"Сдаем тело внаем"
09.01.2004
Они не святые и не чудовища. Женщины, которые зарабатывают деньги собой.
"Суррогашки" (так они называют себя сами) рожают детей на продажу. Это воспринимается как обычная работа: выносить чужое дитя, родить и отдать. В Беларуси нет закона, регулирующего отношения сторон: генетических родителей и суррогатной матери. Поэтому белоруски предлагают свои услуги иностранцам. Независимо от собственной национальности, они рожают русских, французов, поляков, евреев и немцев. При этом не испытывают к рожденным детям особых нежных чувств.
Нужна суррогатная мать
Лена стала "суррогашкой" по чистой случайности. "Озарение, - сказала она мне по телефону. - А что тут такого? Вас это шокирует? Зачем же тогда ищете донора?"
Лично меня это ничуть не шокирует. Более того, непонятно, почему суррогатное материнство у нас не регламентировано законом. Ведь Лена очень рискует: уезжая на "заработки", не знает, чем все закончится. И в то же время она работает честно: женщина, не способная родить, благодаря ей получает (покупает) шанс иметь родных детей. Лена звонила мне из Питера, куда уехала "по объявлению". Она не приняла окончательного решения с выбором заказчика, поэтому еще продолжает изучать спрос на свои услуги. Мне она позвонила только потому, что я ответила на ее объявление слишком заманчиво: "Гонорар - 20 тысяч долларов плюс ежемесячно (на жизнь) - 400 долларов". Первый вопрос, который задала Лена, поставил меня в тупик: "Я не поняла, у вас номер телефона минский?"
- Девушка, - сказала я ей жестко, потому что не сообразила, как выкрутиться. - Мой гонорар настолько велик, что я позволю себе задавать вопросы, а не отвечать на них.
Она сразу сменила тон
: - Хорошо.
- Вы должны жить на нашей территории: квартира в Подмосковье.
- Я бы хотела два месяца у вас, потом домой, дома уйду в декрет и приеду рожать к вам.
- Нет, наши условия неизменны, - продолжала я играть роль. - Вы должны жить на виду. Я хочу быть уверена, что выполняются условия договора.
Я рассуждала так, как, на мой взгляд, стала бы рассуждать женщина, решившаяся на то, что чужой человек родит ей малыша. Я должна быть уверена, что суррогатная мать будет носить ребенка, как и обещала, "аккуратно": вести спокойный образ жизни, не курить, не пить и не отвлекаться на свои проблемы. Лена пообещала: волноваться нечего. Специалисты центра ЭКО (ЭКО - экстракорпоральное оплодотворение. - Авт.) подтвердят, что она уже проходила через "процедуру": родила на заказ мальчика - вполне здорового. Сказала, что вообще не курит и не пьет, имеет двоих здоровых детей и мужа, готова их предъявить.
В объявлении, которое Лена давала в Интернете, имелся номер телефона с минским кодом.
- Вы минчанка? - продолжила допрос я.
- Родом из Гродненской области. Но сейчас живу в Минске. Ответьте все же и на мои вопросы. Я ведь не вещь, а суррогатная мать вашего будущего ребенка!
Тут я призналась, что нуждаюсь не в услугах, а в информации. Она помолчала, потом перешла на "ты" и сказала: тогда перезвони сама.
Лена
Лена оказалась женщиной интересной и искренней. Летом 2001-го, когда ее младшей дочке исполнилось три года, она всерьез задумалась: как дальше-то жить? Выходить на работу? Это будет примерно 120 тысяч рублей в месяц. Муж зарабатывает чуть больше 200 тысяч. 160 из них уходит на оплату однокомнатной квартиры, которую они снимают в Чижовке. Питание, телефон и одежда для детей съедает все, включая пожертвования родителей. Денег катастрофически не хватает. Однажды, разбирая вещи шестилетнего сына, из которых тот вырос, Лена принялась кричать на дочку Машу: ну почему ты не родилась мальчиком? Тогда по крайней мере до класса четвертого с одеждой не было бы проблем! Младшие дети должны донашивать за старшими! Машка почему-то не испугалась, а резонно возразила: "А я в Вовкиных дзынсах хозу". Лена удивленно посмотрела на дочь, вздохнула и сказала трехлетнему чаду: "Но девочке нужны обувь, колготки и платья. Все это надо покупать".
- Мне самой странно: именно тряпки послужили отправной точкой. Я даже не думала, что у нас нет квартиры и неизвестно, будет ли когда-нибудь собственный угол. Это настолько нереально, что грустить не имело смысла. Нас и родители к себе не зовут. Но я их понимаю. У мамы с папой - двухкомнатная квартира в маленьком городке. Куда мы к ним вчетвером? А у мужниной родни условия и того хуже. Когда я на Машку орала, мне вдруг страшно захотелось иметь красивые часы с камешками - такие, чтобы и сомнения ни у кого не было: настоящие "Тиссо"! И туфли-лодочки. Я подумала: ну почему я должна гробить себя всю жизнь ни за что? Ведь можно получить все - и туфли, и часы, и квартиру. И даже свое дело открыть. Три "ходки" - я столько себе запланировала. Есть люди состоятельные, среди них встречаются дамочки, которые - представь! - просто не хотят фигуру портить! Для них 20 тысяч долларов - тьфу! Вот и считай. Три раза по 20 - 60 тысяч. Дол-ла-ров! На это уйдет 6 лет. Два года уже прошли. После первого раза я уже могу рассчитывать решить квартирный вопрос. И часики себе купила, настоящие "Тиссо". Смешно? Когда увидела твое объявление, столько себе напредставляла! Ведь на самом деле 20 тысяч предлагают редко. Но я не теряю надежды продаться подороже. Тем более теперь знаю, на что иду.
Цена чужого ребенка
В основном "суррогашки" работают за 10 тысяч долларов. Лена в Питер уехала на сумму ненамного большую. Торговалась долго, но будущие родители ссылались на затраты во время беременности: медобслуживание, квартира, издержки в случае неудачи. Сошлись на том, что дополнительно к гонорару ежемесячно Лена будет получать 300 долларов - на питание и витамины. А жить с третьего месяца по седьмой будет дома - в Минске. Она решила, что с такой суммы сотню легко сумеет отложить. Уже неучтенные 900!
Лет десять назад еще девчонкой она видела передачу о суррогатном материнстве. Не то в Польше дело было, не то в Америке. После того как накричала на дочь, Лена вспомнила передачу и поняла: надо либо принимать жизнь такой, как есть, либо что-то менять. Она навела справки и решилась поговорить с мужем. Вывалила все сразу: и про часики, и про утробу напрокат, и про 60 тысяч. Муж хлопал глазами. "Ты это серьезно?" - спросил наконец. Лена потащила его в компьютерный клуб. Показала объявления, размещенные в Интернете. И цены. Потом они вернулись домой, молча поужинали, уложили детей спать, сели смотреть телевизор. И тут муж сказал: "Может, это безнравственно, но, Ленка, бабы рожают даром и еще рады по уши! Это ведь не такой уж и труд? Ты Вовку с Машкой родила и не считаешь это кошмаром? Наоборот. Можно ведь и с другой стороны посмотреть: есть несчастные люди - ты для них спаситель!" Он не мог смотреть ей в глаза. А Лена уже знала: все решено.
Длительный отпуск
До Лены я пыталась связаться с гомельчанкой Олей. Ее электронный адрес начинался со слова "пушистик". Ничего себе мамаша, подумала я и спросила себя: "Доверила бы я вынашивать свое дитя "пушистику"?" Однако оказалось, что Оля-"пушистик" уже востребована - уехала в длительной отпуск. "Ее долго не будет", - сказали мне на том конце провода. Я все поняла и написала Лене - второй белоруске, которую удалось выудить по телефонным кодам из длинного списка претенденток.
- Первый раз я сказала родителям, что еду во Францию на год гувернанткой, - рассказывала Лена. - На самом деле мне сняли квартиру в Свиблово. Все не так-то просто оказалось. Куча болезненных и небезопасных процедур, пичкали всякой химической ерундой. Потом после хитроумных операций по оплодотворению яйцеклетки настоящей матери я приняла "мальца" в свое лоно. Ходила беременная. Но родители мальчишки меня достали. Звонили каждый день, проверяли: не приехал ли муж, не занимаюсь ли я с ним чем запретным. Все повторяли: ешь побольше! Я сына с дочкой видела только 4 раза! И страшно хотелось курить. Я ведь бросила специально для этого дела. Когда своих детей вынашивала, тоже бросала без проблем. Потом, правда, начинала снова. А с чужим бросить трудно: мотивации нет. Но устояла.
- Ты к ребенку как к чужому относилась?
- Я специально себя так настраивала. Очень боялась, что, когда будут забирать, стану реветь. Но все обошлось. Показали только, что нормальный, и унесли. Я успокоила себя тем, что скоро деньги дадут, а дети у меня и так есть, надо еще - нарожаю.
Первую суррогатную беременность мне удалось от всех скрыть (я ж "была за границей"!), а вторую хочу продемонстрировать. Я почему так настаиваю, чтобы носить ребенка дома: очень скучаю по своим. Но если дома, то придется показываться на людях. В Минске у меня знакомых немного: после декрета на работу так и не вышла. Вот с мамой проблема: от нее надо скрывать.
Без бумажки - нелегко
В России, куда чаще всего едут "сдаваться" "суррогашки", все началось почти 10 лет назад, когда у женщины с удаленной маткой появились родные дети. Их выносила и родила подруга той женщины. Все держалось в строгом секрете. Подруга согласилась предоставить свое тело в аренду. Женщины обратились в петербургский центр ЭКО, и чудо свершилось: при помощи кесарева сечения на свет появились две девочки. Это случилось в декабре 1995 года. Тогда на основании справки о рождении, заявления суррогатной матери об отказе от детей в пользу генетических родителей и в соответствии со ст. 51 Семейного кодекса РФ в загсе по месту жительства впервые в России генетические родители были признаны юридически. Потом было много случаев: бабушка родила внучку, племянница для тети выносила дочь - свою двоюродную сестру. С недавнего времени дело поставили на поток. Есть агентства, которые помогают родителям и суррогатным матерям встречаться. Есть и "кидалы" - дело превратилось в бизнес. "Суррогашки" предпочитают искать заказчика самостоятельно или при помощи проверенных знакомых - врачей.
Пока в Семейном кодексе не было упоминания о суррогатном материнстве, детей можно было забирать только через усыновление. Я звонила минским специалистам ЭКО, интересовалась: можно ли что-нибудь узнать о суррогатном материнстве? Меня спросили: "Хотите предложить услуги?" - "Хочу воспользоваться", - уклончиво ответила я. "Не получится, - сказали мне, - закона нет".
Вопросы без ответов
В России, куда уехала Лена, с марта 1996 года две статьи Семейного кодекса охраняют права генетических и суррогатных матерей. "Лица, давшие согласие на имплантацию своего эмбриона другой женщине с целью его вынашивания, могут быть записаны родителями ребенка". Что немаловажно, с согласия женщины, ребенка родившей. Однако на многие вопросы ответы до сих пор не найдены. А вдруг с беременностью возникнут осложнения и суррогатной матери придется прервать беременность? А если ребенок родится мертвым или неполноценным, кто его заберет? И будут ли оплачены труды? А вдруг донорша воспылает к младенцу нежной любовью? А вдруг заказчик устроит суррогатной матери за свои доллары жизнь невыносимую и полную страданий? Может ли суррогатная мать делать сама аборт, если по какой-то причине ей надо срочно избавиться от беременности? А если генетические родители возьмут да и откажутся от младенца? Что делать роженице без денег и с очередным дитем на руках?
- Волков бояться - в лес не ходить, - сказала на это Лена. - Знаешь, чего больше всего боюсь? Ведь я должна буду знакомым сказать страшные слова: "Мой ребенок умер". Через все пройти смогу, даже через опасность, что муж меня, вечно беременную, бросит! Но вот сказать такие слова... Это самое трудное.
"Суррогашки" (так они называют себя сами) рожают детей на продажу. Это воспринимается как обычная работа: выносить чужое дитя, родить и отдать. В Беларуси нет закона, регулирующего отношения сторон: генетических родителей и суррогатной матери. Поэтому белоруски предлагают свои услуги иностранцам. Независимо от собственной национальности, они рожают русских, французов, поляков, евреев и немцев. При этом не испытывают к рожденным детям особых нежных чувств.
Нужна суррогатная мать
Лена стала "суррогашкой" по чистой случайности. "Озарение, - сказала она мне по телефону. - А что тут такого? Вас это шокирует? Зачем же тогда ищете донора?"
Лично меня это ничуть не шокирует. Более того, непонятно, почему суррогатное материнство у нас не регламентировано законом. Ведь Лена очень рискует: уезжая на "заработки", не знает, чем все закончится. И в то же время она работает честно: женщина, не способная родить, благодаря ей получает (покупает) шанс иметь родных детей. Лена звонила мне из Питера, куда уехала "по объявлению". Она не приняла окончательного решения с выбором заказчика, поэтому еще продолжает изучать спрос на свои услуги. Мне она позвонила только потому, что я ответила на ее объявление слишком заманчиво: "Гонорар - 20 тысяч долларов плюс ежемесячно (на жизнь) - 400 долларов". Первый вопрос, который задала Лена, поставил меня в тупик: "Я не поняла, у вас номер телефона минский?"
- Девушка, - сказала я ей жестко, потому что не сообразила, как выкрутиться. - Мой гонорар настолько велик, что я позволю себе задавать вопросы, а не отвечать на них.
Она сразу сменила тон
: - Хорошо.
- Вы должны жить на нашей территории: квартира в Подмосковье.
- Я бы хотела два месяца у вас, потом домой, дома уйду в декрет и приеду рожать к вам.
- Нет, наши условия неизменны, - продолжала я играть роль. - Вы должны жить на виду. Я хочу быть уверена, что выполняются условия договора.
Я рассуждала так, как, на мой взгляд, стала бы рассуждать женщина, решившаяся на то, что чужой человек родит ей малыша. Я должна быть уверена, что суррогатная мать будет носить ребенка, как и обещала, "аккуратно": вести спокойный образ жизни, не курить, не пить и не отвлекаться на свои проблемы. Лена пообещала: волноваться нечего. Специалисты центра ЭКО (ЭКО - экстракорпоральное оплодотворение. - Авт.) подтвердят, что она уже проходила через "процедуру": родила на заказ мальчика - вполне здорового. Сказала, что вообще не курит и не пьет, имеет двоих здоровых детей и мужа, готова их предъявить.
В объявлении, которое Лена давала в Интернете, имелся номер телефона с минским кодом.
- Вы минчанка? - продолжила допрос я.
- Родом из Гродненской области. Но сейчас живу в Минске. Ответьте все же и на мои вопросы. Я ведь не вещь, а суррогатная мать вашего будущего ребенка!
Тут я призналась, что нуждаюсь не в услугах, а в информации. Она помолчала, потом перешла на "ты" и сказала: тогда перезвони сама.
Лена
Лена оказалась женщиной интересной и искренней. Летом 2001-го, когда ее младшей дочке исполнилось три года, она всерьез задумалась: как дальше-то жить? Выходить на работу? Это будет примерно 120 тысяч рублей в месяц. Муж зарабатывает чуть больше 200 тысяч. 160 из них уходит на оплату однокомнатной квартиры, которую они снимают в Чижовке. Питание, телефон и одежда для детей съедает все, включая пожертвования родителей. Денег катастрофически не хватает. Однажды, разбирая вещи шестилетнего сына, из которых тот вырос, Лена принялась кричать на дочку Машу: ну почему ты не родилась мальчиком? Тогда по крайней мере до класса четвертого с одеждой не было бы проблем! Младшие дети должны донашивать за старшими! Машка почему-то не испугалась, а резонно возразила: "А я в Вовкиных дзынсах хозу". Лена удивленно посмотрела на дочь, вздохнула и сказала трехлетнему чаду: "Но девочке нужны обувь, колготки и платья. Все это надо покупать".
- Мне самой странно: именно тряпки послужили отправной точкой. Я даже не думала, что у нас нет квартиры и неизвестно, будет ли когда-нибудь собственный угол. Это настолько нереально, что грустить не имело смысла. Нас и родители к себе не зовут. Но я их понимаю. У мамы с папой - двухкомнатная квартира в маленьком городке. Куда мы к ним вчетвером? А у мужниной родни условия и того хуже. Когда я на Машку орала, мне вдруг страшно захотелось иметь красивые часы с камешками - такие, чтобы и сомнения ни у кого не было: настоящие "Тиссо"! И туфли-лодочки. Я подумала: ну почему я должна гробить себя всю жизнь ни за что? Ведь можно получить все - и туфли, и часы, и квартиру. И даже свое дело открыть. Три "ходки" - я столько себе запланировала. Есть люди состоятельные, среди них встречаются дамочки, которые - представь! - просто не хотят фигуру портить! Для них 20 тысяч долларов - тьфу! Вот и считай. Три раза по 20 - 60 тысяч. Дол-ла-ров! На это уйдет 6 лет. Два года уже прошли. После первого раза я уже могу рассчитывать решить квартирный вопрос. И часики себе купила, настоящие "Тиссо". Смешно? Когда увидела твое объявление, столько себе напредставляла! Ведь на самом деле 20 тысяч предлагают редко. Но я не теряю надежды продаться подороже. Тем более теперь знаю, на что иду.
Цена чужого ребенка
В основном "суррогашки" работают за 10 тысяч долларов. Лена в Питер уехала на сумму ненамного большую. Торговалась долго, но будущие родители ссылались на затраты во время беременности: медобслуживание, квартира, издержки в случае неудачи. Сошлись на том, что дополнительно к гонорару ежемесячно Лена будет получать 300 долларов - на питание и витамины. А жить с третьего месяца по седьмой будет дома - в Минске. Она решила, что с такой суммы сотню легко сумеет отложить. Уже неучтенные 900!
Лет десять назад еще девчонкой она видела передачу о суррогатном материнстве. Не то в Польше дело было, не то в Америке. После того как накричала на дочь, Лена вспомнила передачу и поняла: надо либо принимать жизнь такой, как есть, либо что-то менять. Она навела справки и решилась поговорить с мужем. Вывалила все сразу: и про часики, и про утробу напрокат, и про 60 тысяч. Муж хлопал глазами. "Ты это серьезно?" - спросил наконец. Лена потащила его в компьютерный клуб. Показала объявления, размещенные в Интернете. И цены. Потом они вернулись домой, молча поужинали, уложили детей спать, сели смотреть телевизор. И тут муж сказал: "Может, это безнравственно, но, Ленка, бабы рожают даром и еще рады по уши! Это ведь не такой уж и труд? Ты Вовку с Машкой родила и не считаешь это кошмаром? Наоборот. Можно ведь и с другой стороны посмотреть: есть несчастные люди - ты для них спаситель!" Он не мог смотреть ей в глаза. А Лена уже знала: все решено.
Длительный отпуск
До Лены я пыталась связаться с гомельчанкой Олей. Ее электронный адрес начинался со слова "пушистик". Ничего себе мамаша, подумала я и спросила себя: "Доверила бы я вынашивать свое дитя "пушистику"?" Однако оказалось, что Оля-"пушистик" уже востребована - уехала в длительной отпуск. "Ее долго не будет", - сказали мне на том конце провода. Я все поняла и написала Лене - второй белоруске, которую удалось выудить по телефонным кодам из длинного списка претенденток.
- Первый раз я сказала родителям, что еду во Францию на год гувернанткой, - рассказывала Лена. - На самом деле мне сняли квартиру в Свиблово. Все не так-то просто оказалось. Куча болезненных и небезопасных процедур, пичкали всякой химической ерундой. Потом после хитроумных операций по оплодотворению яйцеклетки настоящей матери я приняла "мальца" в свое лоно. Ходила беременная. Но родители мальчишки меня достали. Звонили каждый день, проверяли: не приехал ли муж, не занимаюсь ли я с ним чем запретным. Все повторяли: ешь побольше! Я сына с дочкой видела только 4 раза! И страшно хотелось курить. Я ведь бросила специально для этого дела. Когда своих детей вынашивала, тоже бросала без проблем. Потом, правда, начинала снова. А с чужим бросить трудно: мотивации нет. Но устояла.
- Ты к ребенку как к чужому относилась?
- Я специально себя так настраивала. Очень боялась, что, когда будут забирать, стану реветь. Но все обошлось. Показали только, что нормальный, и унесли. Я успокоила себя тем, что скоро деньги дадут, а дети у меня и так есть, надо еще - нарожаю.
Первую суррогатную беременность мне удалось от всех скрыть (я ж "была за границей"!), а вторую хочу продемонстрировать. Я почему так настаиваю, чтобы носить ребенка дома: очень скучаю по своим. Но если дома, то придется показываться на людях. В Минске у меня знакомых немного: после декрета на работу так и не вышла. Вот с мамой проблема: от нее надо скрывать.
Без бумажки - нелегко
В России, куда чаще всего едут "сдаваться" "суррогашки", все началось почти 10 лет назад, когда у женщины с удаленной маткой появились родные дети. Их выносила и родила подруга той женщины. Все держалось в строгом секрете. Подруга согласилась предоставить свое тело в аренду. Женщины обратились в петербургский центр ЭКО, и чудо свершилось: при помощи кесарева сечения на свет появились две девочки. Это случилось в декабре 1995 года. Тогда на основании справки о рождении, заявления суррогатной матери об отказе от детей в пользу генетических родителей и в соответствии со ст. 51 Семейного кодекса РФ в загсе по месту жительства впервые в России генетические родители были признаны юридически. Потом было много случаев: бабушка родила внучку, племянница для тети выносила дочь - свою двоюродную сестру. С недавнего времени дело поставили на поток. Есть агентства, которые помогают родителям и суррогатным матерям встречаться. Есть и "кидалы" - дело превратилось в бизнес. "Суррогашки" предпочитают искать заказчика самостоятельно или при помощи проверенных знакомых - врачей.
Пока в Семейном кодексе не было упоминания о суррогатном материнстве, детей можно было забирать только через усыновление. Я звонила минским специалистам ЭКО, интересовалась: можно ли что-нибудь узнать о суррогатном материнстве? Меня спросили: "Хотите предложить услуги?" - "Хочу воспользоваться", - уклончиво ответила я. "Не получится, - сказали мне, - закона нет".
Вопросы без ответов
В России, куда уехала Лена, с марта 1996 года две статьи Семейного кодекса охраняют права генетических и суррогатных матерей. "Лица, давшие согласие на имплантацию своего эмбриона другой женщине с целью его вынашивания, могут быть записаны родителями ребенка". Что немаловажно, с согласия женщины, ребенка родившей. Однако на многие вопросы ответы до сих пор не найдены. А вдруг с беременностью возникнут осложнения и суррогатной матери придется прервать беременность? А если ребенок родится мертвым или неполноценным, кто его заберет? И будут ли оплачены труды? А вдруг донорша воспылает к младенцу нежной любовью? А вдруг заказчик устроит суррогатной матери за свои доллары жизнь невыносимую и полную страданий? Может ли суррогатная мать делать сама аборт, если по какой-то причине ей надо срочно избавиться от беременности? А если генетические родители возьмут да и откажутся от младенца? Что делать роженице без денег и с очередным дитем на руках?
- Волков бояться - в лес не ходить, - сказала на это Лена. - Знаешь, чего больше всего боюсь? Ведь я должна буду знакомым сказать страшные слова: "Мой ребенок умер". Через все пройти смогу, даже через опасность, что муж меня, вечно беременную, бросит! Но вот сказать такие слова... Это самое трудное.