меня уже очень далеко. Я «Современник» люблю. Он меня вырастил и сформировал во многом. Моими учителями были Галина Волчек и Олег Табаков. Сами они стали теми, кто они есть в искусстве, благодаря Олегу Ефремову. У нас одна школа у всех, одни учителя, и исповедуем мы все эстетически одно и то же направление — это психологический театр. Когда в любом из наших театров у нас бывают удачи — тогда мы бываем рады.
— Если бы я попросила вас дать определение, какую роль в вашей судьбе сыграл Олег Табаков, что бы вы ответили?
— Я бы сказал, что Олег Табаков обладает одним замечательным даром, поддерживаемым воспитанием в семье русских врачей — он способен увидеть талант в молодых и помочь им пробиться, встать на ноги. Он когда–то и мне помог. Хотя я никогда не был его студентом. А был просто молодым коллегой, только пришедшим в «Современник». И Табаков сразу стал меня выручать. Когда советом, когда делом, когда давал мне возможность подработать и в кино, и на радио. Таскал меня с собой.
— А почему? Откуда возникла эта симпатия?
— Ему нравятся люди, не случайно пришедшие в профессию. С определенными от природы склонностями. И у него есть талант — зачатки дарования развивать и помогать молодым входить в жизнь. Поэтому он и великий педагог. И в нем есть большая ответственность за тех, кого он приручает. Он таких людей старается не бросать, поддерживает всю жизнь. И радуется их успехам. Он ведь еще и эксперт очень высокого уровня. Его даже один совет очень дорого стоит. Не говоря уже о том, когда он помогает более конкретно.
— Вы много играли в экранизациях русской классики. Какой роман, на ваш взгляд, не экранизировали?
— Думаю, что по структуре своей, по компоновке прозы очень кинематографичен Достоевский. Но почему–то кроме «Игрока», «Идиота», «Братьев Карамазовых» больше ничего из его произведений не экранизируют. Как–то все снимают одно и то же. А жаль, там у него столько, у Достоевского.
— В современном искусстве тема раздвоения личности очень востребована. В фильме «Ревизор» Газарова вы играли Добчинского и Бобчинского одновременно. Кстати, играли отменно. Но картина не прозвучала. Как думаете, почему?
— Наверное, вышла в плохую пору. Хотя там есть очень хорошие актерские работы. Там неслыханно и невиданно играет Осипа Армен Джигарханян. Это такая тонкая работа. Джигарханян — великий актер. Он всегда похож на Джигарханяна, но никогда не повторяется. И вдруг для этой маленькой роли Армен нашел что–то такое особенное, что просто меня удивило. А фильм действительно не прозвучал и на фестивалях призов не собрал. Думаю, его люди все же смотрят, когда доходят. И с удовольствием.
— Режиссер Константин Богомолов, известный театральный провокатор, привозил к нам в прошлом году спектакль «Лир». Минск пожал плечами. А как вы относитесь к подобным экспериментам?
— Я спектакли Богомолова видел. Они тяготеют к шоу. А я считаю, что драматический театр должен быть сам по себе, а шоу — само по себе. Смешивать их можно, но мне этот микс неинтересен, поскольку драматический театр в том случае, когда становится шоуобразным, проигрывает.
— Как вы понимаете вашего героя из «Утомленных солнцем»? Это лишний человек? Жертва, которую надо принести дракону? Какова его функция?
— Этот человек никак не лишний. Простой русский маленький человек, который оказался на своей земле в тяжелое время, когда машина пропагандистская и террористическая перемалывала всех, кто попадался на ее пути. Он пострадал безвинно, мой герой, случайно подвернулся под руку палачам.
— Никита Михалков в последнее время часто становится героем новостных лент благодаря своим высказываниям в программе «Бесогон ТВ». Не все ровно воспринимают общественную деятельность Никиты Сергеевича.
— Я считаю, что Никита Михалков — выдающийся кинорежиссер. Недавно я снимался в его последней картине по Бунину «Солнечный удар», да, и понял, что идут годы, а режиссерское дарование Никиты Сергеевича на съемочной площадке проявляется все так же ярко и убедительно. Я очень надеюсь на этот фильм, который совсем скоро, уже этой осенью, появится в прокате. А высказывания Никиты Михалкова я не комментирую.
— Режиссеры Юрий Кара и Станислав Говорухин недавно предложили запретить в российском прокате американские фильмы. Как вы к этому относитесь?
— Скептически. Я бы пожелал знаменитым режиссерам думать о том, как в России снимать хорошие фильмы. И к этому направлять все свои помыслы и деяния. Для этого совершенно не обязательно уничтожать Америку. Можно даже с этого не начинать. Вообще всегда хорошо начинать с себя.
Советская Белоруссия №185 (24566). Суббота, 27 сентября 2014.
