«Мне не 70, а трижды по двадцать»

С момента победы в 1982 году на песенном конкурсе в Сан–Ремо Аль Бано, конечно, сильно изменился. Слегка пополнел, виски тронула серебристая седина, во взгляде уже нет былой пылкости — скорее усталость и печаль. И хотя он по–прежнему поет о любви, его талант, как и раньше, востребован, годы берут свое. Да и пережитые личные драмы не прошли бесследно. В Италии, на родине певца, о постигших его бедах — исчезновении старшей дочери, разводе с женой Роминой Пауэр — писали и говорили с сожалением. Этой уникальной парой соотечественники гордились не одно десятилетие. Она была образцом для подражания и одним из национальных символов страны, в которой домашний очаг — главная жизненная ценность. А на юге Италии, где родился Аль Бано, семья — понятие даже сакраментальное.

— Есть любовь, которая рождается и остается с человеком навсегда, и есть чувства, которым порою суждено уйти из наших сердец. Это жизнь, такое случается. Сейчас, спустя годы, мне не так тяжело говорить о Ромине. У нас общие дети и абсолютно нормальные отношения. Обиды и недопонимания остались в прошлом.

— Почему вы расстались?

— Есть вопросы, на которые я однажды перестал отвечать. Этот — из их числа. Сейчас думаю, что наше расставание было предопределено. В моей семье никогда не было разводов, родственники как со стороны матери, так и со стороны отца если женились, то раз и навсегда. Со стороны Ромины расставались все: ее родители, бабушки, тетки были в разводе. Поэтому она восприняла наш разрыв естественно, как нечто неизбежное. Дети все поняли. В разговорах мы до сих пор стараемся обходить эту тему, хотя они уже давно не малыши. У каждого из них своя жизнь, своя работа.

— После развода с Роминой и знакомства с Лореданой не было страха наступить на те же грабли?

— Вначале меня, конечно, грыз червячок сомнения. Я думал, что Лоредана была со мной только лишь из любопытства, что я интересовал ее как певец, а не как тот, кто я есть на самом деле. После развода я неожиданно для себя оказался окружен женским вниманием. Это напомнило мне начало карьеры: за день до успеха я никого не интересовал, а после того как проснулся знаменитым, все вдруг стали находить во мне качества, которых никогда раньше не замечали. Я и вообразить не мог, что Лоредана станет женщиной моей «второй» жизни. Даже когда мы начали регулярно встречаться, я себе каждый раз говорил: этот раз будет последним. Однако последнего раза до сих пор не получилось. У нас двое прекрасных детей — двенадцатилетняя Жасмин и десятилетний Аль Бано Джуниор, свой дом и виноградники.

— Сначала Жерар Депардье, а теперь и Аль Бано... Почему вы занялись виноделием?

— Дело в том, что мои родители — крестьяне. Наши предки всегда выращивали виноград. Юг Италии, где я живу, идеален для виноградников, так как здесь постоянно светит солнце, есть прекрасная земля и море, с которого дует ветер, необходимый для хорошего роста ягод. Когда я уезжал из родного дома в поисках успеха, то дал обещание отцу: «Я стану знаменитым. И когда сюда вернусь, обязательно построю винный погреб. И первое вино, которое мы произведем, будет названо твоим именем». Свое обещание я сдержал. В 1973 году папа держал в руках первую бутылку вина «Дон Кармело», на этикетке которой был абрис его фигуры в шляпе. И хотя отца звали просто Кармело, я добавил «дон» в значении «господин», выразив таким образом свое сыновнее уважение. Помню, отец тогда сказал мне: «Да, парень, настойчивости у тебя хватает».

— Вашим «крестным» в мире музыки когда–то стал Адриано Челентано. Как складываются ваши отношения сейчас?

— Мы как братья. Каждый раз, когда встречаемся, непременно поднимаем бокал за наше красивое настоящее и общее прошлое. Челентано — гениальный певец и настоящий человек с большой буквы.

— Кого еще можете наградить столь высоким эпитетом?

— Считаю, что мне очень повезло в жизни. На своем пути я встречал множество удивительных людей, воспоминания о которых навсегда сохранил в своей памяти. Был случай, когда мы с Роминой удостоились чести выступить перед Папой Римским. Кстати, последний раз, когда мы пели с бывшей женой. Об этом нас попросил византийский кардинал Лопез. И вот в Рио–де–Жанейро мы с Роминой стоим перед 50–тысячной толпой на стадионе, где также присутствует и Папа. В песне Con te я невольно обратился к нему на «ты». Когда мы закончили, кардинал Лопез громко сказал: «Вы стали первым, кто сказал «ты» Папе Римскому». Его Святейшество, услышав это, привстал и воскликнул: «Нет–нет, пожалуйста, продолжайте». На следующий день мне рассказали, что Папа весь вечер напевал Con te.

— На своих концертах вы по–прежнему исполняете песню «Феличита» («Счастье»). А себя считаете счастливым человеком?

— Конечно. Мне 70 лет, я по–прежнему занимаюсь делом всей своей жизни, у меня прекрасная семья и замечательные друзья. Я благодарен Богу за каждую минуту своей жизни и за то, что он подарил мне так много незабываемых встреч с удивительными людьми. Например, крестной матерью моей дочери Кристель стала мать Тереза. Это была невероятно светлая женщина, искренне любившая мир и людей. Быть знакомым с ней — разве одно это не есть ли счастье?

— Несколько месяцев назад вы задули ровно семьдесят свечей на праздничном торте. Ощущаете свой возраст?

— А что это такое? То, сколько тебе лет, или то, на сколько лет ты себя ощущаешь? У меня сложные отношения со словом «возраст»: я всегда чувствовал себя моложе. Может быть, это из–за избытка энергии, за что меня порою даже упрекают. Я не курю, занимаюсь гимнастикой, ем только здоровую пищу со своих полей и пью умеренно. А еще всегда говорю, что мне не 70, а трижды по двадцать, и еще 10 бонусных лет беру в придачу.

Советская Белоруссия №138 (24275). Суббота, 27 июля 2013 года.