Подробности безнаказанного убийства королевского ротмистра Заболоцкого
04.10.2018 08:46:42
Людмила РУБЛЕВСКАЯ
Смешно мне слышать рассуждения, что вот этого не могло в прошлом быть, ибо в то время существовали такие вот законы и обычаи. История — не учебник математики. Не могло быть — а бывало.
Да, по закону никто не мог избить шляхтича плетью. Но если на дорогах XVIII века вы встретили пана Михала Володковича и чем–то не понравились — был риск без всякого суда получить прямо на месте 101 плеть, несмотря на звание. Как говорили о своеволии магнатов, король с декретом — Радзивилл с мушкетом. Пане Коханку мог жестокими шуточками довести до смерти любого своего приближенного — и как с гуся вода. Его жена, Тереза из Ржевусских, приказала в своем имении отсечь голову посланцу мужа шляхтичу Чешейко. И никто ничего ей не сделал.
Если не снять шапку...
«В року 1580, месеца кветня 23, в суботу, на прояждце короля его милости Стефана у Вильни, замолвивши се его милость пан Криштоф Радзивил, пан троцкий, гетман великий з паном Володимером Заболоцким, московитином, якобы Володимир не хотел му шапки зняти, пришли потом до слов злых з обудву сторон: здрады и отметки; кгды се мовил пан троцкий на Володимира, тоды Володимир мовил: самесь такий».
А теперь современным языком... Молодой гетман польный и воевода трокский Криштоф Радзивилл присутствовал при выезде короля Стефана Батория с придворными в город. Амбициозный воевода заметил, поравнявшись с ротмистром Владимиром Заболоцким, что тот не снял перед ним шапку. Оскорбление! Криштоф обозвал Заболоцкого изменником, Заболоцкий в ответ: «Сам ты изменник!»
Шаткие репутации
Публичные обвинения просто так спустить было невозможно обеим сторонам.
Местные магнаты и меж собой грызлись за владения. А тут — пришлый... А ему — и слонимское имение Деревная, и кременецкий двор, и лес Лепесовка, и староство Ляховичское... Стычки, суды... За владение маленьким городком Глуцк Заболоцкий воевал с Ольбрехтом Ласким так, что сжег город. Королевский суд даже приговорил Заболоцкого к баниции. Что опять же действовало недолго. Один из российских шпионов доносил Ивану Грозному об изменнике: «А паны радные все и всею землею его не любят, а зовут его лотром же и злодеем и дву господарей изменником».
В свою очередь, Радзивиллов как раз напрягал скандальный процесс их родственника Григория Остика, мошенника и фальшивомонетчика. Тот взялся тайно протаскивать Ивана Грозного на польский трон. Причем поначалу был в сговоре с отцом Криштофа Радзивилла, Николаем Радзивиллом Рыжим, великим гетманом и воеводой виленским. Однако после того как Остик посмел претендовать на должности, которые предназначались сыну Рыжего Криштофу, разъяренный великий гетман сам его изобличил. Но мотив соучастия в процессе всплывал...
Месть или позор
Рыжий отличался горячим нравом. Согласно диариушу Евлашовского, резко заявил сынку: «Не помстишь ли му се того, теды и я о тебе так розуметь буду, яко то он назвал». То есть ежели не отомстишь обидчику — буду считать тебя тем, кем он назвал.
Криштоф, похоже, запаниковал. «Той ночи намце пан троцкий не спал, фрасуючи се на Володимира».
Чтобы подобраться ближе к противнику, Криштоф перебрался со своими ротмистрами и солдатами в свой двор, называемый Довойновским, неподалеку от дома Яна Полгрошка, где остановился Владимир Заболоцкий. Придворные Радзивилла из кожи вон лезли. Забрались кто на крышу соседнего дома, кто во двор и докладывали о каждом шаге врага. Вот московит пошел в баню, вот вышел из нее, вот отправился к сенаторам, чтобы помогли загладить конфликт с Радзивиллом... Когда же дозволено будет пристрелить вражину из пулгака (мушкета)?
«И так в тых пересылках ноч зошла».
Криштоф, однако, понимал, что застрелить врага безоружного, из засады, ночью, в его доме — мало чести. Заболоцкий, в свою очередь, остынув и опасаясь за свою жизнь, готовился принести извинения. Задумался да не заметил его княжескую милость Криштофа Радзивилла, потому и не снял шапку.
Роковое утро
Дело Заболоцкого ему пообещали уладить утром. Прежде чем отправиться к влиятельным лицам, Владимир поехал в Пречистенскую церковь.
Как только ротмистр вышел на улицу, его окружили с трех сторон.
Впоследствии Криштоф будет уверять, что несколько сотен людей, в том числе отряд всадников, ему понадобились отнюдь не для того, чтобы убить обидчика. Так, слегка побить, проучить.
Под натиском радзивилловского войска слуги Заболоцкого разбежались, осталось всего трое. Ротмистр пытался спрятаться в доме литовского кухмистра Шемета — напрасно.
Мемуарист Евлашовский, родившийся в Ляховичах, с одной стороны, был «служебником Заболоцкого», с другой — с 1572–го служил Николаю Радзивиллу Сиротке, племяннику Рыжего. Насколько он объективен, трудно сказать. Главным виновником Евлашовский называет шляхтича Горецкого–Яхимовича, которого Заболоцкий как–то в качестве судьи трабского обидел в имущественных тяжбах.
Евлашовский пишет, что Горецкий швырнул в Заболоцкого камнем, попал в грудь справа. Заболоцкий достал саблю левой рукой, попытался отбиться «потужно». Затем тот же Горецкий выхватил корд — короткий меч — и всадил в грудь Владимира. Тот упал и спустя два часа умер. Роль Криштофа Радзивилла у Евлашовского пассивна — не смог удержать слишком ретивых слуг.
Однако историк Константин Ерусалимский приводит сведения из других источников. Владимир был ранен из мушкета (о чем Евлашовский не пишет). К нему «подъехал К.Радзивилл и проговорил: «Ну вот видишь, изменник, теперь мы квиты». На это прозвучал ответ: «Милостивый пане троцкий, что я говорил, то все лгал, не вели меня убивать, ради Бога!»
Радзивилл будет доказывать на суде, что приказал не добивать противника. Но Горецкий то ли не услышал, то ли решил по–своему и всадил во врага меч.
И король бессилен
Криштоф ликовал. Честь восстановлена!
Но хотя Заболоцкий был мелкой сошкой в сравнении с сыном воеводы виленского, все же другом самого короля. Стефан Баторий, узнав об убийстве московитянина, ходил по комнате, «лямантуючы». Даже написал по горячим следам эпитафию, кою надлежало вывесить у гроба погибшего.
Криштофа Радзивилла Баторий приказал к себе не впускать.
Молодой человек забеспокоился. Поняв, что огреб королевскую немилость, опять подключил отца. Но и великий гетман не был принят. Так что Криштоф сетовал, что «из–за «некаторых нещесных припадков свых у его королевской милости не бывал».
Только через две недели могущественные Радзивиллы были допущены к королю — увы, тот не мог позволить себе порвать с ними. Правда, забыть не забыл. Когда Рыжий умер, Криштоф так и не получил отцовской должности воеводы виленского.
В Виленском гродском суде началось расследование на следующий же день после убийства. Виноватым выставили Горецкого–Яхимовича, но Радзивиллы не дали верного слугу на съедение. Как пишет К.Ерусалимский, имя убийцы позднее встречается в гродских актовых книгах Виленского повета, то есть был жив–здоров и на свободе.
Затем в суд обратилась сестра убитого Авдотья. От нее Радзивиллы откупились изрядной суммой.
Криштоф Радзивилл провел несколько успешных военных кампаний, его подвиги отражены в поэме Андрея Римши «Радзивиллиада». Всячески доказывал королю свою преданность, например, как пишет историк Витовт Чаропка, в битве под Псковом даже оставил свое войско, чтобы сопроводить домой Стефана Батория: «Каралеўская мiласць была вышэй за трыумфальныя лаўры». Но король продолжал быть «неблагодарным» к убийце своего друга до самой таинственной смерти в Гродно спустя шесть лет после «виленской резни».
cultura@sb.by
Даже такой точный закон, как Статут Великого Княжества Литовского, не помешал, скажем, коронному стражнику Самуилу Лащу проигнорировать 236 официальных постановлений о баниции — изгнании из страны за совершенные преступления. Обнаглевший Лащ, по легенде, приказал сшить из пергаментов с приказами о баниции кафтан и явился в нем на королевский пир. Да еще притворно сожалел, что кафтан получился короток.
Где–то здесь в 1580 году произошла трагедия.
Да, по закону никто не мог избить шляхтича плетью. Но если на дорогах XVIII века вы встретили пана Михала Володковича и чем–то не понравились — был риск без всякого суда получить прямо на месте 101 плеть, несмотря на звание. Как говорили о своеволии магнатов, король с декретом — Радзивилл с мушкетом. Пане Коханку мог жестокими шуточками довести до смерти любого своего приближенного — и как с гуся вода. Его жена, Тереза из Ржевусских, приказала в своем имении отсечь голову посланцу мужа шляхтичу Чешейко. И никто ничего ей не сделал.
Если не снять шапку...
История еще одного безнаказанного преступления относится к 1580 году. Чтобы увидеть события, давайте заглянем в диариуш мемуариста Федора Евлашовского.
«В року 1580, месеца кветня 23, в суботу, на прояждце короля его милости Стефана у Вильни, замолвивши се его милость пан Криштоф Радзивил, пан троцкий, гетман великий з паном Володимером Заболоцким, московитином, якобы Володимир не хотел му шапки зняти, пришли потом до слов злых з обудву сторон: здрады и отметки; кгды се мовил пан троцкий на Володимира, тоды Володимир мовил: самесь такий».
А теперь современным языком... Молодой гетман польный и воевода трокский Криштоф Радзивилл присутствовал при выезде короля Стефана Батория с придворными в город. Амбициозный воевода заметил, поравнявшись с ротмистром Владимиром Заболоцким, что тот не снял перед ним шапку. Оскорбление! Криштоф обозвал Заболоцкого изменником, Заболоцкий в ответ: «Сам ты изменник!»
Шаткие репутации
Публичные обвинения просто так спустить было невозможно обеим сторонам.
Владимир Семенович Заболоцкий, потомок смоленских князей, сбежал в Великое Княжество Литовское из России, за что был объявлен царем Иваном Грозным изменником. Сделал неплохую карьеру. Жигимонт Август наделил его земельными владениями. Заболоцкий сопровождал королеву–мать Бону Сфорцу при выезде в Милан. Как пишет российский историк Константин Ерусалимский, одновременно с Боной собиралась выехать в Венгрию сестра Жигимонта II королева Изабелла. «Надо полагать, юный московский боярич В.С.Заболоцкий пришелся к этим сборам, был награжден за выезд всесильной королевой–матерью и отправился в Венгрию в охране королевы Изабеллы».
Заболоцкий прижился и при дворе венгерского короля Яна II Заполяи, женился на представительнице знатного венгерского рода, некоей Алене Череповичовне. Так и метался между двумя дворами. Сменивший Жигимонта Августа на польском троне Стефан Баторий, сам венгерского происхождения, Заболоцкому особенно благоволил и щедро одарял, тем более что Заболоцкий отличается в военных действиях против московитов и в Пруссии.
В свою очередь, Радзивиллов как раз напрягал скандальный процесс их родственника Григория Остика, мошенника и фальшивомонетчика. Тот взялся тайно протаскивать Ивана Грозного на польский трон. Причем поначалу был в сговоре с отцом Криштофа Радзивилла, Николаем Радзивиллом Рыжим, великим гетманом и воеводой виленским. Однако после того как Остик посмел претендовать на должности, которые предназначались сыну Рыжего Криштофу, разъяренный великий гетман сам его изобличил. Но мотив соучастия в процессе всплывал...
Месть или позор
Для Криштофа Радзивилла не было авторитета выше, чем его отец. И помчался к Рыжему жаловаться на обидчика.
Рыжий отличался горячим нравом. Согласно диариушу Евлашовского, резко заявил сынку: «Не помстишь ли му се того, теды и я о тебе так розуметь буду, яко то он назвал». То есть ежели не отомстишь обидчику — буду считать тебя тем, кем он назвал.
Криштоф, похоже, запаниковал. «Той ночи намце пан троцкий не спал, фрасуючи се на Володимира».
Чтобы подобраться ближе к противнику, Криштоф перебрался со своими ротмистрами и солдатами в свой двор, называемый Довойновским, неподалеку от дома Яна Полгрошка, где остановился Владимир Заболоцкий. Придворные Радзивилла из кожи вон лезли. Забрались кто на крышу соседнего дома, кто во двор и докладывали о каждом шаге врага. Вот московит пошел в баню, вот вышел из нее, вот отправился к сенаторам, чтобы помогли загладить конфликт с Радзивиллом... Когда же дозволено будет пристрелить вражину из пулгака (мушкета)?
«И так в тых пересылках ноч зошла».
Криштоф, однако, понимал, что застрелить врага безоружного, из засады, ночью, в его доме — мало чести. Заболоцкий, в свою очередь, остынув и опасаясь за свою жизнь, готовился принести извинения. Задумался да не заметил его княжескую милость Криштофа Радзивилла, потому и не снял шапку.
Роковое утро
Дело Заболоцкого ему пообещали уладить утром. Прежде чем отправиться к влиятельным лицам, Владимир поехал в Пречистенскую церковь.
Как только ротмистр вышел на улицу, его окружили с трех сторон.
Впоследствии Криштоф будет уверять, что несколько сотен людей, в том числе отряд всадников, ему понадобились отнюдь не для того, чтобы убить обидчика. Так, слегка побить, проучить.
Под натиском радзивилловского войска слуги Заболоцкого разбежались, осталось всего трое. Ротмистр пытался спрятаться в доме литовского кухмистра Шемета — напрасно.
Вот тут показания расходятся...
Мемуарист Евлашовский, родившийся в Ляховичах, с одной стороны, был «служебником Заболоцкого», с другой — с 1572–го служил Николаю Радзивиллу Сиротке, племяннику Рыжего. Насколько он объективен, трудно сказать. Главным виновником Евлашовский называет шляхтича Горецкого–Яхимовича, которого Заболоцкий как–то в качестве судьи трабского обидел в имущественных тяжбах.
Так выглядит укороченный мушкетпулгак
Однако историк Константин Ерусалимский приводит сведения из других источников. Владимир был ранен из мушкета (о чем Евлашовский не пишет). К нему «подъехал К.Радзивилл и проговорил: «Ну вот видишь, изменник, теперь мы квиты». На это прозвучал ответ: «Милостивый пане троцкий, что я говорил, то все лгал, не вели меня убивать, ради Бога!»
Радзивилл будет доказывать на суде, что приказал не добивать противника. Но Горецкий то ли не услышал, то ли решил по–своему и всадил во врага меч.
И король бессилен
Криштоф ликовал. Честь восстановлена!
Криштофа Радзивилла Баторий приказал к себе не впускать.
Молодой человек забеспокоился. Поняв, что огреб королевскую немилость, опять подключил отца. Но и великий гетман не был принят. Так что Криштоф сетовал, что «из–за «некаторых нещесных припадков свых у его королевской милости не бывал».
Только через две недели могущественные Радзивиллы были допущены к королю — увы, тот не мог позволить себе порвать с ними. Правда, забыть не забыл. Когда Рыжий умер, Криштоф так и не получил отцовской должности воеводы виленского.
В Виленском гродском суде началось расследование на следующий же день после убийства. Виноватым выставили Горецкого–Яхимовича, но Радзивиллы не дали верного слугу на съедение. Как пишет К.Ерусалимский, имя убийцы позднее встречается в гродских актовых книгах Виленского повета, то есть был жив–здоров и на свободе.
Затем в суд обратилась сестра убитого Авдотья. От нее Радзивиллы откупились изрядной суммой.
Криштоф Радзивилл провел несколько успешных военных кампаний, его подвиги отражены в поэме Андрея Римши «Радзивиллиада». Всячески доказывал королю свою преданность, например, как пишет историк Витовт Чаропка, в битве под Псковом даже оставил свое войско, чтобы сопроводить домой Стефана Батория: «Каралеўская мiласць была вышэй за трыумфальныя лаўры». Но король продолжал быть «неблагодарным» к убийце своего друга до самой таинственной смерти в Гродно спустя шесть лет после «виленской резни».
cultura@sb.by