Вот и не стало еще одной футбольной легенды, чье имя знал каждый болельщик. Леонид Гарай не был знаменитым игроком, он не блистал на международной и всесоюзной арене, не забивал голы и не восхищал филигранной техникой. Однако навсегда вошел в историю белорусского футбола как выдающийся организатор, интеллигент, человек с большой и очень доброй душой.
Леонид Гарай и Лев Яшин — два динамовца.Под обаяние Леонида Палыча попадал любой, кто хоть ненадолго просто оказывался рядом с ним. Всегда аккуратный, выглаженный и выбритый, с благородной сединой, внешне похожий на профессора или на физика‑ядерщика, он накрывал собеседника широкой и беспощадной волной своего добродушия. Казалось, что Гарай легко мог найти общий язык даже с каменной стеной, разговорить ее и заставить увлеченно слушать свои речи, теории и любопытнейшие рассказы о былом, коих в загашнике Леонида Павловича было несметное количество. Он мечтал стать журналистом и свою мечту осуществил: написал книгу воспоминаний, сочинял заметки в газету «Спортивная панорама», не чураясь простой корреспондентской работы. Хотя возраст для дебюта у Леонида Павловича к тому времени был уже весьма приличный — начинающий журналист разменял седьмой десяток...
К своей газетной работе Леонид Гарай относился легко и с изрядной долей юмора, как и вообще к жизни. Он говорил: «Что я? Вот мой старший брат Анатолий, тот да — журналист, поэт, выпустил книгу стихов на белорусском языке, долгое время на телевидении отработал, в брестской газете «Заря» возглавлял литературный отдел…» Леонид Павлович скромничал. Он никогда себя не выпячивал, оставаясь всегда в тени партнеров, когда играл сам, Эдуарда Малофеева, когда был при нем начальником команды в Бресте, Минске, а затем и в сборной Беларуси. Хотя на невероятных коммуникативных и организаторских способностях этого человека держалось очень и очень многое.
Леонид Павлович всегда сохранял лицо, а на нем — улыбку. Как бы тяжело ни приходилось, в публичном поле от него жалоб не было никогда. Он любил жизнь, и она ему отвечала взаимностью. Было тяжело. Родился в 1937 году в Гомеле, отец был офицером, служил политруком в милиции. Незадолго до начала Великой Отечественной войны семья переехала в Брест, куда по службе перевели родителя. В памяти мальчишки навсегда остался образ отца в серой шинели, его прощальный поцелуй на фоне ухающих за окном первых снарядов и захлопнутая дверь, которую папа больше никогда не открыл — он погиб в первые дни войны.
Молодые годы в Бресте.Дальше — оккупация, голод, страх. Но даже про эти суровые времена Леонид Павлович не рассказывал с позиции жертвы: его глаза всегда горели, он заряжал оптимизмом любого, кто оказывался рядом. А про любимый футбол и вовсе мог говорить бесконечно.
В начале 1950‑х школьник‑отличник (интеллект и любознательность отличали Леонида Гарая уже тогда) подавал мячи на брестском стадионе «Спартак», любил смотреть, как играют взрослые, и сам, конечно, гонял с пацанами мяч во дворе до позднего вечера. Аттестат и знания открывали перед парнем многие двери, но он выбрал зеленое поле и шершавый мяч. Играл в защите. Чаще слева, но бывало, что и в центре. Юркого и рассудительного игрока быстро заметили в Минске и пригласили на смотрины в только что созданную ФШМ (футбольную школу молодежи). Сюда Гарай приехал вместе с другими ребятами — Эдуардом Зарембо, Николаем Чергинцом и Николаем Блашко. Все они оставят заметный след в нашем футболе и станут настоящими профи в своем деле, но в основной состав легендарной команды, которая в 1963‑м возьмет бронзу, прорвется лишь Зарембо. У каждого своя судьба и свое в жизни предназначение...
Сезон 1965‑го оказался последним для Гарая‑футболиста. Травма заставила повесить бутсы на гвоздь, но Леонид Павлович очень быстро нашел себя в новой ипостаси. Женился. Стал отцом четверых детей. Работал директором СДЮШОР, был депутатом Брестского городского совета, председателем комиссии по физкультуре и спорту, примерным коммунистом, имел в центре города трехкомнатную квартиру, полученную в результате размена минской жилплощади. В большой футбол его вернул прибывший в Брест главным тренером Эдуард Малофеев. Рванул Леонид Павлович за Эдуардом Васильевичем и в Минск, сорвавшись с насиженного места. И сегодня, вспоминая чемпионское «Динамо» образца 1982 года, невозможно представить команду без него, легендарного начальника, который был игрокам и нянькой, и отцом, выбивал, договаривался, организовывал... «На мне лежало очень много, — вспоминал Леонид Гарай. — Квартиры, детские садики, мебель, военкоматы, учеба… При мне практически все ребята получили высшее образование. Я делал все, что мог. Вплоть до того, что преподавателей в Стайки возил...»
Чемпионская команда: их становится все меньше.В последние годы Леонид Павлович сошел с орбиты публичности. Виной тому оказалась болезнь, стала изменять и отказывать его блестящая память, которая хранила в себе огромный архив белорусского футбола за многие годы. По этой причине пришлось закончить с журналистикой, с мемуарами, а затем и полностью отойти от дел, уединиться. В понедельник вечером сердце Леонида Гарая остановилось. Свой матч в этом мире он отыграл. Земля — пухом.
Прощайте, чемпионы!
Бег времени неумолим и каждый год отнимает у нас легендарных чемпионов. Многим из них еще бы жить да жить, работать и учить других, однако судьба распорядилась по‑своему. Первым из чемпионского состава‑1982 ушел Александр Прокопенко, случилось это в 1989‑м — легендарному Прокопу было 35. Затем не стало Виктора Янушевского — ему было всего 32, а на дворе стоял 1992‑й. Сердце Юрия Курненина остановилось в 2009‑м, а Петр Василевский закончил свой жизненный путь в 2012‑м. В прошлом году умерли тренеры той команды Иван Савостиков и Михаил Цейтин, а в этом ушел в мир иной Леонид Гарай.
s_kanashyts@sb.by
