Хранитель "истории в документах" Владимир Адамушко
25.09.2004
Председатель Комитета по архивам и делопроизводству при Совете Министров Республики Беларусь Владимир Адамушко имеет дело с документами. Только им и доверяет. Поступив когда-то на филфак БГУ, он думал, что станет учителем, а стал архивистом. Теперь Владимир Иванович говорит: "Ну, увлекся историей".
За последние годы Владимир Иванович интересовался разными проблемами: например, судьбой белорусской интеллигенции в 20 - 30-е годы прошлого столетия. Вплотную занимался белорусскими остарбайтерами (угнанными во время войны на принудительные работы в Германию). Потом с коллегами "собирал" золото, отобранное фашистами у жителей Белоруссии. И нашел почти все документальные свидетельства о тех, у кого это золото было отнято. Документальный сборник в 1999 году был признан на международной конференции в Вашингтоне лучшим в мире по этой проблеме.
Адамушко - автор совместных изданий более 10 монографий и 100 статей по различным проблемам. В сборниках и справочниках ученые-архивисты скрупулезно накапливают ими же систематизированный документальный материал. Такое, казалось бы, богатство тем для разговора!
Но меня разочаровали "информаторы". Вопросы (как всегда, собирала по принципу: "Что бы ты хотел узнать, но стеснялся спросить...") подобрались нелепые. Например, просили меня достоверно узнать, какие у Купалы были отношения с Павлиной Меделкой. Или вот еще вопрос подбросили: "Сколько в БССР выращивали конопли, и для чего (кроме веревок) растение раньше использовали?" Записала я и просьбу любительницы стряпать мемуары для московских издательств: "Прозондируйте, можно ли купить личный архив Машерова?"
Собрала всю эту кучу разномастных вопросов и без конкретного плана отправилась в комитет. Владимир Иванович начал рассказывать о себе. Заговорили о 80-х годах. Я за это и зацепилась.
80-е меня и раньше поражали. Я, например, еще тогда недоумевала: разве может взрослый человек всерьез изучать материалы съездов КПСС, ВЛКСМ и ЛКСМБ, выписывая из них такие цитаты: "Ускоренными темпами выйти на новый уровень". Кто-то ведь сочинял эти тексты, и народ поголовно их конспектировал. А зачем? Никто тогда не знал. Да сейчас мы и не задумываемся над семантическими загадками лозунгов конца ХХ века: что такое "новый уровень", как на него выходить? И как подобные "решения" претворять потом "в жизнь"? Теперь-то я уверена, для архива эти материалы имеют своеобразную ценность. По прошествии многих лет потомки увидят: надувая мыльные пузыри, мы сами приближали огромную страну к финальной черте.
- Из того времени останется что-то значительное в истории, как считаете? - спросила я.
- Не знаю, - сказал Владимир Иванович. - Думаю, те времена требуют особого исследования. Но я ведь в диссертации рассматривал только молодежное сотрудничество с различными странами.
- Почему выбрали именно эту тему?
- Когда-то этим профессионально занимался.
- Были комсомольским активистом?
- Почему сразу активистом? Я был функционером.
- А знаете, какой самый большой, на мой взгляд, недостаток функционеров всех времен и народов? Нехватка воображения!
Это было мое давнее личное наблюдение, и я его зачем-то озвучила. Как потом выяснилось, Владимир Иванович обиделся на нахальное замечание. Но вслух он просто сказал
: - Ради Бога, у вас лично может быть и такое мнение. Но я бы так не утверждал. Повседневная жизнь нашего чиновника связана с бюрократическими моментами, потому что есть рамки закона: мы храним национальное достояние и не имеем права его потерять, испортить, засунуть куда-то, где его никто не найдет.
- Скажите, какой самый древний документ в фондах Национального архива? - поспешно перевела я разговор в нужное русло.
- "Подтвердительный привилей князей Федора и Константина Корьятовичей пану Гринько на город Соколец. За верную службу" от 20 июня 1391 года, - сразу ответил Адамушко. - Надо только название будет уточнить.
- Этому Гринько подарили целый город? А за что?
- А кто его знает! - улыбнулся главный архивист страны. - У нас ведь более 11 миллионов дел. Исследовать их - дело историков. А к нам обращается большое количество людей за справками социально-правового характера. Человек родился, женился, умер: короткая история его жизни находится у нас. Все основное, что касается обеспечения прав. К примеру, нужно уточнить дату рождения, сведения о зарплате. Через органы Госархивнадзора мы контролируем все ведомственные архивы страны.
- Узнать подробности о человеке, жившем, скажем, в 1912 году, реально?
- Да, конечно. К нам ведь обращаются с такими просьбами. Генеалогией раньше почти не занимались. Но в последние 10 - 20 лет интерес к предкам у населения значительно вырос. Это довольно сложная работа: приходится делать запросы в разные архивы, обращаться к коллегам соседних стран. Мы это делаем на платной основе.
- А свою родословную знаете?
- С 1725 года. Я от землепашцев пошел. У нас в Кореличском районе в начале прошлого века молодые ребята в поисках лучшей жизни уходили на восток, в Подмосковье, - на заработки. И мой дед там работал - на железной дороге, но в 30-х годах вернулся домой.
- Оказывается, еще тогда гастарбайтеры начали Москву "доставать"?
Владимир Иванович засмеялся и пожал плечами.
- А чужими родственниками кто-нибудь интересуется?
- Да, но мы не предоставляем информацию.
- Некоторые издательства не прочь приобрести личные архивы наших государственных деятелей. Мемуарная литература хорошо продается, есть люди, которые занимаются такого рода писательством. А вы располагаете богатым исходным материалом.
- Очень богатым. Личные архивы, дневники, воспоминания, записи, переписка - все это в личных фондах есть. Сегодня мы работаем над созданием личных фондов Кирилла Трофимовича Мазурова, Петра Мироновича Машерова, ряда деятелей культуры нашей страны. Наверное, это действительно интересно опубликовать, - Владимир Иванович глянул со значением, но потом меня удивил: - Таким материалом как раз довольно мало интересуются. Были попытки приобщиться к личным документам только членов бюро ЦК Компартии Белоруссии. Интересовались "исследователи" из России и Украины. Но мы не предоставили им права ознакомиться.
- Почему? По моральным соображениям?
- Не только. Есть инструкция об охране тайны личности. Доступ к фондам могут получить ближайшие родственники, если они докажут родство. Детям достаточно показать свидетельство о рождении, внуки должны иметь нотариально заверенное разрешение. Но ведь я вам сказал: особого интереса нет. Я лично интересуюсь немного другими вещами, эта тематика меня не затрагивает. Сфера моих интересов - Великая Отечественная война и 20 - 30-е годы в Беларуси. Уже издан большой труд: пятитомник "Белорусские остарбайтеры", за эту работу мы, четыре автора, получили Государственную премию. Как думаете, наверное, есть у меня воображение и интерес к истории страны?
Не успела я сообразить, к чему этот вопрос, как Владимир Иванович сам внес ясность
: - Это я вам, парируя, хотел сказать: с недостатком воображения такую работу не проделаешь. Вот еще многие думают: раз с архивом дело имеешь, в курсе всех дел, значит. Но нельзя ведь знать все документы! Вот справочник, - он встал и направился к шкафу со стеклянной дверцей, которая не скрывала обилия книг. Нашел там нужное издание и вернулся к столу. - Совместно с немцами и австрийцами мы подготовили сборник "Документы Великой Отечественной войны в государственных архивах РБ". Тут напечатаны только названия этих документов! Видите, какая книга объемная! Вот еще сборник, вот тут - еще, - он доставал из шкафа книги, рассказывал о каждой, объяснял. Я поняла, что вначале ляпнула уж совсем невпопад. - А вы говорите! - продолжал Адамушко увлеченно раскладывать на столе изданное при его непосредственном участии. - У нас любопытство есть - и еще какое! Вот, например, сборник "Освобожденная Беларусь" (я тут тоже одним из автором являюсь) - сюда впервые вошли документы "Особой папки Сталина". Всего 80 документов, 68 из них публикуются впервые. Или вот - справочник по кинодокументам. Видите, на один вопрос сколько я вам всего наговорил... Сейчас еще готовим справочник по фотодокументам.
- Владимир Иванович, замечали ли вы в документах что-то, что противоречило бы общепринятым представлениям о войне? Наши читатели рассказывают всякие эпизоды...
- Одно дело, когда рассказывают люди. Но мы-то работаем с юридическим листом. Хотя я вот что подумал: раньше никогда историки не раскрывали проблему репатриации на родину наших людей. Почему? Я вам скажу, основываясь на документальных подтверждениях. Когда после Победы из зон оккупации, контролируемых французами, англичанами и американцами, силой пропаганды людей заставляли переходить в наши фильтрационные лагеря, бывали случаи, что прямо оттуда их эшелонами увозили в Магадан! Многие просто не пошли в нашу зону, зная, какая судьба им может быть уготована. Вот результат: угнано в Германию из Беларуси почти 400 тысяч человек, а возвратились чуть больше 200 тысяч. Мы понимаем, кто-то был убит и замучен, но многих мы сами после войны "оставили" за границей.
- Владимир Иванович, если человек работал на немцев по заданию партизан, его ведь тщательно засекречивали? Документов, подтверждающих подпольную деятельность, могло не быть. Они могли пропасть - война ведь была. Как теперь доказать, что ты был "свой"?
- Нет, - выслушав меня внимательно, Адамушко оживился. - Нет, ну понимаете, есть ведь еще и документы спецслужб! Есть Центральный и Белорусский штабы партизанского движения. Это редчайший случай, когда партизан или подпольщик нигде не записан.
- А вот такой случай как тогда объяснить?
Я рассказала, как наш читатель Олег Николаевич Журавлев из Бобруйска несколько лет назад обращался в архив партизанского движения в Минске с просьбой сообщить что-либо о судьбе брата Дмитрия. Очень быстро пришел ответ, что в списках партизан такого нет.
После публикации о нем откликнулся один из наших читателей и высказал предположение, что, возможно, он знает, о ком речь. Вроде был такой командир- артиллерист, прибился с отступлением, командовал орудием, а потом весь расчет пушки погиб. В какой-то книге Журавлев видел строки, где было упоминание: "Журавлев, артиллерист, командир расчета". Название книги наш читатель не помнит.
- Почему же в архиве сразу ответили, что такого среди партизан не было?
- Значит, ваш Журавлев не там искал. Все зависит от того, куда обращаешься. У нас ведь не бюро розыска, как поставите вопрос, так и ответят! В отношении Журавлева может быть расклад на 3 - 4 архива! В Национальном архиве есть поименная картотека. Уже в 1944 году всех командиров, комиссаров и разведку партизанских отрядов буквально заставляли писать историю партизанских бригад, отчеты и составлять списки всех, кто был в отрядах. Иногда под каждый запрос может быть разный рецепт поиска.
- А кто такой рецепт даст?
- Только архивист. Вы заметили, у меня на двери нет таблички "Время приема"? Мы специально это сделали - принимаем всегда, выслушиваем, прикидываем, как поступить - стараемся, чтобы человек не ушел обиженным, даже если ответ отрицательный. Ведь и по запросам социально-правового характера рекомендацию дать непросто. Подчас не предусмотришь никакого стандартного пути поиска. Иногда спрашиваем: членом партии был? Автобиографию писал? И таким образом сведения черпаем. Но все равно не всегда получается помочь. Некоторые обижаются. А вы посмотрите историко-географическое развитие страны: какая бы заваруха ни случилась в Европе, солдатский сапог обязательно проходил через нашу территорию. Столько документов потеряно в войнах! В период Великой Отечественной в полном составе были эвакуированы только партийные архивы и архивы НКВД. А что касается исторических документов - не успели спасти: часть погибла, часть вывезена.
- Немцами? А назад вернуть? Есть механизм возврата?
- Часть документов была возвращена сразу после окончания войны. Сегодня о возврате речь не идет, всемирное архивное правило гласит: где находится подлинник, там ему и быть. В рамках проекта (мы называем его "Зарубежная архивная Беларусь") работаем над тем, чтобы получить хотя бы перечень документов, которые хранятся в зарубежных архивах. Одновременно на основании того, что находим, вычисляем, что могло еще быть. Мы договорились с коллегами, каким образом будем осуществлять совместное научное использование этих документов. Вот фонд Радзивиллов: известный европейский род, самое большое собрание документов этого фонда - в Беларуси: 33 тысячи дел. В Польше 28 тысяч дел, 3 тысячи в Литве, около 150 дел в Украине, часть документов у наследников Радзивиллов в Германии. По инициативе белорусской стороны мы договорились, что создадим справочник: какие документы, с каким названием, где находятся.
В кабинет зашла дама и попросила начальника подписать бумаги.
- Бухгалтерия вне очереди, - весело сказал Адамушко и, подписывая платежные документы, продолжал говорить: - Это оплата научно-исследовательских работ по договорам. В отрасли 2 научно-исследовательских учреждения: Белорусский НИИ документоведения и архивного дела и Белорусский НИИ электронной документации - этот один из немногих в Европе, между прочим.
Последний лист Адамушко подписывать не стал. Он оказался письмом с "рацпредложением" от какого-то гражданина.
- Не секрет? - заинтересовалась я.
- Ну посмотрите, если интересно. Это из вышестоящей инстанции мне переслали - относительно геральдики.
- А что с геральдикой? Вы ведь еще и в геральдической комиссии при Президенте?
- Да, заместитель председателя, - он углубился в чтение. - Ну вот, смотрите, человек пишет: "Думаю, будет лучше, если на гербе Беларуси изобразить не только границу в виде случайных линий..." - Мы переглянулись.
- Случайных? - переспросила я, а Адамушко продолжил
: - "...но и территорию республики", - Владимир Иванович поднял на меня глаза и задумался.
- Какая территория, карта что ли? Леса, озера и реки?
- Ну... Наверное.
- И что вы будете отвечать?
- Вы знаете, - увильнул Адамушко, - я с ходу не готов. Я вот как поступлю: дам для изучения специалистам.
- Вы это серьезно?
- Ну да. Человек ведь предлагает, и мы должны ответить, возможно это или нет.
- Но ведь вы знаете, что это нереально. Шутка ли: перерисовать все гербы в стране! Я бы этому гражданину смету послала, сколько "территория" будет стоить...
Зазвонил телефон, председатель переговорил, и мы переключились на иную тему.
- Владимир Иванович, вы упомянули НИИ электронной документации. Электронные документы сложно сохранить?
- Есть мировая практика и есть мировая дискуссия на эту тему. Как хранить, как быть с электронной подписью и идентификацией, что считать за подлинник - много вопросов. Мы храним страховой фонд на особо ценные документы (у нас 250 тысяч таких дел). С бумаги переводим на микропленку, пленка хранится в архиве кино-, фото-, фонодокументов в Дзержинске, срок ее сохранности 100 лет. С дисками и дискетами сложнее: сроки сохранности 5 - 10 лет, и никто еще не решил, какой оптимальный срок хранения этих носителей информации. В США в свое время перешли сугубо на электронный вид документов и практически загубили всю свою историю патентоведения: размагнитились диски, и была потеряна информация. Специалисты мира приходят к мысли, что документы управленческого плана вообще-то могут быть в электронном виде, но они должны обязательно дублироваться на бумаге. Пока никто не осмеливается перейти только на электронную форму хранения. Да некоторые документы и невозможно оцифровать. Представьте фолиант в 3 тысячи страниц, толстый такой - как его отсканировать? Развернешь - часть текста теряется под углом и на сгибе. Но мы все же работаем в оцифровке, проводим в своем институте эксперименты: разный температурный и влажностный режим используем.
- Если говорить о подлинности документа, как проверить подлинность содержания? Бывает, сам документ подлинный, а информация, содержащаяся в нем, подтасована по политическим или идеологическим причинам.
- Под каждый документ мы даем комментарий: где, как, при каких обстоятельствах он появился. Анализ - дело не архивистов, а историков.
- За последнее время у вас были "приобретения", которые заставили "поволноваться"?
- Мы люди, как и вы. Года три назад получили документы о создании БССР из архива Президента России. Для меня каждый лист этого дела представляет значительный интерес. Я не эмоционален в таких случаях, отношусь как ученый и практик, более того, знал и раньше весь перечень, но не знал содержания. А переписка, с которой я ознакомился, проливает свет на многие моменты. Например, Сталин и Берия по этому вопросу переписывались с Белнацкомом, и Белнацком с какими-то лицами в Москве переписывался.
В 20 - 30-х годах белорусская культура и наука благодаря народному энтузиазму росли как на дрожжах. Но не успела интеллигенция обрадоваться, как стали пропадать люди. Присланный Москвой на очищенное от национального руководства пространство Пантелеймон Пономаренко секретно рапортовал Сталину о проделанной работе. В письме он спрашивал, что делать с недобитой пятеркой "письменников"?
Сталин Пантелеймону не ответил. Потому что еще в 1936 году белорусы прислали ему стихотворение, в котором по заданию партии и в соответствии со строгой очередностью (первый - Купала, затем - Колас и далее по списку) славили "правадыра": "Хай смутак вачэй тваiх добрых не росiць", - начал панегирик Купала. Стихи вождю понравились.
- Есть документы, которые проливают свет на те события?
- Есть и такого плана. Тут нужно очень тонко работать, эти документы требуют комментария. Не просто жареный факт выбросить и смаковать потом, - Адамушко встал и снова пошел к шкафу со стеклянной дверью. - У нас в отрасли скоро выйдет трехтомный сборник документов, второе издание, называется "На крутым павароце. Iды„лага-палiтычная барацьба на Беларусi, 1929 - 1931 гады". Вы знаете, это уже редкость библиографическая: составителем первого был покойный профессор Платонов, а я был рецензентом. Сейчас покажу...
- Под поворотом подразумеваются годы репрессий?
- "Крутым поворотом" в идеологической и партийной борьбе мы назвали период с 1929 по 1941 годы. Вот какие документы мы нашли: "Аб ухiлах у нацыянальным буда›нiцтве", "Аб нацыянальнай палiтыцы". За этими названиями как раз и стоит то, о чем вы говорили: ломка интеллигенции, репрессии и прочее. Это ценнейшие свидетельства. Вот смотрите: "Аб выключэннi паэта Дудара з лiтаратурных аб`яднання›", вот снова о нем, и опять. Или вот смотрите: "Аб вершы паэта Дудара "Пасеклi наш край папалам" - ну, это известное стихотворение. Так вот, есть докладная записка с дополнениями председателя ГПУ БССР Пиляра первому секретарю ЦК Компартии Белоруссии Гамарнику, это еще 1929 год, что "у вершы" усмотрен "правый ухил"... Машина заработала: пошли редакционные статьи в газетах, началась партийная чистка. Вот документы, в которых практически расписан механизм травли и уничтожения идеологических противников. Десятки свидетельств, подписанных чиновниками тех лет. В книге есть, кстати, и анализ.
- Знаете, что мне пришло в голову: ведь мы сейчас не думаем о том, что спустя десятилетия некоторые наши "автографы" попадут в архивы, и потомки станут препарировать их. Вы сами-то помните об этом как чиновник?
- Я-то помню, и другие, полагаю, должны об этом думать, они же люди умные, грамотные, интеллигентные. К нам поступают все архивы, как я вам уже сказал, из всех организаций. И все самое важное осядет в архивах. Есть неписаное правило: реальная и правдивая история на основе документов может быть писана лет через 50, когда проживут поколения, будет с чем сравнить, улягутся эмоции.
- Ситуации с гибелью Машерова и Сурганова будут представлены в другой версии, как думаете?
- Это не архивной службы дело.
- А противоречивых документов на эту тему нет?
- Вы поймите, если есть противоречия, документы все равно будут, они появятся не сейчас, так позже. Архивы получают документацию от организаций и учреждений, как правило, через 10 лет после окончания делопроизводства. По Машерову документы вели правоохранительные органы, эти документы хранятся у них. Но в какое-то время мы все равно их получим.
- Быть честным архивистом - это что такое?
- Банально отвечу: это обеспечивать жизнедеятельность функционирования отрасли.
- "Обеспечивать жизнедеятельность"... Такие дежурные слова.
- Для меня это не просто слова. Это работа, каждый мой день. Я, знаете ли, не хочу остаться в истории тем человеком, о котором скажут: "Вот с 1391 года документы хранили, шесть веков до тебя обеспечивали их сохранность, а ты все загубил!" - Адамушко задумался на минуту о чем-то и добавил: - От нас порой зависит, как будет потом подаваться история развития общества и государства.
Собирая в сумку свой вопросник и бумаги с "информацией" на главного "архивариуса" страны, я поняла самое главное. История зависит не только от тех, кто ее делает, но и от тех, кто ее сохраняет, - вот казус-то! Пропадет какая-нибудь папочка, затеряются документы - возможно, потомки станут воспринимать отдельно взятый период развития страны или отдельно взятую личность совсем не так, как тот период или та личность того заслуживают. Допустить этого действительно нельзя.