Помните сюжет «Начальника Чукотки», любимого фильма маленького Ромки Абрамовича, который, вполне вероятно, неоднократно смотрел его, живя в далекой от нас Ухте и думая в момент прикосновения к кинематографу о чем–то личном. О футболе, например. А мы задумаемся о музыке.
Мне ничего не известно о том, хочет ли западный, восточный, северный или южный шоу–бизнес инвестировать в нашу эстраду конвертируемую валюту, а то и вовсе скупить до самого последнего скрипичного ключа отечественную поп–отрасль. В то время как та всеми полутонами и тонами рвется сбыть свою продукцию зарубежному масс–капиталу. Каверза лишь в том, что тупой иностранный делец от песенного конвейера ничего не понимает не то что в белорусском, но и в русском языке! И при этом еще нагло врет отечественному артисту: не понимает, мол, и потенциальный слушатель/покупатель вашего гениального творчества. Подавай им композицию на великом и могучем, на том, на котором поет Кайли Миноуг. Чтобы человеческая и всем им понятная love в тексте стояла, а не «любофф» какая–то. «Андэстенд типа?» — спрашивает он белорусского коллегу. «А то!» — понятливее нашего продюсера только флюгер. И начинается таинство сочинения с дальнейшим исполнением произведения на основном языке мирового поп–искусства. Прослушивается кипа актуальной музыки, разбираются до малейшего нюанса модные тексты и рождается хитовая песня, которая вроде как ничем не отличается по своему воздействию на публику от мегахитов Леди Гаги, но леди — вон она где, а родимая певица бьется за преференции в передаче «Музыкальный суд». Всякому шлягеру своя аудитория то есть. Почему так происходит, к Игорю Крутому не ходи: всепланетный заговор и происки конкурентов. В самом деле, отчего это тамошним продюсерам не глянутся синеокие «кайли»? Какой товар им купец предлагает, а они морщат пюпитры! Ладно, обойдемся без них. И тот же «кекс» отправляется на стол отечественному потребителю попсы. Но правда жизни состоит в том, что подивится любитель, восхитится даже, а потом начнет слушать первоисточник. То есть Леди Гагу.
Упаси меня Раймонд Паулс, я не ерничаю, а рисую картину, приближенную к реальности! Картину того, что как–то вдруг наметились тенденции: белорусская эстрада стала превращаться в англопоющую. Во всяком случае, новыми молодыми поющими талантиками. «Заболела она», — как я это говорю. «Стремится к вершинам, развивается, не топчется, уж лучше сделать и провалиться, чем потом грузить себя тем, что не попробовал», — как она утверждает. И мы оба правы, но лично мне на ее утверждения чихать. Я про нее пишу, а она про меня нет. Я понимаю, когда творческий зуд обрушивается на зрителя в период решающей сечи за место на ежегодном форуме «Евровидение». Тогда мы вынужденно и выслушиваем массовые песнопения на плохом и очень плохом английском, да еще традиционную Гюнешь. Но за последние года два–три петь на нем стало просто модно. Рокеры объясняют все тем, что настоящий рок–н–ролл, если ты не лох, должен петься только на английском языке. И в 2010–м выпустили сразу несколько нормальных и интернет–альбомов, которые слушать нужно со словарем: отличились Yellow Brick Road, Green Pepper, Physical Presence, The Stampletons, еще кто–то. YBR я все прощу, они работают преимущественно по европейским клубам, а остальные кого хотят удивить? Ранние The Toobes, даже имея относительно бешеную известность в Минске, тем не менее тоже заточены на взятие измором тамошних пьедесталов, мифологизируя свои действия байками.
Попсовики же пачками мотаются по зарубежным конкурсам локальной значимости, причем чем дальше такой междусобойчик, тем меньше о нем достоверной информации в сети. И кто на самом деле получил в качестве заслуженного приза ноутбук — Волошина или Ланская, кому в действительности Шварц шептал на ухо «Айл би бэк ин «Белконцерт»!» — Ланской или Волошиной, — покрыто конфиденциальным мраком. Нет, я не против: если мотаются, значит, они там что–то потеряли или опыт надеются найти, главное — от нас подальше держатся. А вот в крайнем сезоне «Музыкального суда» точно не меньшая часть конкурсантов изнемогалась, используя англоязычную лексику. Братцы и сестрицы, поверьте, многого на этом пути вы не добьетесь! Беларуси вполне достаточно одного англопоющего поп–проекта Atlantica, в составе Alex David энд Ian Britte (они же Алексей Набеев и Иван Подрез). Довольно и одной поп–рок–группы LiteSound, которой после триумфа на «Новой волне» вообще можно заканчивать, ибо парни себе, всем и все доказали. Неужели пример The Stokes и Thank You Jesus, певших на английском, а потом перешедших на русский или совсем распавшихся, вас не учит? Я ж не до такой степени вас не очень люблю, чтобы желать вам последнего. Или вас влечет судьба лидеров и экс–лидеров клубного движения, англофилов Flat, Hair Peace Salon, Svet Boogie Band? Либо стезя кавер–артистов? А, впрочем, чего это я распаляюсь, я же добрый музыкальный критик. Дерзайте и дерзите в ответ...
Политически ангажированные киноведы, между прочим, некогда дофантазировались до того, что главная идея «Начальника Чукотки», по их мнению, состояла в том, что в фильме вот так, с фигой с экрана, пропагандировались зачатки рыночной экономики, что должна была неизбежно прийти в Советский Союз вместо плановой. Я к тому, что должен же кто–то, по большому счету, из белмузыкантов «взорвать» западную поп–индустрию песней на английском! Поет же где–то в Китае прекрасная группа Mojo Blues, а другие наши соотечественники, экстремалы из Ambassador21, орут в клубах Европы в компании звезд альтернативы. Это вторые шаги по дороге к вселенской славе англоотечественного песенного искусства, а одни из первых, напомню, осуществил мой старинный приятель, бывший вокалист группы Rouble Zone Олег «Джаггер» Минаков, которого, если очень захотеть поверить тезке, в Бельгии, где проживает однофамилец Мика «Минакова» Джаггера, каждая Лара Фабиан знает. Солодуха на английском — это был куплет. Припев впереди. И качнутся бессмысленной высью пара фраз, залетевших отсюда, иначе говоря, мы еще споем миру свою «Лец ми спик фром май харт ин инглиш. Май фрэнц, тудэй из юник момент ин тайм». И содрогнутся в бессильной ярости их таблицы популярности, физически ощущая на себе, как уверенно карабкается к первому месту белорусская англоязычная песня.
