Аксинья Быстрицкая

В это не верится. Элине Быстрицкой недавно исполнилось 75 лет. Сейчас актриса живет и работает в Москве. Она - профессор, преподаватель на кафедре актерского мастерства в ГИТИСе. Постоянный труд - вот кредо шолоховской Аксиньи. Для актера, считает Элина Авраамовна, нет отдыха, он заряжен особой энергией, и эту энергию необходимо отдавать. А когда остается свободное время, она предпочитает активный отдых: игру в шахматы, бильярд, в разные годы увлекалась греблей, стрельбой в тире. Единственный раз в своей жизни Быстрицкая сама попросила автограф - у Маргарет Тэтчер, которую она считает идеалом женского ума, эталоном женщины-политика.

Сегодня мы публикуем отрывки из рукописи книги воспоминаний Быстрицкой "Встречи под звездой надежды", которую готовится выпустить издательство "Вагриус".

Однажды Алла Ларионова мне сказала: "Сергей Аполлинариевич Герасимов будет снимать "Тихий Дон". Сообщила она это буднично просто - поделилась новостью. Я в душе ахнула. Всегда восхищалась великим романом Шолохова. Как только я оказалась в Москве, сразу же позвонила Сергею Аполлинариевичу, напомнила о себе, и он сказал: "Приезжайте. Здесь у меня уже сидит один Григорий Мелехов..." Я помчалась в гостиницу "Украина" - там он жил. Когда Герасимов открыл дверь, я даже немножко растерялась, ведь представляла его совершенно иным! "Заходите", - пригласил он. И познакомил меня с гостившим у него актером, который был совершенно не похож на того Григория Мелехова, какого я себе представляла. Спустя какое-то время Герасимов сказал: "Ну, вот вам книжечка, прочитайте отрывок..." Он протянул мне первый том "Тихого Дона"...

На роль Аксиньи был большой конкурс. Я не хочу называть имена моих соперниц - среди них были известные актрисы московских театров, были и начинающие. Вряд ли меня серьезно воспринимали, провинциалку из Вильнюса. Шло честное творческое соревнование, и его критерии были известны лишь двум людям, которые на тот период определяли судьбы нескольких актрис, - Герасимову и Шолохову... Наконец наступил долгожданный день, когда должно было приниматься решение. Вечером, когда Шолохов уже уехал, позвонила ассистентка Герасимова Клавдия Ивановна: "Аксинья, поздравляю!" Сергей Герасимов позже говорил, что на роль Аксиньи меня отобрал Шолохов...

На самой первой встрече Герасимов сказал нам: "Мы начинаем работу над "Тихим Доном". Вам придется стать другими людьми". Помню, надо мной шефствовала одна женщина, очень крупная, плечистая, с добрыми глазами. Я вслушивалась в интонации ее речи, смотрела, как она ходит, какими жестами, мимикой сопровождает свою речь. Все это мне очень нравилось, и все это предстояло сделать своим, ибо у горожанок таких навыков нет. Оказалось, к примеру, целое искусство - носить воду ведрами так, чтобы она не плескалась и чтобы встречным казакам нравилось. Меня этому учила баба Уля: "А ты неси бедрами... Бедрами, бедрами неси..." Я никак не могла вначале понять, как это ведра можно "нести бедрами", если они на коромысле. А баба Уля давала мне "режиссерские" указания: "Ты понимаешь, энту воду надо не просто таскать, а чтобы Гришке понравилось..." Кадры из фильма, в которых я на коромысле несу два ведра воды, впоследствии обошли всю мировую прессу. Для бабы Ули и Аксинья, и Григорий были вполне реальными людьми. И она знала, что советовала: когда была молодой, носила воду так, чтобы завлечь приглянувшегося казака.

* * *

Первыми массовыми зрителями фильма стали казаки Вешенской. Фильм привезли в родную станицу М.А.Шолохова. Слух об этом быстро разошелся по Дону. Петр Глебов рассказывал мне, что казаки ехали, "прибегали" верхом, плыли на лодках в Вешенскую, чтобы посмотреть фильм. Его крутили непрерывно трое суток подряд в маленьком клубе рядом с домом М.А.Шолохова. Михаил Александрович был на каждом сеансе. Я не могла приехать в Вешенскую - болела. В утешение Михаил Александрович подарил мне платок. Казаки фильм приняли. Чуть позже я получила письмо за подписями тридцати старейшин Дона ("господ стариков", если говорить языком шолоховского романа) с просьбой-предложением сменить фамилию Быстрицкая на Донская.

Я тогда еще не знала, что отныне на всю оставшуюся жизнь буду в глазах множества людей Аксиньей. Таково было обаяние замечательной казачки, созданной талантом Михаила Александровича Шолохова.

По меркам нашего времени я долго не выходила замуж. Это тревожило родителей, удивляло моих друзей и знакомых. А порою порождало и нелепые слухи. Было бы неправдой написать, что у меня не было увлечений, естественных для моего возраста и моей профессии... Любовь актрисы - особая тема. Кто-то любит сердцем, а кто-то - умом. Умом я никогда не любила. Я - импульсивный человек. Скажем, я не контролирую себя на сцене. Не испытываю ни боли, ни неловкости, ни неудобств, ни чего-то еще - этого не может быть у меня, потому что образ, в котором я живу, не позволяет этого чувствовать! Однако в реальной жизни все по-иному.

Свою личную жизнь я не хочу делать темой отдельного разговора, скажу лишь одно: я вышла замуж по любви. С будущим мужем, Николаем Ивановичем, меня познакомил его друг, работавший в ту пору в журнале "Советский экран". Влюбилась я тогда со всей пылкостью своей натуры. Поскольку ходило много легенд о том, за кого я вышла замуж, кем был мой муж, я вынуждена рассказать об этом подробнее. Обыватели и закоренелые сплетники утверждали, что он был генералом, чуть ли не родственником Хрущева. А Николай Иванович работал в отделе переводов Министерства внешней торговли. Он был очень квалифицированным и эрудированным сотрудником. Когда Анастас Иванович Микоян ездил за рубеж, он брал его с собой переводчиком. Через четыре дня после знакомства Николай Иванович сделал мне предложение, и я без колебаний приняла его. Я была свободна, он к этому времени разведен, так что помех для брака не имелось. Пышного многолюдного свадебного веселья не устраивали, пришли самые близкие друзья. Да и друзей в Москве у меня тогда было еще немного. Праздником для меня стала наша совместная жизнь. О том, что я вышла замуж и кто мой муж, в газетах не появилось ни строчки, хотя я была уже довольно известной актрисой... У Николая Ивановича была совсем крошечная комнатка в десять метров. Прошло несколько лет, прежде чем у нас появилась нормальная квартира. Может, именно в те годы я осознала, как много значит для актрисы личная жизнь. В душе я надеялась на чудо: вдруг вопреки всем медицинским диагнозам у меня появится ребенок... Но если чудеса и случаются, то только не со мной...

Позже я поняла, что развод начал назревать тогда, когда Николай Иванович стал активно вторгаться в мое творчество. Он вдруг начал заниматься моими делами, причем от "А" до "Я". Его перестало интересовать все, кроме того, что он муж "той самой Быстрицкой". Впрочем, я и сейчас не хочу говорить о нем плохо. Потому что, говоря о нем так, я сама становлюсь хуже.

* * *

Меня часто спрашивали, почему я осталась одна. Подразумевалось: годы мои бегут, а я не реализовала собственную состоятельность в обручальном кольце. Вопрос этот из ряда тех, которые я отношу к сугубо личным. Но он задается так часто, что я не могу не ответить на него. Для меня "хомутание мужиков" отвратительно и наказуемо. У меня было сильное чувство, тогда я уже была свободна и готова к новой семейной жизни. Но каким-то образом я понимала, что этот человек не готов к браку, хотя он и стремился к нему. В конечном счете, я оказалась права. "Нет страшнее одиночества, чем одиночество вдвоем..."

Меня этому учила баба Уля: "А ты неси бедрами... Бедрами, бедрами неси..."