Глоток прохладной воды в летний зной. Именно с ним многие руководители аграрных предприятий сравнивают Указ № 253 Президента, который для некоторых стал не только точкой опоры, но и новым витком в развитии производства. Появилась возможность вздохнуть с облегчением, собраться с мыслями и выстроить более четкую и стройную стратегию действий. Документом, напомним, предусмотрены преференции для тех, кто подпадает под его действие, а также прописаны пути повышения эффективности сельхозпроизводства: досудебное оздоровление хозяйства либо проведение процедуры экономической несостоятельности, то бишь банкротства. Вариант финансового оздоровления зависит от показателя неплатежеспособности: она только приобретает либо уже имеет устойчивый характер. Если есть возможность улучшить экономику собственными силами, хозяйство оздоравливают. Нет — значит, подпадает под вторую категорию, и начинается судебный процесс. Назначают антикризисного управляющего, который, по сути, выполняет роль руководителя. Опять же, ситуация может развиваться двояко — идет либо процедура ликвидации, либо санации. Подобное решение выносит только Экономический суд на основании анализа хозяйственной деятельности организации. Если нет ни малейшей надежды вывести хозяйство на безубыточную работу, его ликвидируют.
В Поставском районе четыре из пятнадцати хозяйств попали под процедуру ликвидации. Да, это крайняя мера, тем не менее есть в этом свои преимущества и своя подоплека, если сравнивать с той же процедурой санации. Об этом корреспонденту «Сельской газеты» рассказал председатель райисполкома Сергей ЧЕПИК. Этим интервью мы открываем цикл писем из Поставского района, посвященных теме реформирования в АПК.
— Сергей Васильевич, многие руководители, анализируя деятельность своих хозяйств, пытаются цепляться за показатели, надеясь избежать ликвидации и попасть под процедуру санации? Насколько это правильно?
— Когда появился соответствующий указ, мы стали разбираться что к чему, анализировали финансовые показатели хозяйств за последние годы, пытались найти хотя бы малейшие зачатки положительной динамики. Конечно, можно было надеть розовые очки. Но правде нужно смотреть в глаза: долги накапливались быстрее, чем росла выручка. В такой ситуации никакой антикризисный управляющий, будь он семи пядей во лбу, не восстановит платежеспособность. А ведь нам еще хочется и инвестора найти! Скажите, кому нужно хозяйство мало того, что отстающее, так еще и с долгами? Принятое решение можно толковать по-разному. Я исходил из личного жизненного опыта: когда был руководителем достаточно крепкого «Курополья-агро», к нам хотели присоединить ОАО «Андроны». От такого союза мы отказались. Дело не в физической нагрузке и не в людях, а финансовом обременении: в хозяйстве долгов накопилось на 80 миллиардов неденоминированных рублей. Решись я на такой шаг, и присоединенное хозяйство не поднял бы, и свое бы положил.
— Тем не менее вы пытались провести процедуру санации в «Вереньках-Агро»?
— Я не за то, чтобы банкротить всех подряд. Но и не сторонник той ситуации, когда в долгах одних захлебываются другие. С хозяйствами, по уши обремененными различного рода обязательствами, уже никто сотрудничать не хочет. В таком случае банкротство как механизм выхода из положения имеет место быть. Естественно, решение было взято не с потолка. Да, мы пытались санировать «Вереньки-Агро». Но прошло полгода — ни экономические, ни финансовые показатели не сдвинулись. Оставив все, как есть, мы попросту растянули бы время на год-два. И все равно вернулись бы в исходную точку. Пришлось обращаться в Экономический суд, чтобы нам пошли навстречу и разрешили начать ликвидацию. Суть не в том, что найден максимально простой и безболезненный способ избавиться от обузы. Когда говорим о будущем АПК, следует просчитывать ситуацию на несколько ходов вперед. Тем более мы планируем безболезненно присоединить отстающие хозяйства к более сильным и крепким и при этом не положить экономику района. Здесь без банкротства, которое помогает разобраться с накопившимися долгами, не обойтись. После завершения процедуры некогда убыточное хозяйство мы практически безболезненно присоединяем к более крепкому, так как больше нет тех обременительных долгов, с которыми сами спасающие вскоре становились утопающими. Им работы и без того хватит: поднять материальную базу, отладить технологическую цепочку, настроить производство.
Читайте также
— Совокупность факторов: в одной связке и люди, и антикризисные, и долги с начисленными пенями и штрафами. А производственных мощностей не хватает, чтобы все это содержать, платить по счетам и еще работать с прибылью. Будем откровенны: не просто так хозяйства столкнулись с банкротством: к этому привели проблемы с руководителями, специалистами, работниками. Есть вопросы и по уровню подготовленности самих антикризисных управляющих. У нас их четыре, сильный лишь один — Алена Юриненок. Понятное дело, должны быть чутье, хватка. А как можно стать профессионалом, если учеба длится месяц? Спустя год все поднатаскались — и специалисты управления, и я в том числе, но когда начинали, шишек набили будь здоров. И хотя подбирали своих людей — кто-то в управлении сельского хозяйства и продовольствия работал, кто-то из хозяйства пришел, но тема-то новая. Вдобавок специфика отрасли: кормить — надо, доить — надо, пахать — надо, сеять — надо и убирать тоже надо. Параллельно с ликвидацией нужно обеспечить производство. А денег кот наплакал.
— Еще шесть хозяйств на досудебном оздоровлении — то есть экономику района поднимаете собственными силами?
— Там, где нормальный руководитель, можно и нужно пытаться работать по этой системе. Пример — наше КУСП «Дуниловичи-Агро». Год назад руководителем пришел Андрей Сарапененко, и ситуация поменялась если не коренным образом, то капитально. Стали расти показатели по животноводству и растениеводству. Исчезли проблемы с выплатой зарплаты. То есть человек оказался на своем месте, и теперь это один из лучших руководителей в районе. Тут важна избирательность: один директор до работы жадный, а второй просто время отбывает. В таком случае не стоит затягивать петлю на шее хозяйства: если у руководителя не получается, зачем и ему мучиться, и коллектив мучить? Лучше предложить ту работу, где он сможет себя проявить.
— Как вы думаете, поможет ли улучшить ситуацию, если руководителю, чье хозяйство находится на досудебном оздоровлении, за успешное выполнение бизнес-плана по восстановлению платежеспособности отойдет 25 процентов плюс одна акция его ОАО?
— Подход правильный, но, честно сказать, не все из нас к этому готовы. Ведь это уже не просто хозяйство, а собственность. К такой мысли и ощущению следует готовить заранее. Скорее всего, руководителя с мышлением собственника нам еще предстоит вырастить. Потому что не все из нас в полной мере осознали, как важно работать на конечный результат, а не за деньги. Но как только появятся первые примеры, тогда, думаю, и упрашивать не придется. Ясно одно: должен прийти сильный, заинтересованный руководитель с мыслями на перспективу. Возможно, даже кто-то из местных: все-таки не одно поколение формировало это имущество.
Читайте также
— В регионе отрабатывается Указ № 320 «О развитии сельскохозяйственного производства Витебской области». К сожалению, четыре уже созданные интеграционные структуры нас не затронули. Но мы решили создать на Поставщине свою вокруг молочного завода. И уже сделали первый шаг, передав ОАО «Камайский-Агро», которое находится на досудебном оздоровлении, в доверительное управление предприятию. Указ помог укрепиться технически: только за год в развитие производственной базы вложено свыше четырех миллионов рублей. Как только на полях появилась современная техника, стали расти показатели. После завершения процедуры банкротства в состав структуры войдут земли и скот еще трех хозяйств. А к концу года начнется строительство роботизированной молочно-товарной фермы на 2000 голов. Мы единственные в области попали под финансирование Банка реконструкции и развития. Сейчас работаем над проектом, документация будет готова к ноябрю. А там уже можем приступить к делу.
Многие задаются вопросом: мол, зачем это надо? Ответ прост: будущее сельского хозяйства в укрупнении. Чтобы обрабатывать землю и ухаживать за скотом, нужны люди, а численность жителей в сельской местности падает. Восполнить пробел можно крепкой технической оснащенностью. Но не всякое хозяйство, где всего 3000 гектаров пашни, потянет покупку энергоэффективных тракторов. С другой стороны, такой тандем — осознанная необходимость. Без молочного завода никак не обойтись: продукцию везем туда, а зарплату — оттуда. Они помогают нам закрывать вопросы по покупке шпагата, стретч-пленки, запасных частей. Естественно, применяются наценки. А когда это будет одна структура, то сами себе уже продавать не будут. Тем более на молокозаводе своя торговая сеть, и мы наконец сможем наладить эффективную цепочку «производитель — переработчик — продавец».
— Вы планируете все хозяйства ввести в интеграционную структуру?
— В перспективе должно остаться не более пяти-шести сельхозорганизаций. У нас есть крепкие хозяйства, которые из года в год показывают стабильно высокие результаты. У них и производственно-экономические показатели прекрасные. Например, валообразующие ОАО «Новоселки-Лучай» и «Хотилы-Агро». Их не надо никуда присоединять. А вот земли им, скорее всего, добавим.
— Но чем меньше хозяйств, тем больше их площадь. Соответственно, возникают свои нюансы. К примеру, перемещение техники из одного конца в другой?
— Когда-то в районе было 44 сельхозпредприятия, потом — 15, к октябрю их и вовсе 11 останется. При этом вся земля обрабатывается, площадь угодий ни на гектар не сократилась. Посмотрите, у нас нет заброшенных полей, которые остались незасеянными лишь потому, что не хватило сил и ресурсов. Это я к тому, что сельское хозяйство идет по пути укрупнения. Не мы придумали — время диктует свои правила. В этом есть свои преимущества. Пять-шесть грамотных руководителей подобрать проще, чем 44 и даже 15. Во-вторых, у нас не хватает специалистов как среднего, так и высшего звена. По сути, и не надо, чтобы в каждом маленьком хозяйстве были и ветврач, и зоотехник, и агроном. Приходится распыляться. А с укрупнением отпадает проблема кадрового голода. Тем более сейчас ситуация складывается не в нашу пользу: только за три последних года количество работающих в сельской местности сократилось более чем на тысячу человек. Когда три года назад возглавил управление сельского хозяйства и продовольствия, их было 3200. Сегодня осталось две тысячи человек. Понятное дело: кто-то ушел на пенсию, кто-то куда-то уехал. Суть от этого не меняется.
— А может, дело в деньгах? Все жалуются, что на селе мало платят.
— Не думаю. Наши руководители не должны обижаться. У директора одного предприятия средняя зарплата три тысячи рублей, у заместителя чуть больше. В другом хозяйстве — 2,5 тысячи рублей у директора. Можно работать? Можно. Было бы с чего платить. В других хозяйствах поменьше руководители зарабатывают, тем не менее у нас нет ни одного, кто сегодня получает меньше тысячи рублей. Даже к некоторым возникают вопросы: а зарабатывают ли они это?
— Одно дело — руководители, а специалисты?
— Им тоже подняли зарплату в соответствии с распоряжением председателя Витебского облисполкома Николая Шерстнёва. Естественно, все зависит от хозяйства, показателей и нагрузки на специалиста. Но при условии добросовестного труда можно заработать в среднем 1200—1500 рублей. Естественно, такие деньги просто так никто не станет платить. Но, увы, материальная сторона многих меньше всего интересует. Им подавай два выходных, жесткий рабочий график с 8.00 до 17.00.
— Сергей Васильевич, чтобы показать результат, у специалистов должен быть инструментарий. Но погодные условия большинству аграриев поставили подножку.
— За последние два года Поставщина пострадала очень сильно. В 2017-м посеяли всего лишь 35 процентов от плана озимых, потому что из-за непрекращающихся дождей так и не смогли выйти в поля. А на наших землях урожай зерновых на 70 процентов формируют именно озимые. Тем не менее весенний сев прошел неплохо: внесли удобрения практически под полную потребность и уложились в агротехнические сроки. Появилась надежда на урожай. Но опять незадача: на два месяца остались без дождей. Снова потери. Если в 2017-м получили 39 тысяч тонн зерна, то в этом году в лучшем случае преодолеем планку в 35 000 тонн при средней урожайности 27 центнеров с гектара. Попытаемся восполнить разницу кукурузой на зерно: у нас есть раннеспелые сорта. Но опять же идем на риск. Земли глинистые, тяжелые — пойдут дожди, как это было в прошлом году, урожай обречен. Но этот шаг мы должны сделать: одними травяными кормами скот не накормишь. В концентратах наши привесы и надои. И стремиться есть к чему: средний удой от коровы 12,5, а в некоторых хозяйствах уже доят по 25 килограммов. Наверное, только ребенок не знает, что молоко и деньги идут рядом. Сложно, не скрою, но мы полны надежд: уборочная началась раньше, значит, есть все шансы выиграть время. Тем более что мы уже приступили к севу озимого рапса. В прошлом году сеяли даже в сентябре. Естественно, это повлияло и на всхожесть, и на перезимовку, и на урожайность — средняя по району 11 центнеров. Те хозяйства, которые смогли уложиться до 20 августа, с каждого гектара получили по 19. Пока погода благоволит и есть все шансы завершить сев на 4,5 тысячи гектаров в срок. Потом наступит очередь озимых — это еще 15 000. И примерно столько же нужно поднять зяби. Если погода не выкинет фортелей, из рабочего графика нас уже не выбьет ни одно обстоятельство.
— Сергей Васильевич, спасибо за интересную беседу!
syritskaya@sb.by
Фото автора
В следующем письме мы расскажем о том, как в районе распорядились землями ликвидированного хозяйства «Париж-Агро».
