Музы и музыка Спартака Арутюняна
22.07.2009 19:28:00
“Я заболел искусством”
...Неожиданно в дверном проеме появляются любимые женщины Спартака Арутюняна, его музы... Говорят, у любого мастера обязательно должна быть муза. Спартаку необыкновенно повезло: у него четыре вдохновительницы — жена и три дочки.
— Я основательно занялся живописью в... 30 лет, — удивляет Спартак Артемович. — До этого момента меня больше влекли объемные формы. Скульптурой я заболел с детства. Когда другие дети рисовали на стенах, на клочках бумаги, на песке, я из камней делал фигурки. Интересно, что этому мастерству меня никто не учил. Помню, спрячусь в укромный угол и давай колдовать, что-то придумывать... Я мог просидеть за таким занятием несколько часов подряд, абсолютно не замечая ничего вокруг.
Спартак Арутюнян родился в Армении, в деревне Егвард. В Беларусь попал в далеком 1977 году. Приехал по службе, да так и остался — навсегда.
— Был момент, когда я хотел уехать из Беларуси. На работе что-то не клеилось. Жил один — ни родителей, ни любимого человека, ни родственников... Надоело все. Но тут встретил ее...
— Наш роман зарождался по сценарию советских времен, — смеется Татьяна Арутюнян. — Мы оба работали в художественном комбинате, а познакомились на комсомольском собрании. Нашей первой совместной поездкой стала экскурсия по Золотому кольцу.
— А не страшно вам было выходить замуж за человека другой национальности? Все-таки разный менталитет, образ жизни?.. — интересуюсь я у Татьяны Анатольевны.
Первые пять секунд женщина смотрит на меня широко открытыми от удивления глазами. Мне становится неловко, будто спросила у нее какую-то глупость. “Может, у армян не принято задавать такие вопросы?” — проносится в голове. Но тут меня спасает Спартак Артемович:
— Наверное, я переживал по этому поводу даже больше, чем Таня. До сих пор помню момент, как мы ехали в троллейбусе, а я все выспрашивал у нее, не страшно ли ей встречаться с человеком другой национальности. Хотя, знаете, это сейчас делят на белорусов, армян, русских, украинцев... Раньше мы были одним народом.
“Через полотно нужно показать душу”
В их семье рисует и Татьяна Анатольевна, и Спартак Артемович. Но если для Татьяны живопись скорее хобби, то для Спартака — стиль жизни.
— Я не могу не писать, — признается художник. — День без кисти и мольберта превращается для меня в скучную рутину. Даже больной, с температурой, я готов сесть в машину и поехать в мастерскую. Я знаю: там мне станет лучше. Чаще всего на картинах я изображаю любовь. А где любовь, там двое. Взгляните на мои картины, и вы отметите, что почти на каждой изображено два человека — мужчина и женщина. Мои армянские друзья возмущаются: “Почему у твоих живописных героев не армянские лица?” Но они не правы — на моих картинах вообще нет конкретных лиц. Я уже давно перестал изображать реальную действительность. Это раньше мне хотелось досконально выписывать каждую травинку, каждое деревце... Я писал натюрморты, пейзажи. Но однажды понял: это не искусство. Через полотно нужно уметь показать свою душу, некую философию собственного “я”, а не клонировать березку у ручья. Так изменился стиль моего письма.
“По ночам не пишу”
Спартак Артемович никогда не ждет вдохновения. Говорит, это капризное чувство приходит к нему во время работы.
— Часто бывает так, что мне уже нужно уходить из мастерской, а я не могу оторваться от картины — очень хочется работать. Наиболее продуктивное для меня время — утро. По ночам не пишу. Одну картину могу переписывать несколько раз — ведь в зависимости от настроения мы по-разному воспринимаем то, что видим.
Как и у любого художника, у Спартака есть своя мистическая история создания картины. Как-то он задумал нарисовать портрет матери. Вместо привычного холста мастер взял деревянную доску.
— Мне хотелось, чтобы цвета получились мягкие, нежные... Так и вышло. Но я все переживал, что доска может потрескаться от влаги. Каково же было мое удивление, когда трещины образовались лишь в одном месте — там, где у мамы была опухоль. Не знаю, что это — случайность, мистика? — размышляет художник. — Вообще для меня важно передать через мои произведения три главные составляющие — свет, цвет и тепло. От картины должна идти теплота, чтобы человеку было приятно на нее смотреть. Хорошо, когда полотно передает некую таинственность и... музыкальность.
Кстати, а вы видели рисованную музыку? Мелодию? Звук? Если нет, то взгляните на картины Спартака Артемовича. Он один из немногих художников, кому удалось с помощью красок и кистей изобразить, казалось бы, невозможное — мелодию. “Музыка весны”, “Серенада”, “Осенний блюз” — все это работы Арутюняна.
— Живопись — это философия человека, — подчеркивает мастер. — И я, возможно, пишу свою собственную философию. Я вкладываю в краски эмоции и вижу, как на моих глазах эти эмоции загустевают, материализуются, а вместе с ними застывает и мой характер, и моя идея, и мои возможности. И как приятно, когда кто-то, посмотрев на картину, может увидеть частицу моей души...