"Земля" и люди
25.09.2004
Иногда мне кажется, что мы живем в фантастически богатой стране... Все у нас есть - и нефтяные фонтаны в каждом огороде, и золотые россыпи вдоль каждого ручья, вытекающего из полесских болот, и кимберлитовые трубки с алмазами - бери, не хочу!..
Не дал Господь Бог нам, однако, богатых недр, которые позволяли бы свысока поглядывать на ближайших соседей. Отчего же тогда иногда ведем себя так, словно недосуг нам считать "алмазы в каменных в пещерах"?..
Почему я так говорю? Да потому, что с истинным нашим богатством, которое дороже нефти и золота, с богатством духовным, которое по крупицам создавали и несли в белорусский улей наши предки, мы обращаемся так, словно его у нас не мерено, не считано...
Однажды, это было лет тридцать назад, с группой белорусских художников забрели мы в Национальный художественный музей в Варшаве. Помню, среди многих прекрасных полотен, которые привлекли внимание, поразило одно - широко и смело написанная темная земля, смыкающаяся с темным же небом и где-то в точке схождения перспективы волы и пахарь.
И табличка - "Фердинанд Рущиц. "Земля". 1899 г".
Постоял у картины, подумал: какое одиночество и в то же время какая сила... Насколько картина эта выбивается из общего европейского живописного контекста, в котором с одной стороны - российские передвижники, с другой - французские импрессионисты, а здесь в Польше...
Молодцы, поляки!
Прошу обратить внимание: в то время я уже был членом Союза художников СССР и довольно известным в Беларуси художественным критиком, но имя Рущиц мне ни о чем не говорило.
Много позже с удивлением узнал, что картина эта написана в имении Богданов, что под Воложином, что сам Фердинанд Рущиц из старинного белорусского шляхетского рода, что учился он в Минске, где брал первые уроки живописи у некоего Кузьмы Ермакова, которого помнил и почитал как своего первого учителя всю жизнь. А на учителей Фердинанду Рущицу везло - начинал он в императорской Академии художеств в мастерской Ивана Шишкина, продолжал образование у блистательного Архипа Куинджи.
Его первую, сейчас бы сказали дипломную, работу "Весна" приобрел Павел Третьяков (ее и сейчас можно увидеть в Третьяковской галерее), а когда Савва Морозов купил у него "Зимнюю мельницу", это позволило молодому художнику отправиться в путешествие по Европе, чтобы совершенствовать свое мастерство, посещая музеи, работая в Берлине, Дрездене, Кельне, Париже, Брюсселе, Милане, Вероне, Венеции, Вене.
В обычае было у молодых наших художников отправляться после окончания "вуза" по европейским столицам. Надо думать, они там не терялись, не чувствовали себя бедными родственниками.
После европейских вояжей осел молодой мастер в своем родовом гнезде, в Богданове, где и создал практически все самые значительные свои полотна. Писал лесные ручьи, весенние поля, но особенно любил старинные костелы. Выезжал, правда, ненадолго преподавать живопись в Краков, но не ужился с тамошним художественным "бомондом" и через год, в 1908-м, вернулся на родину, в Беларусь, в Вильно, чтобы в меру своих сил "служить делу подъема художественной культуры этой части края". Так между Вильно и Богдановым проходила его жизнь - в Богданове он творил, в Вильно - преподавал, возрождая художественную школу в Виленском университете.
В 1921 году, после участия в большой художественной выставке в Париже, был награжден орденом Почетного легиона и вошел в круг самых известных европейских живописцев.
Умер Фердинанд Рущиц в 1936 году. В Богданове. Там и похоронен. Не сохранили мы, нелюбопытные и нерадивые потомки, родовое гнездо мастера. Его дом. Его мастерскую. Был когда-то здесь сад, озерцо с небольшим островком, на котором любил работать художник... Сегодня только старые деревья вдоль разбитой дорожки указывают направление к груде кирпича, что была когда-то мастерской, в которой он творил, убежденный в том, что его искусство навсегда останется с его народом.
Из всего огромного творческого наследия Фердинанда Рущица в Национальном художественном музее находится всего несколько работ (одна из них "У костела". 1899 г. - в постоянной экспозиции), все остальные в иных европейских и американских музеях.
Если бы судьба Фердинанда Рущица была единственной, уникальной - можно было бы сказать: "Ах, какая досада! Как это неправильно, несправедливо!"
Но подобное отношение до недавнего времени бытовало у нас и к творческому наследию других художников, наших земляков: Ваньковича, Антокольского, Шагала... Мы молча соглашались, когда их имена упоминались в ряду французских, российских, польских мастеров. Мы были невероятно щедры, забывая о том, что истинное богатство народа - богатство его духа.
На днях в Национальном художественном музее Беларуси открылась выставка фоторепродукций с картин Фердинанда Рущица, сделанных его внуком, тоже Фердинандом Рущицем-младшим. Фоторепродукции обычно не дают полного представления об оригинале, но эти, выполненные блестящим фотомастером, передают и незамутненность колорита оригинала, и плотность, и смелость мазка, позволяют получить представление о технике письма. Хотелось бы, очень бы хотелось увидать воочию работы замечательного мастера из запасников Львовского, литовского, польского, российских музеев - по нынешним временам, это не такая большая сложность.
Не дал Господь Бог нам, однако, богатых недр, которые позволяли бы свысока поглядывать на ближайших соседей. Отчего же тогда иногда ведем себя так, словно недосуг нам считать "алмазы в каменных в пещерах"?..
Почему я так говорю? Да потому, что с истинным нашим богатством, которое дороже нефти и золота, с богатством духовным, которое по крупицам создавали и несли в белорусский улей наши предки, мы обращаемся так, словно его у нас не мерено, не считано...
Однажды, это было лет тридцать назад, с группой белорусских художников забрели мы в Национальный художественный музей в Варшаве. Помню, среди многих прекрасных полотен, которые привлекли внимание, поразило одно - широко и смело написанная темная земля, смыкающаяся с темным же небом и где-то в точке схождения перспективы волы и пахарь.
И табличка - "Фердинанд Рущиц. "Земля". 1899 г".
Постоял у картины, подумал: какое одиночество и в то же время какая сила... Насколько картина эта выбивается из общего европейского живописного контекста, в котором с одной стороны - российские передвижники, с другой - французские импрессионисты, а здесь в Польше...
Молодцы, поляки!
Прошу обратить внимание: в то время я уже был членом Союза художников СССР и довольно известным в Беларуси художественным критиком, но имя Рущиц мне ни о чем не говорило.
Много позже с удивлением узнал, что картина эта написана в имении Богданов, что под Воложином, что сам Фердинанд Рущиц из старинного белорусского шляхетского рода, что учился он в Минске, где брал первые уроки живописи у некоего Кузьмы Ермакова, которого помнил и почитал как своего первого учителя всю жизнь. А на учителей Фердинанду Рущицу везло - начинал он в императорской Академии художеств в мастерской Ивана Шишкина, продолжал образование у блистательного Архипа Куинджи.
Его первую, сейчас бы сказали дипломную, работу "Весна" приобрел Павел Третьяков (ее и сейчас можно увидеть в Третьяковской галерее), а когда Савва Морозов купил у него "Зимнюю мельницу", это позволило молодому художнику отправиться в путешествие по Европе, чтобы совершенствовать свое мастерство, посещая музеи, работая в Берлине, Дрездене, Кельне, Париже, Брюсселе, Милане, Вероне, Венеции, Вене.
В обычае было у молодых наших художников отправляться после окончания "вуза" по европейским столицам. Надо думать, они там не терялись, не чувствовали себя бедными родственниками.
После европейских вояжей осел молодой мастер в своем родовом гнезде, в Богданове, где и создал практически все самые значительные свои полотна. Писал лесные ручьи, весенние поля, но особенно любил старинные костелы. Выезжал, правда, ненадолго преподавать живопись в Краков, но не ужился с тамошним художественным "бомондом" и через год, в 1908-м, вернулся на родину, в Беларусь, в Вильно, чтобы в меру своих сил "служить делу подъема художественной культуры этой части края". Так между Вильно и Богдановым проходила его жизнь - в Богданове он творил, в Вильно - преподавал, возрождая художественную школу в Виленском университете.
В 1921 году, после участия в большой художественной выставке в Париже, был награжден орденом Почетного легиона и вошел в круг самых известных европейских живописцев.
Умер Фердинанд Рущиц в 1936 году. В Богданове. Там и похоронен. Не сохранили мы, нелюбопытные и нерадивые потомки, родовое гнездо мастера. Его дом. Его мастерскую. Был когда-то здесь сад, озерцо с небольшим островком, на котором любил работать художник... Сегодня только старые деревья вдоль разбитой дорожки указывают направление к груде кирпича, что была когда-то мастерской, в которой он творил, убежденный в том, что его искусство навсегда останется с его народом.
Из всего огромного творческого наследия Фердинанда Рущица в Национальном художественном музее находится всего несколько работ (одна из них "У костела". 1899 г. - в постоянной экспозиции), все остальные в иных европейских и американских музеях.
Если бы судьба Фердинанда Рущица была единственной, уникальной - можно было бы сказать: "Ах, какая досада! Как это неправильно, несправедливо!"
Но подобное отношение до недавнего времени бытовало у нас и к творческому наследию других художников, наших земляков: Ваньковича, Антокольского, Шагала... Мы молча соглашались, когда их имена упоминались в ряду французских, российских, польских мастеров. Мы были невероятно щедры, забывая о том, что истинное богатство народа - богатство его духа.
На днях в Национальном художественном музее Беларуси открылась выставка фоторепродукций с картин Фердинанда Рущица, сделанных его внуком, тоже Фердинандом Рущицем-младшим. Фоторепродукции обычно не дают полного представления об оригинале, но эти, выполненные блестящим фотомастером, передают и незамутненность колорита оригинала, и плотность, и смелость мазка, позволяют получить представление о технике письма. Хотелось бы, очень бы хотелось увидать воочию работы замечательного мастера из запасников Львовского, литовского, польского, российских музеев - по нынешним временам, это не такая большая сложность.