Наследник Лазаря Богши
22.10.2011 19:32:23
К 850-летию создания национальной святыни.
ДРЕВНЕЕ поверье гласит: если Крест Евфросинии Полоцкой находится на белорусской земле, здесь всегда будут счастье и благополучие. Уникальное произведение старобелорусского эмальерного искусства, памятник письменности XII века, религиозную и духовную святыню, исчезнувшую в годы Второй мировой войны, воссоздали в 1997 году. Торжественное возвращение святыни на родину преподобной Евфросинии было приурочено к большому христианскому празднику Воздвижения Креста Господня, отмечаемому православными 27 сентября. Сегодня мы расскажем о том, как работал над реликвией современный мастер Николай КУЗЬМИЧ.
Визитка
Николай КУЗЬМИЧ работает в области ювелирного искусства, в технике перегородчатых древневизантийских эмалей. Член Белорусского союза художников, заслуженный деятель искусств Республики Беларусь, лауреат премии Президента Республики Беларусь «За духовное возрождение», награжден орденом Святого князя Владимира 3-й степени, медалью князя Константина Острожского (Польша).
ПОЛОЦК — знаковое место для белорусов, туда можно ездить бесконечно, и каждый раз находить что-то новое. Настоящая жемчужина древнего города — Спасская церковь, возведенная в XII веке. Попав сюда, многие понимают, что такое духовная мощь, чудеса… Это и неудивительно, ведь храм был обителью Евфросинии Полоцкой, в нем сконцентрирована любовь святой к Богу и к родной земле. По большому счету, чудом является и то, что церквушка смогла пережить столько войн, нашествий и драм. Разрушались и отстраивались заново храмы монастыря, а она стояла. В маленькой келье на втором этаже церкви, куда ведет узкая винтовая лестница, сохранились фрески, которые писались еще при жизни Евфросинии (древняя фресковая роспись также сплошь покрывает стены храма)...
Автору этих строк посчастливилось соприкоснуться с полоцкими тайнами и загадками и навсегда «прикипеть» к этому древнему городу.
...В КОНЦЕ 70-х — начале 80-х годов Спасская церковь была в страшном упадке. Старенький, седенький и почти уже бестелесный служитель церкви, открывший ее для приезжей журналистки, со слезами на глазах показывал почерневшие своды храма, иконы, изрезанные безжалостной рукой варвара-атеиста, залезшего ночью в храм. Все это производило гнетущее впечатление. Старец истово молился и посылал благодарность небесам за то, что грабители не тронули старинную раку, где хранились мощи преподобной Евфросинии.
Уже в конце 80-х в Софийском соборе начались археологические раскопки, а позже и реставрация самого здания. В начале 90-х в Спасском храме работал известный белорусский художник-реставратор и исследователь Владимир Ракицкий. Ему удалось сделать многое, в частности, зафиксировать всю поверхность стен кельи Евфросинии, открыть несколько слоев живописи, которыми были покрыты стены храма, а главное — реставрировать древние фрески, находившиеся под многочисленными поздними наслоениями.
Также в начале 90-х, на подъеме волны национального возрождения, в среде белорусской интеллигенции возникла идея воссоздать Крест Евфросинии как символ духовного возрождения белорусского народа. Его художественно-историческая ценность не должна была соприкасаться с религиозной, церковной значимостью. Созданная из энтузиастов общественного объединения «Батьковщина» группа начала действовать: были собраны средства, нашли мастера, предоставили ему материалы для работы, надеясь вскоре получить результат.
Николай Кузьмич, небезызвестный в то время художник-ювелир из Бреста, ответственно отнесся к делу. Он уединился в мастерской, чтобы целиком посвятить себя работе. Сделал более 300 чеканов. Каждый чекан — буква в завещательной подписи на Кресте, где отмечен год его создания, имена Евфросинии и самого мастера. Чеканы мастер изготовлял под микроскопом, и каждая буква была абсолютно идентична оригиналу. Казалось бы, дело пошло. Но после консультаций со специалистами выяснилось, что вся работа — коту под хвост… Мастер Богша, оказывается, просто не мог в XII столетии использовать такую технологию изготовления, он ее просто не знал...
...Мы познакомились, а позже неоднократно встречались, с Николаем Кузьмичом, когда он приехал в Минск с готовым проектом Креста. Художник с энтузиазмом рассказывал, что представлял собой оригинальный Крест и как он был прекрасен: пластины с изображениями святых чередовались на нем с многочисленными орнаментированными пластинами, кроме эмалевого декора, Богша украсил свое бесценное произведение восемью ценными камнями и «обшил» жемчужной ниткой.
Но результаты творческих усилий мастера, многие месяцы безуспешно пытающегося повторить реликвию, кстати, имевшую также и сакральную ценность, обескураживали... Николай был в полном отчаянии.
В ЭТОТ критический момент Белорусская Православная Церковь решила подключиться к воссозданию Креста. На освящение мастерской художника в Бресте приехал сам Митрополит Минский и Слуцкий Филарет. А вскоре по инициативе главы Белорусской Православной Церкви было организовано паломничество в Иерусалим для группы людей, причастных к делу воссоздания Креста Евфросинии. Кипарисовое основание будущего Креста было освящено на Гробе Господнем, на Голгофе и на Гробе Пресвятой Богородицы, у мощей преподобного Феодосия Великого в основанном им монастыре.
В Иерусалиме были закуплены драгоценные камни для украшения святыни. В ризнице храма Воскресения Христова получены частицы Животворящаго Креста, Камня от Гроба Богородицы и от Гроба Господня, частицы святых мощей для их помещения в воссоздаваемый Крест. Частицы мощей святого великомученика Пантелеймона Владыка Филарет привез из Брестского Свято-Никольского собора, куда они попали из местного музея. А частицы Крови Христовой — из ставротеки Троице-Сергиевой Лавры в Сергиевом Посаде. Эта христианская святыня была передана Белорусской Православной Церкви специально для вложения в основание воссоздаваемого Креста Евфросинии.
— Мы прошли весь земной путь Спасителя, — рассказывает об этом паломничестве Николай Кузьмич, — и я пережил настоящее внутреннее потрясение, когда своими руками прикоснулся к камням, которых касался Господь. Увидел византийскую мозаику, прославлявшую христианских святых. Это же песня в камне! Цвет, тонко переданный в мельчайших кусочках драгоценных материалов, растворялся в воздухе, сливался с воздушной средой, создавал ее. Я с горечью думал о том, сколь многое утеряли мы, белорусы, когда сознательно разрушали то, что с такой любовью на протяжении веков создавали наши деды и прадеды. В моей душе ярко вспыхнуло воспоминание о кострах из икон, взорванных и расстрелянных храмах. Невольно возник вопрос: а что мы оставим своим потомкам? Тем более что потерям и сегодня не видно конца: наша неумелая, грубая реставрация часто губит бесценные сокровища — росписи, картины, иконы, архитектурные сооружения. Ведь дело не только в технике. Иконы должны писать верующие люди, живущие в согласии с собой и миром. А современный художник зачастую думает о чем угодно — о деньгах, о технике выполнения, но только не о высшем смысле.
Та поездка изменила Николая Кузьмича.
– ДО СИХ пор не могу понять,почему для воссоздания Креста выбор пал на меня? — рассуждает Николай Петрович спустя годы после того, как Крест был воссоздан, а потом сделана и новая рака для гроба с мощами Евфросинии, создана ставротека, и работа мастера оценена современниками как человеческий и художнический подвиг. — К работе над Крестом я изначально был не готов. Жил обыкновенной жизнью, тесно связанной с миром, его суетой и проблемами. Мне, светскому художнику, необходимо было преодолеть и обычные человеческие искушения, и пройти духовное очищение. Для меня разительным контрастом видится сегодня вся неизреченная высота воссозданной белорусской святыни и мои собственные слабости.
Учитывая это искреннее признание Николая, можно понять, почему так долго он не мог разгадать загадку старинной техники изготовления перегородчатых эмалей. Сокровенные знания, по его словам, пришли вскоре после поезки в Иерусалим. Однажды ночью, во сне, как говорит Николай, ему пришло откровение, как следует изготовлять эмалевые пластины.
...Рано утром мастер вскочил с постели и в полубезумном состоянии, по словам его помощника, находящегося тогда рядом, бросился к муфельной печи, пытаясь сделать обжиг по-новому. Буквально через пару дней, успокоившись, художник наконец изготовил первую пробную золотую пластину с изображением Иоанна Предтечи. Спустя полтора года вся работа была благополучно завершена.
— В воссоздании Креста дело Божье объединилось с делом людским, — говорит Николай Кузьмич, — мы воссоздавали Крест всем миром. Очень важно, что возвращения святыни на свое место желали тысячи, а может, и миллионы людей разных взглядов и убеждений. Они страстно этого хотели, они помогали чем могли. Простые люди нередко приносили мне свои личные золотые и серебряные украшения, отдавали семейные реликвии... Это дорогого стоит... Пожертования на Крест привозили наши соотечественники, живущие в разных уголках мира — из Сибири, Москвы, Украины, Канады, США, Франции, Англии... Огромные средства выделила Белорусская Православная Церковь, серьезно помогло и государство. Особенно в тот момент, когда потребовалась охрана воссоздаваемого Креста. И сам Крест, и Николая Кузьмича четыре с половиной года охранял сотрудник КГБ. Ежедневно он находился в мастерской художника, когда тот работал, а после окончания трудового дня бережно укладывал Крест в специальный стальной ящик, опечатывал двумя печатями сам. Еще одну накладывал лично Кузьмич. После этого Крест увозили на хранение в сейф Комитета безопасности.
— Вот смотрю на Крест Евфросинии, — тихо проговаривает вслух свои мысли Николай Кузьмич, — и вижу перед собой христианскую святыню. Конечно, понимаю, что это ведь одновременно и мое детище, и я знаю о нем все... Как передать это ощущение? За пять лет работы над Крестом пришлось многое пережить, переосмыслить. Мне кажется, я еще и сейчас, по прошествии многих лет, не до конца осознал произошедшее. Но отныне воссозданный Крест Евфросинии Полоцкой стал для меня духовным камертоном, по которому надо сверять не только дальнейшую работу, но и саму жизнь...
Татьяна АНТОНОВА-МЕЛЬЯНОВИЧ
Фото из архива Николая КУЗЬМИЧА