Возле Асаревичей граница идет прямо по Днепру.
К нам приехали гусары
С 1 января этого года посещать пограничную зону стало просто. Если вы постоянно проживаете на территории страны, не понадобится даже платить пошлину за въезд. Достаточно при необходимости предъявить паспорт или вид на жительство. Но экскурсию по новой заставе в деревне Асаревичи Брагинского района проводят, конечно, сами пограничники. Застава уникальная. На земле лишь пара хозяйственных модулей и псарня, большая часть заставы – это брандвахта. Учитывая, что граница с Украиной здесь проходит по середине Днепра, очень логично. Заместитель начальника заставы Александр Кондрацкий считает, что река здесь скорее помощник:
— Речка – один из основных ориентиров. Если ты знаешь, что граница проходит по воде, ее случайно не нарушишь. Дальше середины – нельзя. Тех, кто получает пропуск на рыбалку в пограничной полосе, мы сразу инструктируем.
Любители рыбалки, особенно местные, под учетом. Плавсредство без номеров сразу вызывает вопросы. Застава здесь появилась только в этом году, но пограничники знают почти всех из 300 местных жителей. Раньше Асаревичи были куда больше, и даже после чернобыльской катастрофы здесь продолжалось бурное развитие: отстроили баню-сауну, новый детский сад, столовую. А лет 10 назад жизнь замедлилась: переехал колхоз. Молодежь в поисках работы стала покидать родные края, современное оборудование из новой столовой вывезли, а недостроенное здание местного ФАПа постепенно заросло бурьяном. Очагов жизни осталось ровно два: Дом народного творчества и школа. Возле последней нас встречает хор детских голосов. Вежливое приветствие прерывает голос директора школы Марии Шевченко:
Об Асаревичской школе ее директор может рассказывать часами.
— А чаму не па-беларуску?
— Добры дзень! – тут же откликаются воспитанники. Школа белорусскоязычная, здесь пытаются сохранить национальные традиции.
Мария Шевченко вспоминает, что раньше учеников было больше:
— Школа только в 2011 году стала базовой, до этого была общеобразовательной, и две группы в детском саду набиралось. Места у нас красивые и исторически уникальные. Здесь еще сохранились остатки парка, который заложил пан Рындин. Со всей Европы приезжали смотреть на аллею, по которой он со своей панночкой гулял. В земле, в огородах ценности до сих пор находят: крестики из серебра, монеты золотые.
Местные новым соседям, пограничникам, рады.
— Ребята тактичные, вежливые, молодцы! Первый раз солдатики-срочники строем прошли – дети, разинув рты, смотрели, в ладоши хлопали. Мы на них надежды большие возлагаем. У нас в школе молодежи много, девочек молодых!.. Повышать рождаемость надо…
Идем знакомиться с местными жителями. Место общения стихийно возникает возле здания, где ютятся почта, работающая только полдня, КБО и ФАП. Асаревчане наперебой вспоминают, как всю жизнь дружили с украинскими соседями:
Людей в Асаревичах немного, живут одной большой семьей.
— Плохо зараз. С внуками, друзьями раней ходили палатку поставить, костер развести, ухи сварить. А теперь же нельзя.
— Вот дзець стоять пограничники – старик Днепра, километра полтора – и Днепр. Помню, шчэ год назад собираемся мы на зимнюю рыбалку, а с другой стороны украинцы з Мысов подходят. Е граница, нема – все равно. Вот так на середине реки и сидим разам.
Соседские посиделки прекратили, впрочем, еще до появления заставы. Мария Шевченко причиной считает последние политические изменения в соседней стране:
— Этой зимой пошел мой знакомый, компанейский мужик, на реку: «Здароў, браты!» А они — не, не то што чортам глядзяць. У меня три брата из Киева приехали сюда, дак так сцепились мы с ними за политику, что чуть успокоились.
Пенсионер Иван Заяц в соседней Украине проработал 40 лет. Только сейчас об этом жалеет: из-за утерянных в пылу внутренних разборок документов заслужил он весьма условную пенсию, но унывать не спешит:
— А чё не радуетесь? Пока жизнь е, надо радоваться! Тута ж нема работы, так хоть в лес. Там грибы!
Дачники разбирают здесь домики как горячие пирожки. Чаще скидываются по три-четыре человека — из Речицы, Светлогорска, Минска. Получается что-то вроде «домика рыбака».
В окно был виден Чернобыль
Много приезжих любителей природы появляется и в районе деревни Гдень. Природа здесь богатая, несмотря на специфическое местоположение. Гдень – самый близкий к Чернобыльской атомной электростанции населенный пункт страны. На удивление, фон здесь в норме – находившаяся у основания радиационного облака деревня выпадению опасных осадков не подверглась. Старожилы помнят: пока не подрос лес, из окна были видны трубы станции, потому на всякий случай картошку здесь выкапывают с дозиметром в руках. Попавшую в 30-километровую зону деревню два раза пытались отселить, а люди все равно возвращались. Хотя многие проживанию здесь не так уж и рады: слишком далеко от цивилизации. Транспорт сюда ходит два раза в неделю, а на работу приходится добираться каждый день. Сложилась даже традиция. Проголосуешь – и местная машина обязана остановиться. А если постесняешься, так потом еще и упрек услышишь: «Почему руку не поднимаешь?!» Мимо без остановки проскакивают лишь машины с украинскими номерами – через Беларусь из Славутича ездят работники станции. Этим отношения с соседями и ограничиваются.
Добраться до Гдени непросто.
Впрочем, местных это не особо расстраивает: желания гулять по пострадавшей от катастрофы части Украины нет никакого. Тут своих забот хватает. Из жилых осталось 45 дворов — 83 взрослых и 23 ребенка. Раньше здесь были школа, сад, клуб, магазины и оживленная дорога на Чернигов, сейчас самые шумные события – приезд автолавки, медиков и почтальона. Связаться с кем-то – проблема. Удивительно в XXI веке, но здесь не ловит мобильная связь, на отдельных холмах можно поймать только украинских операторов. Впрочем, председатель сельсовета Виктор Свисловский успокаивает: вышку уже ставят, дозвониться скоро можно будет без труда. Школьница Алена Козел робко вспоминает и про отсутствие интернета:
— Здесь скучно. Или дома дела переделать, или на велосипеде покататься…
Зато есть в Гдени и достопримечательность – дендропарк, заложенный местным активистом Анатолием Левченко. Здесь самые разные деревья – из Украины, России и Беларуси. Жаль только, что любуются красотами уж очень редкие посетители.
За границей следят все
Чем ближе к крупным дорогам, тем активнее становится жизнь. Управляющая делами Чемерисского сельсовета Ирина Гончаренко пограничное положение считает большим везением:
— Есть у нас люди, которые ведут асоциальный образ жизни, которые могут быть не зарегистрированы. Села далеко, мы не всех видим, а пограничники подворовый обход делают, за всеми следят.
«Элементы» состоят на профилактическом учете у пограничников, желающих подебоширить на глазах у людей в форме тоже немного. На заставу бегут за разной помощью: «муж бьет», «дед в лесу заблудился», «до райцентра не подкинете?». Заместитель начальника отдела идеологической работы Гомельской пограничной группы Андрей Быченко в ответ признается: помощь местных жителей в охране рубежей страны неоценима:
— Пограничники одни не справятся. Это нам нужно будет стоять, взявшись за руки, вдоль всей границы, чтобы точно никого не пустить.
К памятнику павшим в Великой Отечественной украинцы относятся очень бережно.
Потому и развита в приграничных деревнях сеть добровольных дружин. Сейчас их на территории, подведомственной Гомельской погрангруппе, 11. По месту жительства, работы вахту в помощь пограничникам несут 82 человека. Инструктажи проводятся и со всеми: заметили чужака – сообщите.
— Как правило, если пограничники задерживают нарушителей до границы, то это по сигналу местных. У нас были как-то межведомственные учения, из 16 условных нарушителей о 15 доложили жители.
Номера телефонов погранзастав есть в каждом магазине, сельсовете, а часто и дома у жителей приграничных деревень. Светлана из Новой Гуты в конце июля мирно копалась на своем огороде, когда краем глаза заметила движение. В сторону Украины тайком, оглядываясь, шел с чемоданом мужчина. Далеко не пробрался. По звонку активистки быстро прибыли пограничники. 49-летний россиянин без документов даже не стал скрывать, что собирался проникнуть в Украину нелегально. Духовно просветленный утверждал, что шел обогатиться высшим откровением по неким святым местам. А паспорта и пункты пропуска – это все мирское. Лесами из России в Беларусь он прошел легко, а вот с пересечением второй границы возникли проблемы. Зимой на глаза сразу нескольким лоевчанам попался украинец, который решил перейти границу по льду. Ему был запрещен въезд в Беларусь, при очередной попытке настойчивого мужчину сняли с поезда в Тереховке. Он решил, что Днепр поможет, но не учел бдительности местных жителей. Андрей Быченко говорит, что к местным нарушители порой подходят без всякой опаски:
— Голосует на дороге парень. Местный мужичок останавливается. Тот давай задавать вопросы: как до границы проще добраться? Водитель: «Я тебя довезу». И подвозит к заставе: «Хлопцы, забирайте, ваш клиент!»
Погранзастава на быстром наборе
Продавщица единственного в маленьком Гадичево магазина Диана Мацапура, несмотря на маленький стаж работы, на подозрительных личностей налюбовалась вдоволь:
— Приходят два парня. Лет по 30, одеты обычно — в джинсах, майках. И вкрадчиво так: «Мы тут к бабушке приехали. Где у вас деньги можно поменять?» А потом начинается: а до границы далеко, а грибы есть, а в лес вы ходите свободно?..
В каждом магазине подскажут номер ближайшей заставы.
У закупившегося молочком пенсионера Ивана Мальцева я, видно, подозрений не вызываю, потому что он сразу машет в сторону Украины:
— Граница там, километра три.
В соседнем Глыбоцком к пограничникам привыкли давно. Здесь работает пункт упрощенного пропуска, правда, сейчас только для пешеходов. Продавец местного магазина Елена Клименко гордо демонстрирует: номера пограничников ближайшей заставы забиты в ее мобильник. С такой охраной чувствуешь себя в безопасности. Места здесь грибные. В лес на тихую охоту местные ходят спокойно, дальше границы не сунешься – там вспаханная полоса, сразу видно. Правда, недели три назад местный дед заплутал, наследил, чем мгновенно мобилизовал заставу. Пограничники тут же пошли по дворам: кто что видел? Определили быстро, что не чужой. А тут уже и незадачливый грибник нашелся и пришел с покаянной.
Нина Александровна до сих пор вспоминает, как из белорусского Глыбоцкого к ней приходили женихи.
Сетует Лена только на то, что раньше в украинскую Ильмовку все бодро бегали за дешевым шоколадом и тем, что покрепче, а сейчас нельзя:
— В последние годы ничего не пропускают. С чем вышел, с тем и должен вернуться. Хочешь на закупки – через Новую Гуту. А раньше бабули с края деревни в Украину даже за хлебом ходили, говорили, там вкуснее.
Гомельчанка Света в Глыбоцкое приезжает к бабушке уже лет двадцать. В украинской Ильмовке, что в паре-тройке километров отсюда, у нее была подруга. С Танечкой они летом постоянно гуляли по окрестным лесам, повзрослев, бегали на семейные праздники. А потом все сошло на нет. Через границу пронести можно не всякий гостинец, на машине тоже не подъедешь, пешком идти как-то лень, к тому же у всех свои дела, заботы. И как поживает любимая подруга, Света не знает уже лет пять.
Поплакать у поста
В пункте упрощенного пропуска «Глыбоцкое» пусто. Желание попасть в Ильмовку у пограничников удивления не вызывает, но раньше потоки людей в обе стороны были куда масштабнее. За пограничным столбом становится ясно, что машины сюда давно ездили. Украинская часть пограничной полосы – узкая заросшая тропинка, окруженная буреломом. Полчаса – и ты у деревянной калитки, за которой не сразу появляются стражи границы:
Украинская Ильмовка начинается сразу за пунктом пропуска.
— Ну що ви як не до себе додому? Заходите!
Сама Ильмовка действительно близко. Первые заброшенные хаты метрах в 20 от пункта пропуска. Сигнал белорусских мобильных операторов так силен, что порой перебивает местные сети. Выглядит деревушка небогато. Навести порядок здесь при всем желании невозможно. Пустующие дома под снос не идут, в Украине очень рьяно относятся к частной собственности: а вдруг через 80 лет объявится наследник? И коммунальщиков, косящих траву, тоже не увидишь. Сельсовет находится на самообеспечении. Что заработали на аренде земли и проценте с продажи алкоголя и сигарет, то и пустили на развитие деревень. Сельский голова Сергей Гавриленко не скрывает — деревня очень постарела:
— Еще лет 20 назад было 660 жителей, сейчас 268 человек на 100 дворов. Стариков много, рожать некому. В школке 26 ребятишек. Но у нас есть библиотека, ФАП, почта, сельский клуб, два магазина и сельхозпредприятие «Прикардонне».
Вот, наверное, и все рабочие места, которые занимают ильмовцы. А раньше многие зарабатывали в Беларуси. Пенсионерка Любовь Власова 12 лет трудилась в Гомеле, то в охране, то на заводах рабочей:
— Потом так судьба сложилася – приехали домой.
Приехали домой многие. Еще лет семь назад пара десятков местных легко находили работу на строительстве в Гомельском районе. Теперь работодатели иностранцев официально брать не спешат, а правила временного пребывания для двух стран одни и те же: максимум 90 дней за полгода с момента первого въезда.
Белорусам в украинской Ильмовке всегда рады.
Острее для ильмовцев стоит не вопрос с работой, а то, что родных толком не повидать. Сельский голова взволнованно тараторит:
— Так обидно за людэй, когда сын живе в Ильмовке, а родители там. Приедэ до поста, поплаче – и назад. А мать перелизована тут лежить – як приехать? Сын там, у вас. А ён выездил 90 дней и жде.
У самого Сергея в Гомеле родной брат Станислав. Когда-то уехал на заработки, после развала Союза остался там и получил белорусское гражданство. В Ильмовку приезжает так часто, как может. Вместе братья ухаживают за старенькой мамой. Тут бы собрать родному человеку с собой гостинцев. Но нельзя. Через пункт упрощенного пропуска не пронести ни яиц, ни мяса, ни рыбины, ни мешка выращенной у родных картошки. Да и дарами личного подсобного хозяйства не съездить поторговать, а раньше набивали огромные сумки.
— Ваши боятся птичьего гриппа, мы машины не пускаем из-за африканской чумы свиней. Раньше по часу можно было в магазине стоять, пока братья из Глыбоцкого отоварятся, а теперь третий магазин, что у нас был, закрылся. Нет столько покупателей.
Когда-то местным приходилось ждать в очередях по часу, пока отоварятся братья из Глыбоцкого.
Обиднее всего голове, что теряются культурные и общечеловеческие связи. Еще несколько лет назад местный клуб разучивал белорусские песни и устраивал вечера белорусской культуры, местную самодеятельность вывозили в Глыбоцкое на праздники. С глыбоцкими охотниками по лесам вместе ходили кабана бить, друг друга знали, как родных.
— Вы хочитэ поглядеть, что у нас война? Так у нас нема войны! Ваши так баяцца, что на первую Радуницу после Майдана почти нихто не приехав! Ну есть у нас декоммунизация, но як стоял дедам памятник убраный, так и стоить. Два митинга в год проводим — 26 сентября, когда Ильмовку от немцев освободили, и 9 Мая. Собираемся, поминаем, по списе читаем имена всех не вернувшихся с войны — это больше 300 человек. Маленьких учим, рассказываем про войну, чтобы знали, помнили. Поганого про Беларусь ничего не говорят. Тут же у половины дети в Беларуси. Однако браты братами, а живем врозь…
valchencko@mail.ru
Фото автора и Марии Амелиной
