Какие замечательные идеалы формулировались во времена буржуазных революций, и почему только буржуазных? Во Франции в 1789 году говорили красивые фразы о свободе, равенстве, братстве и рубили головы инакомыслящим тысячами. В Украине во времена известных событий на майдане обещали эру процветания, любви и благоденствия, а результатом стали страдания многих людей, братоубийственная война в Донбассе, возвращение к факельным националистическим практикам. Но тем самым ставится под сомнение вообще оптимистическая логика развития социума: вся наша вера в лучшее будущее, в мудрость людей, во всепобеждающую силу разума не стоит и выеденного яйца, если все эти замечательные идеи постоянно «разрываются» войнами, кровавыми революциями, экспериментами одних людей над судьбами других.
Есть в этих не самых веселых констатациях и иной смысл. Те надежды на светлое будущее, которыми были проникнуты и век Просвещения, и последующие теории и практические действия, включая марксистские, сбылись лишь в очень незначительной степени. Что, из мира ушли насилие, безжалостное и бессмысленное уничтожение себе подобных, рабство в разных формах, неравенство, несправедливость, голод, тяжелый труд? Что, наконец–то покорена природа? Понятно, что все это — дело будущего (опять будущего!), а все, что нам остается, так это слова утешения на праздники и юбилеи о том, что «все будет хорошо».
Но каков выход? Можно ведь выдвинуть и защищать лозунг «Назад к варварству», кризис просветительских идей в этом контексте означает отказ от наработанного человечеством потенциала разумного отношения к миру и его проблемам. Это неприемлемо. Тогда на первый план выдвигается идея наполнения понятия «просвещение» новым смыслом. А если конкретнее? Если конкретнее, то обратимся к примеру из современной политической практики. Вот глава Северной Кореи во время новогоднего поздравления своего народа говорит о том, что у него на столе всегда находится «красная кнопка» приведения в действие ядерных сил страны и он готов воспользоваться ею, в том числе и против США. И тут же следует ответ из самих США: моя «кнопка», говорит уже американский президент, больше, лучше, качественнее, мощнее. Вот вам и век разума, вот вам и наследники века Просвещения.
Если попытаться выйти из сферы политики и размышлять на уровне философского осмысления этого диалога, то да, это явно не платоновские диалоги. Здесь возникает целый ряд вопросов. Например, о границе между разумом и безумием. Ведь речь идет об уничтожении сотен тысяч людей, на фоне этих жертв Аушвиц покажется невинной игрой в страшилки. Проблема ведь и в том, что считать нормальным: идеологи нацизма ведь уже представили нам соответствующий опыт. Мало того, убедили в собственной правоте миллионы людей. Где гарантия, что это не повторится и сегодня? Вот и получается, что надо вновь и вновь убеждать себя и остальных в простых и ясных вещах: не убий и т.д.
Человек в своих поступках, даже массовых, благообразно–этических, далеко не всегда разумен. Нужен мощный критический отпор со стороны общества разного рода экспериментам, как социальным, так и генетическим, антирелигиозным, иным. Наевшись войн и революций на нашем, постсоветском пространстве, мы часто повторяем, что преимущество всегда на стороне эволюционного, конституционного, реформистского пути развития событий. Но все видят: жив нацизм в тех или иных формах, прячутся, но живы фашистские организации, в ходу расовые предрассудки, есть запрос на терроризм. Опять возникает желание ниспровергать, гнать, зачищать и т.д. В этом смысле стоит обратить внимание на ту практику, которая сегодня распространена у наших соседей, поляков. Консервативный пиетет перед национальными ценностями, возвращение к символам и практике религиозного возрождения, критическое отношение к новациям Страсбурга и прочее вызывают, конечно, споры, но это реалии страны, пытающейся найти возможности наполнения просветительских идеалов новым (старым) содержанием.
А пессимизм, конечно, вечен, как вечен и его антагонист, оптимизм. Борьба между этими явлениями идет с переменным успехом, но все в конечном итоге зависит от людей: как они сами договорятся.
