Вот уже более двух лет на страницах «СБ» выходят материалы рубрики «В поисках утраченного». За это время наш проект приобрел немало верных друзей, в некотором роде из заметок на историческую тему он сам превратился в отдельную историю. Сегодня мы с радостью отмечаем, что наша работа отмечена на самом высоком уровне. Как уже сообщала «СБ», за активную подвижническую деятельность в гуманитарной сфере, направленную на развитие прогрессивных художественно–нравственных традиций, которые содействуют утверждению духовных ценностей, идей дружбы и братства между людьми разных национальностей и вероисповеданий, коллективу авторов нашего проекта указом Президента присуждена премия «За духовное возрождение»!Разглядывая собрание рождественских почтовых открыток, почему–то вспоминаю мозаику–мгновение писателя, который и в романах своих не был многословен, но все же в этом почти рассказе превзошел и себя самого. Цитирую полностью: «Мир разноязычен, но все люди одинаково плачут и одинаково смеются». Название — «Единство». А книге своей — «Мгновения» — Юрий Бондарев предпослал следующий эпиграф: «...Всякая книга начинается гораздо раньше, чем написана первая строка. Много лет назад я задумал написать не повесть, не роман, не хронику, а книгу — мозаику человеческой жизни...»
Давно, многими минувшими годами, так уже сложилось, праздник в нашу православную семью приходит задолго до Нового года. Ощущение такое, что начинается неизбежная праздничная страда еще как минимум за неделю до красной даты. И Новым годом празднества только входят в свой апогей. Завершается все рождественским январским днем. Отголоски тревожной радости, осмысления того, что впереди ждет нечто новое, приходят к завершению в старом Новом году. К католическому и православному календарям примешивается, наверное, тот особый магнетизм, что создается рождением близких людей. В декабре — день ангела у жены. 6 января — мой собственный день рождения. 8 — у дочери Вероники. Вечером 13 января вспоминаем о дне рождения отца — уже многие годы назад ушедшего Николая Николаевича, свято чтившего наряду с главными праздниками зимнего и летнего Николу...
Недавно по телевизору увидел сюжет, рассказывающий о том, что в одной из стран–соседок покупателя одаривают шоколадом в виде почтовых открыток. Понятное дело, что не ради продвижения рождественской филокартической продукции стараются чужестранные кондитеры. Но вот сам факт такого выбора свидетельствует: есть у открытки своя немеркнущая тайна. И даже в «продвинутой» интернет–Америке на Рождество, в его преддверии почтовое ведомство пропускает через себя 20 миллиардов (!) почтовых открыток. Финны несколько скромнее: свою почтовую службу они утруждают на 50 миллионов. На каждого жителя приходится не менее 10 — 20 открыток. Знаю, что и у нас появились прекрасные образцы. Многие из них с удовольствием доставал в канун праздника из почтового ящика. Уверен, через годы наши — белорусские — открытки будут с трепетом перебирать потомки...
Точно так же, как ностальгируем сегодня мы, рассматривая рождественский благовест, яркие зимние забавы на почтовых миниатюрах конца XIX — начала XX века. Читая простое и понятное: «Съ Рождествомъ Христовымъ» на открытках Рериха, Бенуа, Билибина, Маковского, Бакста...
Как тут не вспомнить строки ученого и историка Миколы Улащика. Судьба оторвала его от родной Беларуси еще в молодые годы. Но сколько тепла сумел он сохранить о своем детстве, о своей юности, подарив нам замечательную повесть памяти о родной деревне Вицковщина (цитирую в переводе на белорусский язык, хотя писал москвич Улащик на русском. Но книга уже дважды «прозвучала» на родном историку языке и благодаря добротному художественному переводу стала настоящим событием): «Гадавыя святы i абрады пачыналiся з новага года, дакладней, з Калядаў, адзначаць якiя пачыналi 24 снежня. Адвячоркам хата i яе жыхары ўжо мелi святочны выгляд. Старэйшыя сямейнiкi мусiлi абавязкова iсцi да вячэрнi, але галоўнаю падзеяй дня была святочная вячэра — куцця. Стол засцiлалi сенам, а паўзверх яго — абрусам i ставiлi мiску з куццёй, густой ячнаю кашай. Паводле старых звычаяў гаспадыня мусiла падаць у гэты вечар на стол 12 посных страў, а сама куцця называлася першай. Праўда, гатаванне такой вялiкай колькасцi страў паспела ўжо трапiць у разрад забабонаў, i пачостка была больш сцiплаю. Зазвычай куцця пачыналася з грыбнога супу, услед за якiм падавалi смажаную рыбу, потым жур з расцёртым макам i падсалоджаным макавым малаком. Пасля гэтага гаспадыня трактавала сямейнiкаў розным мучным печывам з макам, затым — кампотам з сушанай садавiны i, нарэшце, — самой куццёю з макавым малаком. На той час застолiца была ўжо такая сытая, што куццю адно каштавалi, бо пакiдаць яе некранутаю лiчылася за грэх.
Самi Каляды святкавалi тры днi, але да Вадохрышча (6 студзеня) працаваць можна было толькi ўдзень, а як на дварэ сцямнее, нават прадзiва мелi за грэх. Ёлку ў той час нiхто не ставiў, i калi ў Самахвалавiцкай школе наладзiлi Каляды з ёлкаю, пра гэта гаварыла ўся воласць.
Увечары 31 снежня святкавалi другую куццю — багатую. Тут абавязковую колькасць страў звычаi не называлi, але цяпер гаспадыня магла разгарнуцца i пачаставаць сям’ю прысмакамi са свiнiны. Як i на першую куццю, стол засцiлалi сенам i на абрус ставiлi такую самую ячную кашу, але цяпер затоўчаную топленым салам. Увечары перад Вадохрышчам святкавалi трэцюю куццю — галодную. Яна была поснаю, а галоднай называлася з тае прычыны, што за святы гаспадары, маўляў, паспелi ўжо з’есцi свае запасы. Гасцей на куццю не запрашалi, ўся сям’я таксама заставалася дома. Ранiцою 6 студзеня сена, якое ляжала на стале, па касмылiках раздавалi каровам i коням. Гэтыя звычаi былi такiя моцныя, што нiкому i ў галаву не прыходзiла парушаць iх. Калядныя святы сканчвалiся 6 студзеня (гэты дзень посны)...»
До нового Рождества!.. И — новых вам поздравлений, в том числе на трогательных и таинственных почтовых открытках...
Открытки из коллекции Владимира ЛИХОДЕДОВА.
