Артисты

Глава 1.

- Васи-или-ий, ну приба-авь! - капризно тянула юная миловидная брюнетка, лежавшая на заднем сиденье в достаточно откровенной позе. Ей было неполных шестнадцать, хотя она, следуя извечному требованию юности выглядеть старше и опытнее, чем это есть на самом деле, с помощью обильного макияжа, модной прически и вызывающего наряда старательно набавляла себе еще годика полтора-два. К слову сказать, взгляд с поволокой (отрепетированный перед зеркалом) и вполне зрелые формы вводили в заблуждение, как ей казалось, всю мужскую часть населения относительно ее истинного возраста.

- Ну приба-авь, Василий, - то и дело взывала она к водителю, жеманно растягивая слова. - Ну приба-авь...

- Нельзя, - не оборачиваясь, отвечал водитель, широкий в плечах, лысоватый сорокалетний мужчина.

Мощный бронированный джип "Мерседес" с капризной красавицей, водителем и охранником внутри вот уже битый час не мог выбраться из длиннющей колонны разномастных автомобилей. В это невыносимо жаркое субботнее июльское утро, обещавшее к полудню прямо-таки испепеляющий зной, вся Москва, казалось, устремилась за город, в надежде отыскать прохладный уголок. Сотни и сотни машин влекли своих изнывающих хозяев подальше от плавящихся городских тротуаров, создавая на дороге подобие текущей вулканической лавы. Многие водители, потеряв терпение, настырно лезли вперед, используя малейшие бреши в ряду и не обращая внимания на злобные гудки; то и дело на дороге образовывались заторы; не обошлось и без аварий. Василий лишь мрачно косился на все эти безобразия сквозь солнечные очки и презрительно щурился вслед очередному лихачу. Водитель-ас, он отлично понимал, что спешка в этом столпотворении может легко обернуться трагедией - даже бронированные бока не помогут.

- Гена, ну скажи хоть ты ему, - чуть не плача от досады, обратилась девушка к охраннику, сидевшему рядом с водителем. - Мы же так полдня будем тащиться.

- Через сорок минут приедем, - бросил шофер через плечо.

- Сорок минут! - простонала девица. - О Господи! Гена, ну скажи - пусть прибавит!

Гена, здоровенный парень с ежиком белесых волос над низким бугристым лбом, страдальчески закатил глаза, но к девушке обернулся с успокоительной улыбкой на лице.

- Ну потерпи, Лана, немного осталось, - пробасил он, столь же мало пригодный к роли няньки, как его сигарообразные пальцы к игре на скрипке. - Ты же видишь, какое движение. Не проскочить.

- Дотянем до развилки - поедем быстрее, - вставил шофер. - А здесь опасно. Очень опасно.

- Небось, если бы мой папочка приказал - сейчас обгоняли бы всех подряд, - запальчиво возразила Лана.

- Ну, ты сравнила... - отворачиваясь, пророкотал Гена.

- У, болваны... - прошипела она, вдавливая в уши крохотные шарики наушников CD-плейера.

Ее просто трясло от злости. Как они смеют перечить ей, ничтожества, слуги, стоит ей только намекнуть, и папа в два счета вышвырнет их на улицу. Издеваются, словно она малый ребенок и несет всякий вздор. И ведь это не в первый раз, так происходит всегда, когда она пытается от них чего-то добиться. Ну нет, с этим сегодня же будет покончено! Или папа прислушается наконец к ее словам, или придется ему искать себе другую дочку.

Под грохочущую музыку группы "Skooter" она назло тем двоим принялась извиваться всем телом, отчего двухтонный джип начал заметно раскачиваться на ходу. Не хотите ехать быстрей - получите американские горки! И только попробуйте мне запретить слушать музыку - выпрыгну прямо на дорогу.

Ее выходка никак не повлияла на поведение мужчин. Они оставались невозмутимыми, Гена чуть шире расставил ноги-тумбы, Василий еще сбавил скорость - и только. За те деньги, которые им платит ее папаша, они готовы стерпеть и не такое. Другое дело, если с головы этой дрянной девчонки упадет хоть один волос! Вот тогда им точно несдобровать. Ее папочка, респектабельный московский банкир, начинал когда-то свой бизнес, будучи главой банды люберецких спортсменов-рэкетиров, и его крутой нрав был известен далеко за пределами столицы.

Музыка быстро наскучила Лане, она выключила плейер и предалась размышлениям о своей злосчастной доле. Конечно, с точки зрения обыкновенных людей - тех, что влачат жалкое существование на так называемую зарплату, ее собственная жизнь могла показаться раем. Любой каприз исполнялся мгновенно. С малых лет она ни в чем не знала отказа, все, чего бы она ни пожелала, как по щучьему велению доставляли прямо в ее комнату. А место каникулярного отдыха она выбирала весьма забавным способом - раскручивали глобус, и она, зажмурившись, тыкала в него пальцем, правда, не слишком удаляясь от выпуклости экватора. Было весело и немного похоже на экзотическое приключение. С недавних пор она начала одеваться только в парижских магазинах, сочтя московские бутики несколько вульгарными, и летала в Париж на все демонстрации мод известных кутюрье. А стоило ей узнать из Интернета, что вскоре состоится грандиозный концерт знаменитых музыкантов, - как она тут же заказывала билет, независимо от того, где должно было произойти это событие. Папа не препятствовал ее увлечениям, полагая, что девочка таким образом развивается, и щедрой рукой оплачивал все ее расходы. Казалось, вот оно, счастье, живи и наслаждайся. Так бы оно и было, если бы не папины деньги. Да, те самые деньги, благодаря которым весь мир лежал у ее ног в красивой упаковке, мешали ей в полной мере получать удовольствие. Слишком много было желающих урвать кусок от папиных богатств, а она, его единственная дочь, являлась тем самым ключиком, которым можно было открыть один из окованных легированной сталью вожделенных сундучков. Круглосуточная охрана и контроль каждого ее шага - вот тот кошмар, который последние два года - с тех пор как она начала взрослеть и жаждать самостоятельности - отравлял ей жизнь. Куда бы она ни направлялась: на теннисный ли корт, на вечеринку, в бар или на дискотеку, - над ней всегда висела бдительная туша телохранителя, а то и двух, если компания была малознакомой. Господи, как ей надоела эта назойливая опека! Все девчонки радуются жизни, знакомятся с ребятами, танцуют где хотят и с кем хотят, курят, пьют пиво, целуются, многие - она не раз слышала это в школьном туалете - уже занимались с мальчиками сексом, и это было так здорово! А она? Ну чего стоят ее тряпки от Готье и Армани или прическа из парижского салона, если к ней попросту боятся подойти? С кем она может познакомиться, если над ней высится громила, чей взгляд способен напугать до обморока всякого, кто осмелится пригласить ее на танец? А стоит ей взять сигарету - об этом тут же становится известно папочке, впрочем, как и обо всех других ее неблаговидных поступках. Да, он исполняет все прихоти любимого чада, но в вопросе воспитания тот еще домостроевец и пресекает железной рукой все ее попытки самостоятельно строить свою жизнь. Она пыталась бунтовать, даже сбегала два раза из дома. Он тогда пригрозил ей закрытой английской школой, где порядки суровее, чем в средневековом монастыре. Зная его непреклонный характер, она на время притихла, но мысль вырваться на свободу не покидала ее ни на минуту.

(Продолжение в печатной версии газеты)