Расписались на рейхстаге
06.05.2016 10:58:05
В середине апреля 1945 года началась Берлинская наступательная операция Советской армии, которая считается самым крупным сражением в мировой истории. Три миллиона человек сошлись в битве за город, где были заперты и умирали от голода почти столько же жителей. С обеих сторон в сражении участвовали почти 11 тысяч самолетов, свыше 7,5 тысячи танков, 52 тысячи орудий и минометов.
Как и многие страницы Второй мировой войны, Берлинское сражение стало объектом для всевозможных фальсификаций, домыслов и мифов. Главный из них сводится к тому, что не следовало, мол, штурмовать столицу Третьего рейха и идти на колоссальные жертвы. Достаточно было взять город в плотное кольцо, и через неделю-другую он сам сдался бы на милость победителям. Но так ли просто обстояло дело?
— Чтобы здраво рассуждать об этой операции, надо помнить обстановку, в которой она проводилась, — говорит военный историк Виктор Гаврилов. — Вопреки соглашениям, достигнутым в Ялте, Англия и США не особенно хотели уступать Берлин советским войскам. Их армии продвигались вперед почти беспрепятственно. Гитлер приказал своим генералам все силы бросить против русских. И тут надо отдать должное интуиции Сталина. Он предчувствовал то, о чем потом скажет английский историк Бэзил Лиддел Гарт: “Немцы могут принять роковое решение пожертвовать обороной Рейна ради обороны Одера с тем, чтобы задержать русских”.
Так оно и случилось. Один из американских журналистов писал: “Города падали перед нами, как кегли. Мы проехали 150 километров, не слыша ни одного выстрела. Город Кассель сдался через посредничество бургомистра. Оснабрюк сложил оружие без сопротивления. Мангейм капитулировал по телефону”. А в это время на Восточном фронте советские войска встречали фанатичное сопротивление гитлеровцев. Советский Союз ни по моральным соображениям, ни в силу геополитических факторов не мог допустить открытия ворот Берлина для западных союзников.
Оплот гитлеризма был укреплен основательно. К обороне привлекли отборные части войск СС, на подмогу им мобилизовали детей, женщин и стариков из фольксштурма (народного ополчения). За время битвы на город обрушилось почти два миллиона орудийных выстрелов — десятки тысяч тонн смертоносного металла. Из Померании по железной дороге доставили крепостные орудия, стрелявшие снарядами весом в полтонны. Но даже эта огневая мощь не всегда справлялась с толстыми средневековыми стенами. Центр города превратился в настоящий ад. Грохот орудий, стрельба, разрывы снарядов не смолкали ни на минуту. От жары было нечем дышать, трескались камни зданий, закипала вода в прудах и каналах. Передовой линии не было — отчаянный бой шел за каждый дом, каждый этаж. Фольксштурмовец Эдмунд Хекшер вспоминал: “Было столько пожаров, что ночь превратилась в день. Можно было читать газету, но газеты в Берлине больше не выходили”. Скоро в тыл потянулись первые партии пленных, еще небольшие, выходящие с поднятыми руками из подвалов и подъездов домов. Многие оглохли от несмолкающего грохота, другие, сошедшие с ума, дико хохотали.
Среди многих белорусов, бравших Берлин, был и Павел Ерошенко. vsr.mil.by
К концу апреля впервые в истории в городе закрылся телеграф, перестал ходить транспорт, не стало воды, газа, прекратилась выдача продовольствия. Советские войска с большим трудом продвигались к Рейхстагу, занимая одно здание за другим. Тем временем неподалеку в своем бункере Гитлер диктовал политическое завещание. Он исключил из нацистской партии “предателей” Геринга и Гиммлера и обвинил всю немецкую армию в неумении хранить “приверженность долгу до смерти”. Власть над Германией фюрер передавал адмиралу Деницу и “канцлеру” Геббельсу, а командование армией — фельдмаршалу Шернеру. Это была уже агония и полная потеря управляемости.
Cреди многих белорусов, бравших Берлин, был и младший сержант, а ныне полковник в отставке, военный журналист Павел Ерошенко. Но Берлин он штурмовал не с “лейкой и блокнотом”, а с автоматом наперевес и катушкой телефонного кабеля на спине. В годы войны наш земляк был связистом 1-го дивизиона 1029-го артполка 64-й Могилевской ордена Суворова стрелковой дивизии.
— Бои за Берлин были самыми тяжелыми, — вспоминает Павел Сафронович. — Смертельные опасности поджидали на каждом шагу. Перед нами был уже обреченный противник, а обреченность, как известно, толкает на самые безрассудные действия. Наши разведчики то и дело докладывали о радиоперехватах передач фрицев: Гитлер требует расстреливать на месте отступающих, казнить их семьи.
И фашистские вояки не отступали. Их приходилось буквально выкуривать с чердаков, подвалов, жилых домов, станций метро, говорит Павел Ерошенко. В атаку с криками “Ура!” уже не ходили. Действовали мелкими подразделениями. Создавались штурмовые группы из саперов, разведчиков, связистов. Саперы закладывали в стене здания взрывчатку, следовал мощный взрыв, после которого в образовавшийся пролом шла штурмовая группа, выбивая изнутри гитлеровцев:
— Обеспечивать бесперебойность связи приходилось потом и кровью. Линию протянешь, только подключишься — аппарат потянуло, немедленно отключайся. Значит, двинувшийся танк намотал твой кабель на гусеницу. Приходилось для подстраховки разматывать сразу несколько линий и в разных местах. Выйдет из строя одна — будет действовать другая.
При штурме Рейхстага полегло много наших бойцов. Когда Павел Ерошенко пришел во взвод управления 1-го дивизиона, их было 30 человек, молодых веселых разведчиков, связистов, топографов. За праздничным победным столом сидели всего несколько человек. А потому самая большая награда для фронтовика — не ордена и медали, а то, что удалось победить врага и выжить вопреки всем испытаниям. Выжить и дожить до этого времени, чтобы рассказывать молодому поколению правду о войне.
Никто не забыт
Подвиг на Эльзенштрассе
В центре Берлина, в Трептов-парке, стоит памятник советскому солдату. В правой руке он держит меч, попирающий фашистскую свастику, а левой поддерживает прильнувшую к нему маленькую девочку. Долгое время считалось, что знаменитую статую воздвигли в честь сержанта Николая Масалова, который спас из разрушенного дома трехлетнюю немецкую девочку. Однако кандидат исторических наук Борис Долготович указывает, что такой же подвиг совершил и старший сержант Трифон Лукьянович. До войны он жил в Минске, работал слесарем на радиозаводе. На фронт ушел в 1941-м. В 1944 году после тяжелого ранения вернулся домой и узнал страшную весть: его жена и две дочери погибли, в их дом попала немецкая бомба. Трифон добился, чтобы его снова отправили на передовую, хотел отомстить за родных. В одном из боев в Берлине на Эльзенштрассе он увидел под перекрестным огнем девочку, рыдающую возле убитой матери. Не выдержало солдатское сердце. Попросив товарищей поддержать его огнем, Трифон выпрыгнул из окна и ползком двинулся вперед, взял малышку на руки и пополз обратно. Боец успел передать ребенка своим и упал, сраженный пулей немецкого снайпера. Свидетелем этого подвига стал фронтовой корреспондент, писатель Борис Полевой. В Минске есть улица, названная в честь Трифона Лукьяновича. А на берлинской Эльзенштрассе установлена мемориальная плита в честь нашего земляка.
Факт
Наградной лист
За штурм Берлина было вручено больше наград, чем за все остальные военные операции. Около 187 подразделений Красной Армии были удостоены почетных “Берлинских” наименований, которые выдавались в ходе Великой Отечественной войны за взятие и освобождение крупных населенных пунктов. Для сравнения: “Сталинградских” наименований было 55. Медали “За взятие Берлина” удостоены около 1 млн 100 тысяч человек, в то время как медалью “За взятие Вены” наградили более 270 тысяч человек, “За взятие Будапешта” — 362 тысячи, “За взятие Кенигсберга” — 760 тысяч, “За освобождение Варшавы” — около 700 тысяч, “За освобождение Праги” — 395 тысяч.
Евгений Кононович
konon@sb.by