Однажды ранней весной, когда снега уже не было совсем, вот как в этом году, приехав в свой городской поселок, я вышел прогуляться. Забрел к озеру, во двор школы. Здание ремонтировали, но все вокруг было таким же, как во времена моего детства. Те же длинные скамейки рядом со спортивной площадкой. Я сел и стал смотреть на школу. День выходной, и школа тихая… Если бы я встретил эту пожилую женщину на площади, в магазине, на базаре, то маловероятно, что признал бы в ней учительницу. Она торопливо шла по двору, а я смотрел на нее. Дойдя до школы, она остановилась и долго стояла на одном месте. Потом растерянно обернулась и увидела меня. Подошла, поздоровалась. Я ответил со странной улыбкой на ее «добрый день», так как узнал по голосу свою учительницу географии… Давно и не мной замечено, что голоса учителей не меняются. Остаются такими же, как в школьные годы…
Радостно подхватился со своего места, словно все происходило в классе, а учительница только что вошла с указкой в руках и журналом. На ее бледном лице возникло напряженное выражение. Она пыталась вспомнить меня, но не могла. И я помог, признавшись, в каком году окончил школу и уехал в Минск. Она заулыбалась, но меня, как ни старалась, не вспомнила, хотя назвала несколько фамилий одноклассников.
Учительница географии присела, а я продолжал стоять, слушая знакомый голос. Это как раз тот случай, когда он знаком до боли и вызывает воспоминания. Действуя, как теплый проявитель на фотобумагу. Мгновение — и возникает портрет одноклассника. Глобус, клеенчатая карта, где одна шестая суши, СССР, закрашена бледным красным цветом.
Зоя Ивановна водит старомодной указкой и говорит, а за окнами нашей одноэтажной школы весна, яркое солнце, на канадских кленах мягкие и пахучие желто-зеленые листья, мальчишки глядят на девчонок… Вижу девичью шею, белый воротничок… И понимаю, что это восьмой класс, что учиться осталось пару месяцев и мы разлетимся…
— Я что-то смешное говорю, мужчина? — строго глядит на меня Зоя Ивановна.
— Нет, что вы, все хорошо… Я вспомнил вашу белую блузку и зеленую брошку. Очень красивую!
— Да? Точно. Зеленая. Малахитовая… Она у меня где-то есть… — растроганно всхлипывает учительница географии, но быстро успокаивается. — Я иногда, почему-то весной, а не осенью, прихожу вот сюда и брожу вокруг школы. Даже голоса детей слышу… И мне хорошо тогда становится, как будто надо в класс идти. Начинаю прислушиваться, вы не поверите, слышу звонок и начинаю торопиться. Понимаю, что никакого звонка уже быть не может, а слышу… Вот и сейчас, слышите?! На третий урок, а потом будет большой перерыв.
Я стал прислушиваться. Гудела машина. В старых гаражах визжала пила и грохотали молотки, лаял пес, где-то на шоссе ревел трактор…
— Нет, не слышу, Зоя Ивановна!
Она посмотрела на меня так, словно я не выучил урок, пожелала хорошего дня и медленно пошла к открытой калитке. На баскетбольном кольце качалась порванная сетка. Она так же качалась и сорок лет назад.
Учительница географии удалялась.
Школа глядела на свет темными окнами, в них плыли белые облака… И вдруг и я услышал тихий школьный звонок, а потом гул детских голосов. Подумал, что начался большой перерыв…
ladzimir@tut.by
