«Мы поляков освобождали как добрых соседей…»
07.05.2011 18:33:24
Героя Советского Союза Ивана КУСТОВА сегодня обижают некоторые отклики о советских воинах из-за рубежа.
ПОМИМО победного мая, были еще и другие знаменательные даты Великой Победы. На январь-февраль, например, приходится 66-летие проведения одной из самых успешных операций Великой Отечественной — Висло-Одерской. В Беларуси проживает несколько сотен фронтовиков — тех, кто участвовал в этой операции при освобождении Польши, собственными глазами видел, как это было. Один из них — Герой Советского Союза, полковник в отставке Иван КУСТОВ. Кстати, 31 января 2011 года ему исполнилось 87 лет. Наш корреспондент побеседовал с ветераном и расспросил его о деталях того наступления…
— В 1945 году мне всего двадцать один год был. И я — командир стрелковой роты тысяча пятьдесят второго стрелкового полка триста первой стрелковой дивизии пятой ударной армии. Наша часть вошла в Польшу там, где в июне 1941 года для белорусов началась война — через Брест. Но Брестскую крепость мы не видели — быстро прошли через город. И первым населенным пунктом, где мы остановились на привал уже за пределами границы, был Тересполь. Тогда мы двигались по уже освобожденной территории. Нам объявили, что мы входим в состав 1-го Белорусского фронта в качестве его резерва. Продвигались не очень быстро, шли только пешком, в день проходили примерно по тридцать километров.
— Иван Ильич, что вы чувствовали, когда шли через польские города и деревни?
— Вы знаете, не было ощущения войны... По сравнению с тем, что я испытал при виде разрушений на территории Беларуси, Украины, особенно Донбасса, Днепропетровска и Одессы, Молдавии. В Польше не видел такого горя…
В январе 1945-го зима была холодной. Но мы были тепло одеты. Каждый солдат имел теплое нательное белье, ватные брюки, валенки, телогрейку и шапку-ушанку. Ночевали в окопах и блиндажах, нередко — просто на лесных настилах: клали хвойные лапы на землю, поверх стелили плащ-палатку и еще одну — сверху и ложились спать. Умывались снегом каждое утро. Горячую пищу доставляли с тыла: когда находились на переднем крае — два раза в день, а в резерве — три раза.
— Вы помните момент наступления?
Наступать мы начали 14 января. Мне — командиру роты — было приказано провести разведку боем: вызвать со стороны противника огонь, чтобы засечь его огневые средства. Предусматривалось наступление вместе с танкистами и авиацией. Но погода подвела: сильный туман исключил из помощников и тех, и других. Поэтому рота была усилена взводами станковых пулеметов, противотанковой артиллерии и батальонных минометов.
На переднем крае саперы проделали проходы в минных полях, сняли проволочное заграждение. Ребята без лишних слов поднялись в атаку и двинулись на окопы гитлеровцев. Рота — сто человек, все молодые.
— Для противника это было неожиданностью?
— Да. Кстати, накануне артиллерия нанесла удар по немецким позициям. И мы пошли в наступление на фашистов, когда они были буквально оглушены. За считанные секунды преодолели расстояние в полкилометра до переднего края и ворвались в траншею. Кстати, траншеи те были оборудованы в полный рост. Ни минуты не задерживаясь, забросали их гранатами, расстреляли из автоматов.
Захватили первую траншею. Вошли во вторую, захватили первую позицию… И больше сопротивления не встречали. Скомандовал: идем дальше! И не задерживаясь, мы пошли вперед. Продвинулись на двенадцать километров немецкой обороны. Достигли реки Пилица, по крепкому льду переправились на другой берег. А там я решил, что надо закрепиться…
Так что наша разведка боем стала для фашистов внезапной. Но к исходу дня мы почувствовали, что ни справа, ни слева соседей нет. Впереди находился основной состав гарнизона, занимавшегося обороной Магнушевского плацдарма. Гитлеровцы пришли в себя и почти сомкнули вокруг нас кольцо окружения...
— Как же вы удержались на этом пятачке?
— Когда командир батальона узнал, где я нахожусь, он приказал: держи оборону, жди подхода главных сил батальона и полка. И мы в течение суток удерживали ожесточенные атаки фашистов. До вечера они шесть раз пытались нас отбросить назад. Пехота подходила близко, метров до пятидесяти, мы расстреливали ее практически в упор. Наступавшие видели, что впереди цепи солдат падают, останавливались и отходили. Во время последней вражеской атаки я был ранен в правое предплечье. Со жгутом на раненой руке встречал седьмую атаку. Тогда и подошли наши танки…
Под Варшавой я и закончил свою войну. Кость руки была перебита, госпитализировали в Брест. Потом, в связи с тяжелым ранением, в Саратов, а там узнал о Победе.
— Иван Ильич, какие у вас остались ощущения после боев в Польше?
— Мы поляков освобождали как своих добрых соседей. Конечно, при всех удачах Висло-Одерская операция не обошлась и без жертв. Как известно, общие потери советских войск только в этой операции составили около 160 тысяч человек. И сейчас, когда слышу о том, как поляки не совсем объективно и несправедливо говорят о советских воинах, меня, как фронтовика, это очень обижает.
А итог того сражения описан в моем наградном листе: за два дня боев моей ротой было уничтожено двести десять и захвачено в плен двадцать пять гитлеровцев. Я лично уничтожил двадцать семь фашистов. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 февраля 1945 года за мужество и героизм, проявленные в наступательных боях и при форсировании реки Пилицы, мне, уже капитану, было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».
Беседовал Игорь КАНДРАЛЬ