До сих пор перед глазами ветерана стоит тот первый бой под Ельней
Если спустя полвека вам пытаются рассказывать, что на войне было не страшно, — не верьте! Ветеран Великой Отечественной Федор Шульга во время нашего разговора не кривил душой. Рассказывал, как участвовал в тех страшных боях под Ельней в 42-м, и… плакал. Он не стыдился своих слез и, не стесняясь, говорил об ужасе и страхе первых боев на передовой.
— Только выгрузились, как налетели бомбардировщики, — рассказывает тогдашний командир отделения 64-го стрелкового полка 21-й гвардейской пехотной дивизии. — Мы разбежались от вагонов. Платформы — в кашу. Заняли оборону и в этот же день трижды ходили в бой.
Спали в ту ночь втроем: одну плащ-палатку под себя, двумя накрывались. Ночью подморозило, импровизированное лежбище и покрывало встало колом. Кое-как отогрелись. Прибежал ординарец с приказом: «Вторую роту — в бой». Красноармейцы побежали, а наши же минометчики начали артподготовку.
— Меня слегка чиркнуло по горлу, перевязался и опять вперед, — вспоминает Федор Шульга. — До сих пор перед глазами стоит, как пулеметчик Афанасенко идет, а у него щеки нет, зубы видны. Справа парень поскакал на одной ноге, половина второй на одной обмотке держится. Стреляют: где-то засел снайпер. Я его приметил на елке. Совсем рядом со мной он убил нашего снайпера. Хотел было поднять винтовку с оптическим прицелом, но понял: вражина меня вычислит по бликам от прицела. Зарядил в трехлинейку обойму с бронебойными патронами. Выждал и снял его.
Скоро на счету появился и второй немец. Вместе с минометчиком вышли на передовую, заняли позицию. До вражеских линий окопов — 150 метров. Смотрят, а из блиндажа немец выскочил. Сержант Шульга в ствол ротного миномета опустил снаряд. Взрыв и… на месте фашиста только дымок вьется. Ветераны разных войн, услышав эту историю, говорили, что это чудо. Из миномета попасть в человека — редкость.
Потом был поход под Великие Луки. Тогда от подразделения осталось 12 человек. Напоролись на вражеский блиндаж.
— Одного немца боец Соломаха у входа ножом снял, — вспоминает Федор Леонтьевич, — я второго у амбразуры уложил.
В декабре под Андреаполем Тверской области сержанта Шульгу сильно ранило. Осколок вошел в плечо, прошел через легкое в миллиметрах от сердца, повредил позвоночник, перебил палец на руке. В госпитале пролежал около полугода, хотели комиссовать. Но все-таки в мае 1943-го определили в авиацию. Служил в авиаремонтной части. В обязанности входило определять степень ремонтируемости наших сбитых самолетов.
Победу Федор Леонтьевич встретил в Кенигсберге. Но война для него закончилась в Корее. Часть, в которой служил, дошла до Пхеньяна. С 1948 года по 1990-й прослужил Федор Шульга на аэродроме в Куковячино. Тут же построил маленькую дачу — ему не привыкать к постоянному рокоту авиадвигателей.
