Подробности сочинской встречи Президентов Беларуси и России

Об атмосфере встречи

— Переговоры действительно прошли в очень хорошей, дружеской, как раньше говорили, атмосфере. И, поверьте, ничего конспиративного и тайного в этих переговорах не было. Самое важное было то, что мы договорились с Президентом России, что буквально в ближайшие несколько дней найдем возможность в своих графиках встретиться в широком формате, с участием членов правительств. Он в курсе, что у нас новое Правительство, естественно. И он предложил: «Слушай, давай мы встретимся в ближайшее время или здесь, в Сочи, или в Москве». Для меня все равно где. Обсудим проблемы, которые больше всего касаются правительств России и Беларуси. Известные проблемы. Как только приблизились к вопросу двусторонних отношений и перечислили вопросы, которые надо обсудить, мы еще раз обнаружили, что это вопросы правительств. И они должны решать эти вопросы. Но коль уж на нас выведены они, надо принимать решение. Поэтому ничего нового. Как я вначале сказал, новых проблемных вопросов у нас, к счастью, не появилось.

И, опять же, нет никакой конспирологии в том, что Лукашенко не поехал на самбо или боевые искусства вместе с Путиным. Якобы он не то обиделся, не то плохо поступил, не ответив на приглашение Путина. Для меня это предложение было несколько неожиданным. У меня действительно были другие мероприятия. И я ему прямо сказал: «Ну если нужно, давай поедем вместе». «Да нет, — говорит, — я не настаиваю, я и сам уже опоздал часа на два или на три на это мероприятие. Сам уже там долго не буду в ночь... Поэтому нет–нет, я не обижусь». «Ну, не обидишься — хорошо, тогда я буду заниматься по своему плану». У нас действительно добрые отношения, и нет там никаких обид и прочих каких–то нюансов. Хотя каждый из нас имеет за плечами определенные обязанности перед своим государством, народом, родными народами.

О личных «страхах»

— Меня интересовала позиция самого Президента России, его взгляд на проблемы международных отношений, и прежде всего американо–российских отношений. Этот контекст касается и нас. Потому что от взаимоотношений России с внешним миром, с Западом, и особенно с Соединенными Штатами Америки (хвастаться, к сожалению, нечем, мы это все понимаем), зависит и развитие Беларуси. И для нас очень важно, как будет развиваться экономика. Я в обзоре прочитал разные толкования на тему страхов, ужасов для Лукашенко в будущем и так далее. Мне уже ничего не страшно. Я человек, прошедший через многие страхи. Но есть один страх, если его можно страхом назвать, — экономика. Я всегда об этом говорю. Если будет у нас развиваться нормально экономика, будут нормально жить наши люди, ну хотя бы как сейчас, никаких страхов для белорусов быть не может. Не существует таких страхов. Ни внешняя агрессия, ни что нас кто–то поработит, захватит, что нас кто–то подчинит, растворит. Никаких больше страхов нет, кроме экономики.

О международных отношениях

— Я очень тщательно расспрашивал своего коллегу о том, что происходит с их точки зрения — России — в Соединенных Штатах. Тем более я не скрывал и не скрываю, что я ведь очень сильно болел за Дональда Трампа. И публично несколько раз высказывался о ходе предвыборной кампании в США в пользу фактически Дональда Трампа. Он действительно проамериканский для большинства общества. Но кого–то в элите не устраивает. И, к сожалению, там общество расколото на две части. Поскольку и демократы, и республиканцы примерно наполовину раскололи общество США. В этом большая проблема. И всего несколько процентов решают судьбу будущих президентов. Большая часть общества, особенно снизу, которая не является сегодня безмолвной в США, поддерживает Дональда Трампа. Но элите, какой–то части, особенно демократической, не нравится поведение Трампа. Да, он неординарный политик. Такого еще не было, чтобы крупнейшая страна в мире и ее президент так активно действовал и притом такими нестандартными методами. Я не во всем его поддерживаю. Тем более, может, я чего–то недопонимаю. Естественно, некоторые вопросы скрыты от всех нас и от меня в том числе. Но воевать со всем миром, в том числе в торговле, наверное, это не совсем правильно. Но я еще раз подчеркиваю: не все мы, наверное, знаем, что там существует и что происходит. Я думаю, если Дональд отойдет сейчас от этой жесткой риторики и своего поведения, он очень многое выиграет для США. Недавно сказал, правда, оправдываясь (мне это не нравится): «Вот если мне импичмент объявят, то все беднее станут и так далее». Какой импичмент? Надо работать и надо бороться за свои идеи. Словом, в Соединенных Штатах Америки происходит много чего непонятного для обывателя и даже для нас — политиков. И мы очень много уделили внимания обсуждению этих вопросов в контексте российско–американских отношений и, естественно, их влияния на Беларусь.

О подарке Путину (икона-оберег ангела-хранителя)

— Как Россия для нас, так и Беларусь для России является ангелом–хранителем. Может, это кому–то в Беларуси не нравится, но с первых дней своего президентства я делаю подобные заявления. Вы знаете, мы народы от одного корня. Мы родные люди. Нравится кому–то это, не нравится. Ну допустим, в Украине многим политикам это не нравится. И они говорят о некоей особенности украинского народа. Да, особенность есть и у нас, и у Украины, и у русских людей, вообще россиян. Но неопровержимо одно: как бы этого кому–то не хотелось, это уже случилось, что мы выросли от одного корня. Мы родные люди. Поэтому отсюда наша ангельская роль. Точно так и Россия является для нас, белорусов, своеобразным ангелом–хранителем. И не только ангелом. У нас настолько тесные связи с Российской Федерацией, и наша зависимость в экономике, прежде всего от Российской Федерации, величайшая. От рынка сбыта. Это наш главный партнер. Мы больше всего продаем в Российской Федерации. Это неопровержимый факт. Куда от них деться. Поэтому с прагматичной земной точки зрения мы являемся друг для друга ангелами–хранителями, если уж уходить в высокое, духовное.

Об отношениях с Путиным

— Многие говорят о шероховатостях, о том, что порой что–то искрит между нами, столкновения происходят и прочее. Мы с Путиным когда–то обсуждали этот вопрос. Я его спросил: «Скажи, вот ты можешь с кем–то ругаться из президентов, спорить так, как, допустим, со мной или я с тобой?» Действительно, такого не происходит. В дипломатических отношениях практически не бывает. Вот он недавно встречался с Меркель. Он что, может так спорить или до хрипоты искрить между ними может? Никогда. Это такие далековатые отношения друг от друга, слишком официальные, дипломатичные. Мы близкие государства. Над нами, наверное, еще и довлеет то советское прошлое, когда мы жили вместе, просто друг другу могли в глаза говорить то, что думаем. Плюс наше славянское нутро. Поэтому у нас очень близкие отношения. И в силу близости наших отношений мы высказываемся абсолютно открыто. Даже по личным каким–то вопросам. Казалось бы, это личное, даже пресс–секретари это боятся упоминать. Нет, мы, обсуждая те или иные вопросы, говорим об этом открыто. К примеру, он поехал на свадьбу в Австрию перед встречей с Ангелой Меркель. Он мне подробно рассказал о встрече с канцлером Германии, о вопросах, которые обсуждали. Ну заехал человек на свадьбу и заехал, какое мое дело. Нет, у нас добрые личные отношения, я говорю: «Слушай, а чего ты поехал на свадьбу, в чем причина этого? Мне не совсем понятно: Президент огромной страны едет на свадьбу». И когда он мне рассказал, что суть кроется в человеческих качествах. В отношениях даже между Россией и другими государствами многое зависит от отношений лично президентов, глав государств. И далеко корнями уходят отношения Путина с главой государства Австрии, в свое время откуда вот и люди, которые появились, и глава МИД, которая замуж выходила. Все это оттуда — из дружеских отношений Путина. Когда его пригласили, он, конечно же, на пути в Германию заехал на эту свадьбу. Это хорошее личное качество Президента России.

О санкциях

— Вот я прочитал одну из фраз и себе пометил: «Когда Российская Федерация под санкциями, то Лукашенко улучает этот момент, чтобы что–то потребовать от России». Идиотизм полный! Он просто не поддается критике. Почему? Потому что, если Россия под санкциями, нам очень плохо. Это наш главный партнер. Вот смотрите: только заговорили о санкциях, о новой волне, которую якобы американцы готовы ввести против России, — обвалился российский рубль. Нам что, хорошо от этого? Мы в свое время от обвала российского рубля, последнего большого обвала, потеряли порядка 3 миллиардов долларов только на курсовых разницах. Это что, нам хорошо? Что я могу от России потребовать, когда Россия в тяжелом положении? Когда в России хорошо, Россия может достаточно купить наших товаров. И, более того, если нужно, помочь нам. Что она и делала соответствующей финансовой поддержкой и так далее. Поэтому мы ничего здесь не выгадываем. Нет здесь каких–то там подспудных течений — вот, наклонить Россию, потому что она ослабла или ослабевает или у нее сложное положение. Нет этого и никогда не будет. Слушайте, я слишком уж, извините за нескромность, опытный политик, чтобы мышковать на этих темах. Это полный идиотизм! И очень жаль, что пишет человек, злобно относящийся к Беларуси. И вроде даже жил он в Беларуси. Не хочу даже его фамилию называть. Я постоянно читаю его опусы в отношении белорусско–российских отношений, и вы знаете, суть этих заявлений всегда злоба, ненависть, особенно к Беларуси. Унизить Беларусь, унизить белорусского Президента. Я понимаю, что люди зарабатывают деньги такими грязными методами.

О выполнении соглашений

— Представляя новый состав Правительства, я сказал, что мы от России хотим единственного: чтобы Россия исполняла договоренности и соглашения, которые мы с ней достигли, подписали. Понимаете: подписано — это норма. Это хорошая черта для любого государства. Тем более большого государства — России. Если уж подписал — исполняй. Не исполняешь — к тебе нет доверия. Порой мы договариваемся, а исполнения нет. И причина не в белорусской плоскости. Когда мы подошли к вопросу обсуждения повестки нашей, я сказал: «Владимир Владимирович, элита нашего общества, если так можно сказать, журналисты, политики, чиновники, государственные служащие, военные и так далее хотят знать, чего хочет Россия от Беларуси». Вроде мы и то сделали, и так по–хорошему относимся, и так, и тем не менее проваливаются наши договоренности, не исполняются. В средствах массовой информации (и не только) появляются претензии к Беларуси, которых на деле не существует. К примеру, вы сказали о продовольствии. Чем хуже наше продовольствие российского? И почему оно в нарушение договоренностей в рамках ЕврАзЭС блокируется при поставках в Российскую Федерацию? Почему так происходит? Мы хотим ответа от властей России прежде всего. Потому что мы знаем отношение россиян к нам — от Рамзана Кадырова до любого Петрова, Сидорова, Иванова. Они отлично к нам относятся, они хотят с нами дружить. Это родные. Недавно футболист Дзюба писал, что белорусы — наши братья. Вот их — простых спортсменов и прочих — истинное отношение. А что думают в этом плане власти Российской Федерации после последних президентских выборов? Очень важный этап в России наступает. Им надо выстраивать отношения, глядя в будущее. И у нас возникает вопрос: так чего же хотят власти России от нас, от Беларуси? Ведь самый ближайший союзник для России сегодня Беларусь. Самый близкий, надежный союзник для Российской Федерации — это Беларусь. И вдруг такие отношения.

О проблемных вопросах

— Мы договаривались о цене на газ. В Питере в апреле полтора года назад нашли вместе с Президентом хороший выход из очень сложной ситуации. Тогда действительно отношения были серьезными, когда нам подбросили цену на газ не как союзникам, а дороже (отбросить экспортную пошлину), чем в Германии, если рассчитать по километражу, поставкам, транзиту и так далее. И, естественно, ситуация была очень сложная. Я отказался даже ехать на один из саммитов ЕврАзЭС. И мы нашли с Путиным выход из этого положения, подключив сюда нефть. Так называемая перетаможка. Когда 6 миллионов тонн нефти мы могли продавать, а таможенные пошлины зачислять в свой бюджет. Что потом произошло? Это было, когда 40 — 50 долларов стоила нефть. А потом нефть подскочила. И нам в бюджет попало несколько больше денег, чем рассчитывали тогда российские эксперты и российское правительство. Ну так случилось. А если бы цена упала, мы вообще бы, может быть, получили только половину от того. Но мы оказались в выгодном положении. Понимаете, кто–то из так называемых умных либералов (не буду называть фамилии) в Минфине России увидел, что белорусы уж слишком много получили и обеднел российский бюджет. Но у нас подписана договоренность. Завтра цена на нефть упадет — не будет этих денег. И россияне перестали перечислять часть денежных средств — в нарушение наших договоренностей. Это же не какие–то подарки Беларуси со стороны России. За этим же кроются ответные наши услуги для Российской Федерации. Я часто говорю, что россиянам в Беларуси лучше, чем в отдельных частях России. Россияне никогда не чувствуют разницы между территорией России и Беларуси. Это дорогого стоит. Я могу перечислить, начиная от военных баз и прочее, транзита, границ и оборонных вопросов. То есть это не бесплатно. Это не подарки. Но вот — нарушение. Так нельзя поступать. Если есть вопрос, давайте будем садиться и обсуждать эти проблемы.

Или нас упрекают: ваши компании покупают темные нефтепродукты — мазут и прочие газойли, в Беларуси перерабатывают и продают на внешнем рынке. Так что здесь нового? Мы купили товар, за него заплатили. Точно так металлы покупаем, комплектующие, делаем трактор МТЗ и продаем. Претензий же нет. Также у нас вопросы утилизационного сбора на продукцию, которую мы создаем на совместных предприятиях в Российской Федерации. Допустим, мы создали производство в Брянске или в каком–то другом городе, собираем тракторы МТЗ, гомсельмашевские комбайны и прочее, тысячи людей, россиян, имеют рабочие места. Утилизационный сбор нам не компенсируют. То есть наша продукция удорожала. И этот вопрос в повестке дня у нас. Некоторые пишут, что мы обсуждали нефть и газ и кредиты. Мы вообще не касались на этой встрече будущего нефти, газа и кредитов. По этим вопросам приняты решения. По крайней мере, по нефти и газу мы пока действуем в рамках тех решений, которые приняли. Что касается кредитов, которые россияне нам (согласно договоренности) не выдали из евразэсовских фондов — это тоже вопрос для обсуждения. Но если приняты решения, их надо выполнять. Там два транша по 200 миллионов долларов всего, 400 миллионов осталось. Это разве деньги? Но на данной встрече мы этого вопроса не касались. Я думаю, что мы примем окончательное решение, когда у нас будет встреча. Обсуждали вопрос строительства атомной станции и стоимости этой станции. Коснулись вопроса автомобильных перевозок. Вы знаете, что мы, находясь в Союзном государстве, имеем положение хуже, чем Литва, Латвия и Польша. Выкидывают с этого рынка. «Да, ваши автоперевозчики, вот вы понимаете (мне Путин прямо), молодцы, они забили тут всех». Слушайте, но мы же конкурируем, мы же честно поступаем в этой борьбе.

О ситуации с ОДКБ

— Мы перешли с подачи Путина к вопросам ОДКБ и задержанию в Армении Хачатурова. Наша позиция ясна и понятна. Мы в свое время предлагали другие кандидатуры. Тогда нас не послушали. Сегодня пришли к тому, что все признают: Лукашенко был прав, обсуждая эту тему. Мы глубже посмотрели на эту проблему — с точки зрения нового руководства Армении, той политики, которую проводит Никол Пашинян со своим правительством, обсудили наши совместные действия в ОДКБ и те проблемы, которые сегодня существуют в самой ОДКБ, и те направления действий, за которые отвечают члены Организации Договора о коллективной безопасности.

О назначении нового посла в Беларуси

— Это, может, не совсем тяжеловес — Бабич, но человек в политике тяжелый. Прошедший уже определенные ступени, опытный человек, знающий многие проблемы. Вопрос даже не в том, что ему мало будет работы на белорусско–российском направлении, а в том, что центр Содружества Независимых Государств — Минск. Поэтому, естественно, надо этого человека догрузить, исходя из его опыта. Мы обсуждали кандидатуру Бабича, когда появилась идея у Президента России назначить сюда нового посла в связи с истечением срока у Александра Сурикова. Он (Владимир Путин) мне позвонил и задал этот вопрос, буду ли я возражать. Я говорю: «Да господь с тобой». Но по–дружески задал ему вопрос: «Слушай, ты знаешь Бабича?» Он говорит: «Очень хорошо знаю». «Ты его лично, не как Президент, а как человек (мы друзья) рекомендуешь?» — «Да, я тебе его рекомендую, это нормальный человек, который будет способствовать нормализации, углублению наших отношений, это человек, который будет работать на доброе в наших отношениях». Я говорю: «Если так, я буду приветствовать это». И все эти рассуждения, что тут кого–то направили, что они чуть ли не Беларусь под контроль возьмут, что Лукашенко будет кто–то управлять — это глупость несусветная.

И после нашей встречи состоялась его встреча, Владимира Владимировича, с послом в Беларуси — это абсолютная случайность. Мы не говорили на этой встрече о новом представителе в Беларуси. Абсолютно. Даже не касались этого вопроса. Он для нас решенный. Мы готовы работать с любым представителем Российской Федерации. Если он хочет, чтобы Беларусь осталась надолго, а может, и навеки самым близким союзником для России, соответствующе должен поступать посол.

О подарке Путина (тканая картина уральских мастеров)

— То, что там выткано, похоже на то, что мы в Беларуси имеем. Ну добавить надо только горы, которые есть на Урале. Я действительно так считаю, что Беларусь и Россия — это единое пространство. Это наши общие просторы — от Бреста до Владивостока. И люди должны здесь себя чувствовать одинаково — что в Бресте, что во Владивостоке. Тут, на российском побережье Черного моря, россиян больше отдыхает в нашем санатории, чем белорусов. А в отдельные времена так вообще единицы белорусов — в основном россияне. И благодаря этому наш санаторий держится на плаву. Я даже не чувствую, что здесь чужие. Хотя я бывал во всех подобных уголках мира, и там тоже хорошо, там тоже с любовью к нам относятся. Но все равно чувствуешь, что это не твое, это чужое. Здесь я чувствую, что это наше, это наше общее. И потерять его нельзя.