Вратарь у воды
08.10.2011
Болельщики восхищались его игрой, а пресса воспевала газетной строкой подвиг Анатолия в победном матче с венграми: «Для того чтобы завоевать «золото», нашу команду ничья не устраивала, — рассказывала тогда «Чырвоная змена». — Нужна была только победа. И ее таки вырвали советские спортсмены, хотя был момент, когда казалось, что все потеряно. Выручила надежная игра вратаря». Не человек, а живая история, наполненная ярким блеском побед и светом медалей, которые не испортили Клебанова, оставили жизнерадостным, открытым, разговорчивым. Побеседовать с ним для журналиста — удача, которой не нарадуешься. Но увидеть его в родном Жодино можно не так часто, как хотелось бы. Давно перебравшись в Москву, он изредка бывает в Беларуси, наведывая своих родителей. Во время последнего визита нам и удалось встретиться.
Мечты иногда материализуются, но воспитанник жодинской ватерпольной школы Толя Клебанов в детстве даже и подумать не мог о сказочно–далеком Кали, а тем более об Олимпиаде в Монреале, где будет слушать приемник вместе с трехкратным олимпийским чемпионом по боксу Теофило Стивенсоном. Подобное казалось бы фантазией восприимчивого ребенка. Нет, Толя не думал об Олимпиадах. Тренировался вместе с другими, часто ловя на себе взгляд отца, который хоть и отработал всю жизнь трактористом, но относился к занятию сына с уважением, с пиететом.
— У нас была потрясающая школа, — ностальгирует Клебанов. — Водным поло я начал заниматься в начале 60–х. Мне сосед сказал, что осуществляют набор в секцию. Нужно взять веревку с собой — мол, связывают ноги и бросают в открытый бассейн. Если выплывешь — возьмут. А я маленький был, с веревкой и пошел. Но, как оказалось, нужно было лишь проплыть определенную дистанцию, что я и сделал. Зимой мы тренировались в обычной школе, несколько раз в месяц ездили в бассейн в Минск. Местная электростанция, охлаждая котлы, сбрасывала воду в водохранилище, которая била из труб фонтанчиками, за что и прозвали речку Брызгаловкой. Это позволяло нам заниматься на открытой воде с середины мая до самого сентября. Ворота у нас были самодельными, деревянными, а мячи — кожаные, набухавшие в воде. Бывало, зарядят в «пятак» так, что мало не покажется. Результат мы давали хороший, занимали в республике 2 — 3–и места.
— Раз так мячом больно попадало, чего ж в ворота встали?
— Да начинал я «в поле» играть. И ведь неплохо получалось, голы забивал. Но вот незадача, заболел наш вратарь. Я решил попробовать. Да как начал все отбивать, что так и решил остаться в «рамке».
— Свой дебют в чемпионате Союза наверняка помните.
— В 1967–м меня в юниорскую сборную БССР позвали, пригласили и в минский СКИФ. Через год дебютировал в чемпионате Союза в Астрахани, и все пошло по нарастающей. Через три года оказался уже в ЦСКА–ВМФ. В сильнейшей команде страны я дебютировал в 18 лет. На то время там были великие ватерполисты: Леха Баркалов, Владимир Жмудский, которые уже выступали за сборную СССР. Был ли готов в таком возрасте выступать на этом уровне? Думаю, да. Я ведь из дому в 15 ушел, рано пришлось приспосабливаться к новой жизни.
— Но вы ведь и золотые медали первенства мира взяли в 22 года. Это огромное достижение для молодого спортсмена.
— Но огромная заслуга в том успехе и Анатолия Самойловича Блюменталя.
— Это великий тренер, приводивший сборную СССР к золотым медалям Олимпиады 1972 года. Он все время мыслил, развивался, что–то придумывал. На чемпионате мира в Кали поставил нам защиту «забор». При удалении все становятся в ворота и поднимают руки. Со стороны и впрямь забор напоминало. Вот и попробуй пробить такую оборону. Для того чтобы до автомата довести этот компонент, Блюменталь ставил нас в «рамку» и заставлял расстреливать, палить по воротам. Никто из соперников не только не знал о его задумке, но и понять не мог, как можно пробить эту защиту. Безусловно, его вклад в нашу победу велик. Но и в том, что мы так плохо выступили на Олимпиаде, тоже есть вина тренера.
— Как и у любого игрока, у вас, наверное, тоже была своя коронка.
— А как же! Во время выхода один на один я часто выпрыгивал перед нападающим, поднимал руки, показывая, что внизу все открыто. Соперник велся, бросал по низу, а мои руки были уже там — мяч мой.
— А какие броски не переносили?
— Навесы. И хорошо, что Саша Кабанов, тренирующий теперь женскую сборную России, был моим одноклубником. Он мне таких мог за тренировку 10 из 10 набросать.
— Говорят, что арбитры ужасно засуживали советские команды.
— Сейчас судят намного лояльнее. Нас тогда пуляли по полной. Не любили Советский Союз. Но нам суют, а мы крепчаем. Играл мой ЦСКА–ВМФ финал Кубка чемпионов в Любляне против «Юга» из Дубровника. Основное время завершилось ничьей, играли дополнительное. Вместо четырех периодов — часа полтора. В одном из моментов я отбил мяч, его подхватил Андрюха Фролов и поплыл к воротам. В итоге забросил, хотя его постоянно за ногу подтягивали. Мы его чуть ли не за уши из воды вытащили к бортику, а он нам только и сказал: «Все, ребят, не могу больше!»
По статистике считалось, что после велогонок и лыжного спорта водное поло занимает третье место по энергозатратам. Вот вам пример. Пловец Владимир Буре, сын которого известный хоккеист, готовился к очередному чемпионату Союза и решил с нами немного позаниматься. Он вылез из воды через 3 — 4 минуты, больше не захотел. В водном поло другая работа. Пловец дистанцию может на одном дыхании проплыть, а тут темп нужно менять.
— Сейчас на водное поло приходит не так много зрителей. Раньше болельщики были другими?
— Это были не просто болельщики, про них фильм снимать нужно было! К нам в старый армейский бассейн приходила баба Маша, которая знала буквально всех спортсменов от Льва Яшина до Альберта Шестернева. Поддерживала нас, грозя: «Ну, Клебан, не дай бог ты пропустишь!» Кстати, сам Лев Иванович тоже однажды приходил к нам на игру, но мы больше дружили с хоккеистами Валерием Харламовым и Владимиром Петровым.
— А почему на московской Олимпиаде вы так и не выступили?
— Появился новый вратарь, который объективно играл уже лучше меня. Но у меня характер такой, я не могу быть вторым: или играю, или сижу на трибуне. Последний матч за сборную сыграл в 1979–м.
— Во сколько вы закончили с большим спортом?
— Мне был 31 год...
Рано уйдя из водного поло, он попробовал переключиться на тренерскую работу. Хотя, оставив спорт, адаптироваться к новым реалиям было нелегко. В 90–х подполковнику российской армии Анатолию Клебанову и вовсе пришлось сочетать преподавание с работой охранника на ВДНХ...
— ЦСКА–ВМФ раньше вся Европа знала, — с сожалением говорит Клебанов. — Нас даже дети узнавали, когда мы в Югославию приезжали. А теперь команда не котируется. Советский Союз был силен, а мужская сборная России даже на чемпионат мира не попадает. А если и пробьется на Олимпиаду, то выступить на хорошем уровне там будет очень тяжело.
— Так что нужно сделать, чтобы исправить ситуацию?
— Много разговоров, но мало действий. Надо, чтобы государство помогало, повернулось лицом. Чтобы поднимать водное поло, нужно браться с самых низов. И если все будет хорошо, то через лет восемь может быть результат. В Беларуси схожая ситуация, но есть бассейны, где можно работать. Например, в Пинске. И если национальная команда еще не показывает высокий результат, то молодежь имеется неплохая. В России с ней считаются.
Несмотря на накопившиеся проблемы, 60–летний Анатолий Клебанов старается отдавать себя любимому делу полностью. Главное, чтобы дело было, главное, чтобы дело жило.