Декрет № 3 в глубинке воспринимают как возможность заставить работать тех, кто к труду не стремится

На селе все друг друга знают. Здесь не нужно поднимать папки документов, чтобы выяснить, кто вдруг оказался без работы и пока ее не нашел, а кто не работает порой и годами. Потому и Декрет № 3 в глубинке первым делом воспринимают как возможность встряхнуть, вернуть к нормальной жизни тех, кто катится по наклонной...

Типичная деревенская улица. Время открытия магазина. Отдельные граждане обычно к сельмагу подтягиваются первыми. Их немного. Но всегда одни и те же лица. Покучкуются, позвенят монетами... Потом один ныряет в сельмаг, откуда появляется с бутылкой «чернил». Группа товарищей исчезает на энное время, чтобы скоро вернуться опять. Знакомая картинка? Председатель Старосельского сельисполкома Рогачевского района Виктор Леоненко говорит мне о том же:

— Возглавляю сельисполком с 1990–х. Видел всякое. Есть такие люди в деревне, которые просто не хотят работать. Родители пили, он рос в такой обстановке, сам теперь болтается по селу. В прежние времена в хозяйствах не сильно смотрели, в каком состоянии на работу пришел, а сейчас с этим строго. Никто пьянчугу держать не будет. Вот вам пример. Сергей, 30 лет. Выпивал, попал за решетку за наркотики, отсидел, вернулся в деревню. Устроили на свинокомплекс. Два месяца продержался. Запил. На работу не вышел. Уволили. Вскоре вновь его устроили в хозяйство. И опять тот же сценарий.

Виктор Алексеевич, не заглядывая в бумажки, рассказывает, что на территории сельсовета 14 таких «кадров». Все известны пофамильно. Их заслушивают на совете профилактики, периодически трудоустраивают, направляют в ЛТП, когда те срываются. Декрет № 3, однако, некоторых протрезвил. Глава сельисполкома стучит по дереву:

— Про себя отмечаю, что пара–тройка человек из этой категории, как начал действовать декрет, теперь за работу держится. Но это те, кто не пропил совесть. А есть же такие, которых заставить трудиться можно только под постоянным присмотром. Здесь еще надо продумать механизм.

О таких многое может рассказать председатель Жгунского сельисполкома Добрушского района Валентина Кириенко. Как раз взяла на уборку улиц парня, недавно вернувшегося из мест лишения свободы:

— Стою — делает. Отошла — исчез... В чем проблема? Дать работу можно. На ферму, в телятник, опять же — по благоустройству территории. Но человек не привык приходить ко времени, выполнять определенный объем работы. Для него это противоестественно. И вот с такими людьми надо что–то делать. Пусть их немного. На весь совет 10 — 15 жителей, у которых сто причин, почему они не могут найти работу десятилетиями. Нельзя на них махнуть рукой. Пьют на глазах у детей, разрушают семьи. Жить им все равно за что–то нужно, значит, воруют или чего хуже. А сколько случаев, когда напьются — потравятся или побьются. Потом их спасают в больницах. За чей счет? Того, кто думает, как прокормить семью. Должно быть четко: вот количество дней, которые обязан отработать, и будь добр.

Улуковский сельский совет один из самых крупных в Гомельском районе. Больше 14 деревень. Председатель сельисполкома Жанна Бизня примеряет Декрет № 3 к своей местности:

— Сейчас мы обладаем полной информацией о «рабочей» биографии наших сельчан. Есть те, кто случайно попал в категорию плательщиков сбора на финансирование госрасходов. А есть и те, кто никогда в своей жизни не работал, хоть и разменял четвертый десяток лет. Все их хлопоты — стоять под магазином. Сегодня они уже взяты на карандаш. По–хорошему, именно таким очень нужен Декрет № 3, который подтолкнет что–то менять в своей жизни.

dralukk73@mail.ru